Джоанна Линдсей - Когда правит страсть
Да, он пытался подождать с отчетом. Ему еще два часа назад сообщили о случившемся. Он с трудом выждал эти два часа, чтобы дать им время побыть вдвоем.
И теперь он не мог оторвать глаз от Аланы, несмотря на то что при виде него она мгновенно отвела взгляд. Даже говоря с Фредериком, Кристоф смотрел на нее.
— Человек, скрывавшийся в горах, захватил санки, в которых ехала Хельга Энгель. Он застал стражника врасплох, столкнул с санок, угрожая кинжалом, и уехал вместе с женщиной. Должно быть, он направлялся в замок, чтобы поговорить с Хельгой, и решил похитить ее, когда увидел в санях. Мой стражник описал его. Худой коротышка с лицом, прикрытым капюшоном.
Алана невольно поежилась. Кристоф уже догадался, что это Растибон. Кто еще захочет помешать Хельге добраться до дворца?
Видя реакцию Аланы, Кристоф еще сильнее укрепился в своей догадке.
— Вы обыскиваете город? — спросил Фредерик.
— Да, но он этого ожидает. Сомневаюсь, что он повезет ее в город. Алана, скажи, почему твой Поппи задумал спасти Хельгу?
— А как ты считаешь? Он не сделал бы ничего подобного, если бы не нуждался в ответах. Но не вижу, зачем ему это надо, разве что он каким-то образом обнаружил, что я приезжала к ней. Ты не допускал моих встреч с ним, вот он и подумал, что она объяснит ему цель визита. Думаю, что он последовал за нами в горный дворец.
— Он не следовал за нами, но был извещен обо всем.
— Но как? — нахмурилась Алана.
— Твой юный друг приходил навестить тебя сегодня утром, еще до того, как мы вернулись. Я на это надеялся поэтому и велел стражнику у ворот сказать, куда я повез тебя перед тем, как вывести его из крепости.
— Ты надеялся, что Генри вновь попытается повидаться со мной? — ахнула Алана. — Специально устроил ловушку?
Кристоф пожал плечами:
— Стоило попытаться. А вдруг он приведет к твоему опекуну!
— Кто такой Генри? — поинтересовался Фредерик.
— Сирота-англичанин, которого мы с Поппи очень любим.
— Их нельзя убивать, Кристоф, — сказал Фредерик. — Она питает к ним сильные чувства, особенно к человеку, который ее вырастил. Не хочу, чтобы она по нему скорбела.
— Понимаю, — кивнул Кристоф. — Но все же хочу получить от него ответы. Ему известны вещи, которых мы не знаем.
— Ничего ему не известно! — воскликнула Алана. — Я говорила тебе, что он здесь делает! Ищет те же ответы, что и ты. Почему бы вам не работать заодно?
— Ничего не могу обещать, пока он не встанет передо мной, — упорствовал Кристоф.
— Хочешь сказать, что готов работать с ним? — поразилась она.
— Хочешь сказать, что ради своего отца поможешь свести нас вместе?
— Нет, если собираешься обращаться с ним так же, как обращался со мной, и бросить в тюрьму! — выпалила она, но тут же в испуге прикрыла ладонью рот и уставилась на отца широко раскрытыми глазами. Кристоф приготовился выдержать взрыв королевского гнева. Он посадил в камеру принцессу Лубинии! И должен был признаться в этом. Но надеялся сначала решить другие проблемы, прежде чем его прогонят со службы. Алана предупреждала, что заставит его заплатить за все. Но может, и забыла свое обещание, потому что явно растерялась, сказав правду.
Фредерик, с интересом наблюдавший, как они спорят, с непроницаемым видом воззрился на Кристофа.
— Похоже, ты выполнил приказание? — спросил он наконец.
— Вот именно.
Фредерик повернулся к дочери, и голос, казалось, дрогнул:
— Тебе причинили боль? Избили?
— Нет, я только сильно расстроилась и сгорала со стыда. И... и немного напугалась, когда он выказал дикарскую сторону своей натуры, — негодующе добавила она.
Золотистая бровь Фредерика слегка приподнялась.
— Немного напугалась? — повторил он, обращаясь к Кристофу.
— Она вскоре оправилась, — сухо отметил он. — Алана слишком храбра, чтобы пасовать перед угрозами. Она стояла на своем. Злилась. Но как могла старалась убедить меня в том, что она та, за кого себя выдает.
На мгновение глаза Фредерика гордо блеснули. Но только на мгновение. Он тут же помрачнел:
— Ты знаешь, что мы подумали. Слишком много самозванок пытались объявить себя моей дочерью. Ты жила своей жизнью, вдали отсюда, не зная своего прошлого, и я никогда бы не подумал, что ты жива. Растибон привез тебя ко мне. Он мог и не делать этого. И как бы я его ни ненавидел, все равно по справедливости должен признать, что следует благодарить его. Все эти годы он охранял тебя от убийц. Даю тебе мое слово. Его никто не тронет. Не могу сказать того же самого о Хельге Энгель. Ее ложь повлияла на многие решения, которые могли бы стать совершенно иными, будь известна правда. Очень легко было убедить меня ничего не предпринимать против подозреваемых, а ведь подобные действия в то время могли спровоцировать гражданскую войну! Дочь, ты должна понять, что Кристоф добросовестно выполняет свои обязанности. Не хочу, чтобы ты затаила обиду на него. Это я приказал любыми средствами добиться от тебя истины. Ведь мы считали тебя самозванкой! А ты, Кристоф, будешь по-прежнему охранять Алану, и сейчас для тебя это дело первостепенной важности.
Глава 45
Леонард знал одну заброшенную полусгоревшую ферму далеко от дороги у подножия холмов. Он наткнулся на нее еще ребенком, когда заблудился в горах. Развалины сохранились до сих пор: никто не хотел там селиться. Две из четырех стен остались нетронутыми, и он смог спрятать за ними сани.
Разбросав мусор и остатки мебели, он нашел подвал. Поднял крышку люка и стащил женщину вниз по прогнившим ступенькам. Он отцепил и взял с собой санный фонарь, так что у них был свет. Теперь, когда они ушли с холодного ветра, фонарь горел ровно, не мигая. Леонард оборвал старую паутину и поставил фонарь на сломанную полку. Расстелил на полу одеяло, усадил женщину и сел рядом. К его удивлению, она даже не пыталась сбросить с головы одеяло. Он накинул это одеяло, боясь, что во время быстрой езды от ледяного ветра озябнет лицо. Сейчас Леонард сбросил одеяло и увидел, что она смертельно боится. Стоило ему снять с лица повязку, она узнала его и пронзительно закричала.
— Не бойся, — поспешно велел Леонард. — Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого.
Но страх не покидал ее глаз. Вряд ли она вообще слышит его. Он нежно ее поцеловал. Страх во взгляде сменился смущением.
— Я часто думал о тебе все эти годы, — с улыбкой признался он. — Чаще, чем следовало бы. Оказалось, что ты мне пришлась по душе и нравишься куда больше, чем я воображал. Из-за этого я изменил свои планы. Мне предстояло убить тебя, но я не мог. И побоялся, что ты умрешь от ужаса, увидев мертвой свою подопечную. Поэтому унес ее с собой, чтобы прикончить вдали от дворца. И все из-за тебя.
