Филиппа Грегори - Меридон, или Сны о другой жизни
Уилл тронул поводья, и мы направились к Экру.
— Это ваша деревня, — жестом указал он. — В прежние времена, когда здесь хозяйничали Беатрис и сквайр Гарри, они владели каждым домом в деревне, им принадлежали даже церковь и приходский совет. Хотя, пожалуй, вам они тоже принадлежат, — добавил он, помолчав. — Мы давно уже живем без сквайра и забыли, что это значит. Мы не платили ренты с тех пор, как погиб ваш папа, сквайр Ричард. Вся ваша доля доходов находится у мистера Фортескью. Наша деревня носит имя Экр, как вы знаете. Это старинное саксонское название. Моя семья жила здесь задолго до того, как Ле Сэи вместе с Вильгельмом Завоевателем пришли сюда и отняли у нас эту землю.
— Кто пришел? — удивленно спросила я, никогда прежде не слыхавшая ни о Ле Сэях, ни о каком-то Завоевателе. У меня была смутная идея, что это Красавчик принц Чарли.
Уилл удивленно посмотрел на меня.
— Ле Сэи — это фамилия ваших предков, — пояснил он. — Они были франками. Позже они стали называться Лейси.
— О-о, — протянула я.
В этом уже не было для меня ничего нового, в моем прежнем мире фамилии меняли очень часто.
— Они пришли с норманнами. Ну, когда Вильгельм покорил Англию. Я могу вам даже показать место, где произошла битва. Плуги до сих пор выворачивают там из земли черепа и кости. Они сражались целых три дня — деревня против Ле Сэев, — и битва окончилась, только когда никого из жителей не осталось в живых.
— Тогда от кого же произошли вы? — быстро спросила я.
— Были убиты все, кроме одного человека из моей семьи, — улыбнулся Уилл, — его специально пощадили, чтобы основать династию Тайков.
— Его пощадили в бою? — продолжала серьезно расспрашивать я.
— Нет, после боя. — Теперь он уже открыто смеялся. — Оставьте, Сара, это давняя история, и никто уже толком ничего не знает. Как бы там ни было, Ле Сэи завладели этой землей и с тех пор всегда жили здесь. Так же, как и моя семья. И сейчас здесь мой дом.
В его голосе звучали любовь и гордость, и мы чуть придержали лошадей, чтобы я могла оглянуться и как следует все рассмотреть.
Деревня представляла собой широкую, очень чистенькую улицу, по которой разгуливало несколько цыплят. Почти около каждого домика был небольшой сад, в котором цвели желтые нарциссы и пурпурные крокусы. Около одного из коттеджей женщина спокойно чистила картофель, а маленький ребенок вперевалку направлялся к ней, зажав в ручонке охапку листьев.
В конце улицы виднелась церковь, старое здание с новым шпилем. Можно было насчитать тридцать коттеджей. Экр выглядел как крепкая, зажиточная деревня.
— Большинство людей сейчас на работе, — пояснил Уилл. — Я предупредил их, что вы, наверное, захотите встретиться с ними после церковной службы в воскресенье. Я подумал, что вы сначала захотите осмотреть деревню, а потом уже поговорите с людьми.
Я кивнула. Сапожник сидел у окна за работой и наблюдал за нами. Но когда он увидел мой взгляд, он помахал приветливо рукой и вновь склонился над своим башмаком. Женщина, работавшая в саду, подняла голову и улыбнулась мне, но не бросила свое занятие.
Эта картина злила меня, хотя я старалась не показывать вида. Деревня была какой-то уж слишком солидной. Казалось, что люди здесь пустили корни, подобно деревьям. А я была чужой на их земле и только искала, где обосноваться.
— Сколько здесь людей? — спросила я.
— Около трех сотен, вместе с арендаторами, у которых есть собственные поля, и со сквоттерами, у которых их нет. — Уилл смотрел на меня, улыбаясь. — Но вы вряд ли увидите их всех вместе. Некоторые из них не любят ходить в церковь. Я постараюсь, чтобы пришли люди, которых вы захотите увидеть. После службы викарий, должно быть, пригласит вас на обед и тоже расскажет о деревне.
Я понимала, что эти знакомства необходимы мне, но перспектива пройти через всю церковь под взглядами многих людей страшила, почти как работа на трапеции. Уилл заметил мои сомнения.
— Если вы не хотите, то можете не делать этого, — мягко предложил он. — Живите где вам нравится и заводите друзей, которых выберете сами. Мистер Фортескью мог бы пересылать вам деньги. Тут все будет идти по-старому.
При этих словах я опустила глаза, чтобы он не увидел в них пламя гнева от его предложения пожить в каком-нибудь другом месте. Я не имела такого места. А об этом я мечтала всю жизнь. Если бы я не нашла его, я бы погибла. Моя жизнь была бы совсем пуста.
— А где вы живете? — поинтересовалась я, чтобы сменить тему.
— Вон там, — показал он. — Я переехал к своей тетушке, когда мой кузен попал под плуг три года назад. Она нуждалась в помощи, и я остался у нее. Тед был здесь как бы управляющим, и жители Экра решили, что я тоже смогу занять эту должность, хотя, по-моему, я слишком молод для этого. Тайков здесь всегда очень уважали. Их скамья в церкви — самая старая.
Я молча разглядывала его коттедж, похоже, он был самый большой в деревне, больше был только дом викария.
— А где же вы жили прежде?
— Недалеко отсюда, — улыбнулся он. — В поместье Гудвуд. Я был там бейлифом.
— Вы женаты? — почему-то поинтересовалась я.
— Нет, — смутившись, неловко ответил он. — Я даже не помолвлен. У меня была девушка, но она не захотела жить здесь. Она поступила в услужение к Хаверингам и просила, чтобы я нанялся туда же кучером, так как я очень люблю лошадей. Но я предпочел остаться в деревне. Это было прошлым летом, с тех пор у меня не было ничего серьезного. А сейчас мы поедем к Южному Даунсу.
И мы отправились вверх по склону холма.
Какое-то время лошади шли плечо к плечу, но потом я отпустила повод и опередила Уилла, чтобы он не видел моего лица. Поющий звук, который звучал в моих ушах с самой первой минуты пребывания на этой земле, теперь зазвучал еще громче. Я скакала по дороге, которую столько раз видела во сне. Я видела чистые, вспаханные поля, высокие буки смыкали над моей головой ветви. Копыта лошадей беззвучно ступали по мягкому песку и дерну. Кей вытянул морду вперед к яркому свету, туда, где впереди кончались деревья.
Я знала, что я должна увидеть, но все же боялась. В этой новой жизни многое отличалось от моих снов. Я ожидала, что обрету теплый дом и отца и стану для него рыжеволосой любимой дочкой, но я чувствовала, что для всех являюсь цыганкой, пришедшей неизвестно откуда, странницей, почти завоевательницей. Джеймс Фортескью мог сколько угодно говорить о том, что будет любить меня во имя памяти моей матери, или чтобы исполнить свой запоздалый долг, или из-за чувства вины. В моем прежнем мире этим словам не придали бы ни малейшего значения.
Уилл Тайк может потратить полдня на то, чтобы показать мне поместье, но я видела, что этот мирок прекрасно обходился без меня шестнадцать лет. Они не только привыкли жить без владельца, но и предпочитали такой путь. Я не казалась им долгожданной, наконец приехавшей хозяйкой. Я была незваной сиротой, явившейся неизвестно откуда. Мой так называемый опекун управлялся здесь наилучшим образом.
