В СССР геев не было! - Ванда Лаванда
– Ты, пап, не волнуйся. Если бы Ира и Олег что-то имели против вашего стиля жизни, то никогда бы не оставили на вас детей, – Дима улыбнулся мягкой улыбкой, которая быстро сменилась на привычную ехидную. – Знаете, если мы не позовем всех вернуться за стол, то я один тут все съем. А потом вы все мне будете скидываться на абонемент в тренажерный зал!
И Дима вышел из комнаты, чтобы собрать по квартире всех гостей обратно. Ярослав повернулся к Михаилу и, наверное, впервые в жизни поцеловал его, когда в квартире они были не одни. Теперь он не боялся.
Признание прошло не идеально, но теперь это уже свершившийся факт. И без лжи и скрытности всем стало немного легче.
ГЛАВА 15
2020 г., весна
С тех пор, как Михаил вышел на пенсию, он не смотрел новости. Ну, конечно, о важных событиях он все равно узнавал: о них говорили дети Ярослава; студенты и преподаватели в техникуме, где он вел некоторые дисциплины; соседки на лавочке; кассиры в магазине – он не был в информационном пузыре. Но поток негатива из новостей Михаил Петрович обрубил на корню. В его доме новостная программа по телевизору или радио была под запретом. А с появлением смартфонов в их с Ярославом жизни, он так же запретил читать и обсуждать бесконечные «сенсации»: террористические акты, нападения, пожары, трагедии… В общем, весь мусор, который описывали журналисты, не скупясь на эпитеты.
Однако новости конца марта 2020 года никто проигнорировать не смог.
Казалось, что ничего не происходит, а потом – щелк – и весь мир изменился. Не просто страна или город, а все жители планеты стали жить по-другому. В мире появилась новая, всепоглощающая беда – коронавирус.
25 марта 2020 года, президент России Владимир Владимирович Путин объявил о начале нерабочей недели с сохранением зарплаты. Изначально нерабочие дни должны были продлиться с 30 марта по 5 апреля, но затем их продляли, снова и снова… В итоге режим нерабочих дней был снят в России лишь 12 мая, но остался режим самоизоляции, что было ничуть не лучше. Всё это время продолжали работать только больницы, аптеки, магазины продуктов и товаров первой необходимости, а также стратегические предприятия.
Для людей пожилого возраста пандемия была, мягко сказать, удручающей. Их физическое (и, что немаловажно, психологическое) здоровье было под угрозой не только от ковида, но и от вынужденной изоляции. Плановые операции отменяли, оставив только экстренные. Попасть к врачу стало почти невозможно. Они не виделись с родными долгое время, так как дети боялись принести болезнь к родителям, а смертность старшего поколения от коронавируса была невероятно высокой.
Михаилу и Ярославу можно сказать, что повезло. Они довольно неплохо обращались со смартфонами и могли созваниваться с детьми и внуками. Да и новые возможности, например, доставка продуктов из магазина на дом или покупка товаров в интернете, тоже заметно облегчали жизнь.
Вот только каждый раз, как новости про ковид попадали Михаилу на глаза, он начинал тревожиться. Договоренность о двух сигаретах в день не отменяла того факта, что Ярослав курил почти всю свою жизнь, а значит сильно попортил себе легкие. А значит, Слава был в группе риска. Поэтому в шестьдесят седьмой квартире сто тринадцатого дома самоизоляцию и все меры предосторожности в виде мытья рук и дезинфекции всего, что попадало в дом, соблюдали с особой тщательностью.
Весь апрель Слава терпеливо сносил новые причуды своего любимого. Но когда в мае наступили первые теплые деньки, а дышать затхлым воздухом квартиры не было больше сил, то мужчина устроил бунт. Михаил наотрез отказался рассматривать возможность прогулки даже в ближайшем сквере, заявив, что не собирается нарушать режим самоизоляции и подвергать опасности жизнь и здоровье Ярослава.
– Да силы небесные! Если я просижу в четырех стенах еще один день, то я выйду гулять прямо с балкона! – разгорячился Ярослав Александрович. – Это точно не будет на пользу моему здоровью.
– Об этом надо было думать, когда ты начал курить. Например, году так в семьдесят втором не пробовать у сослуживца сигарету, – Михаил Петрович сидел на диване в обманчиво расслабленной позе. Этот разговор его изрядно нервировал, но он не мог проявлять свои эмоции, иначе был бы грандиозный скандал. – Или не начинать курить после того, как бросил в семьдесят восьмом…
– Ты знаешь, почему я снова начал! И вообще, что написано на роду, того не избежать. Если суждено утонуть, то машина не собьет! Аня – яркий тому пример. Никогда не пила, а умерла от рака печени!
Ярослав, только что ходивший по комнате вперед и назад, после последней фразы почти вышел из комнаты, но остановился в дверном проеме, потопал ногой, затем выдохнул, обернулся обратно лицом к собеседнику и оперся плечом на дверной косяк.
– Миш, я же не предлагаю тебе отпустить меня ехать на автобусе на рыбалку, – вдруг его голос смягчился. – Я не идиот, я понимаю, как это рискованно. И, вообще-то, я за тебя тоже переживаю. Ты на три года старше меня, а значит, если заболеешь ты, то болезнь будет протекать еще тяжелее.
– Ну вот и оставайся дома, раз волнуешься за меня, – пожал плечами Миша. – Не неси домой заразу.
Вся эта ситуация была нелепой и абсурдной. Когда жена Ярослава Анна умерла, то он несколько месяцев не выходил из дома. А сейчас прошел только месяц, а Слава – известный домосед – лезет на стену от скуки. Но напоминать о той черной полосе жизни любимого Михаил не собирался. Ему вообще не нравилось, когда в их разговорах фигурировала Анна.
– У тебя что, клаустрофобия развилась? – осторожно сменил тему Михаил Петрович. – Тебе же есть чем заняться. Я не против, если ты будешь репетировать на гармони дома. Я не против играть в твои любимые шашки вместо шахмат. Да что угодно, только давай пересидим дома всплеск эпидемии?
– Ты хоть представляешь, на сколько это может затянуться? На месяц? На полгода? Да может даже на год! – Ярослав подошел к дивану и сел рядом с Михаилом. Он перестал экспрессивно жестикулировать и положил ладонь на колено любимого. – Мы целый год будем сидеть взаперти? Мы что, заключенные? Преступники?!
– Если это убережет
