Виктория Холт - Кирклендские забавы
– И речи быть не может, – отрезал он. – Ни под каким видом.
Саймон беспомощно посмотрел на меня.
– Остается только один выход, – проговорил он, – ты должна написать отцу.
– Полагаю, вы правы, – заявил управляющий и встал, давая понять, что потратил на нас достаточно времени. – Пациентку поместил сюда муж, и если он даст вам разрешение увидеться с ней, мы не станем возражать – разумеется, при условии, что она будет в состоянии принимать посетителей. Больше я ничем не могу вам помочь.
Он дернул шнурок звонка, и на пороге вырос швейцар, проводивший нас к экипажу.
Я была расстроена и подавлена. Проехав в полном молчании примерно милю, Саймон остановил лошадей. По обочинам дороги густо росли деревья; должно быть, летом их кроны образовывали над аллеей зеленый свод, но сейчас сквозь черные ветви виднелось серо-голубое небо, по которому бежали гонимые холодным ветром облака.
Но я не чувствовала ветра, Саймон, судя по всему, тоже. Повернувшись ко мне, он положил руку на спинку сиденья сзади меня, не прикасаясь к моим плечам.
– Вы огорчены, – заметил он.
– А как вы думаете?
– Мы ничего не узнали.
– Мы узнали вполне достаточно. У них действительно есть пациентка по имени Кэтрин Кордер. Управляющий это подтвердил.
– Возможно, она не имеет к вам никакого отношения.
– Таких совпадений не бывает. Я ведь рассказывала вам, что мой отец имел обыкновение раз в месяц куда-то уезжать? Мы не знали куда, я даже думала, что он ездит к женщине. – Я хрипло рассмеялась. – А оказывается, он ездил в Ворствистл.
– Вы уверены?
– Да. К тому же доктор Смит видел ее историю болезни и утверждает, что она моя мать.
Несколько секунд Саймон молчал, потом проговорил:
– Это так непохоже на вас, Кэтрин, – впадать в отчаяние.
Я заметила, что он опустил слово «миссис», – видимо, это означало новую фазу в наших отношениях.
– А вы на моем месте не впали бы в отчаяние?
– Лучший способ справиться с тем, что вас пугает, – подойти к этому вплотную и взглянуть в лицо.
– Именно это я и делаю.
– Чего вы опасаетесь больше всего?
– Того, что еще одна Кэтрин Кордер попадет в сумасшедший дом и ее ребенок родится там.
– Ну, этого мы не допустим. Да и кто может отправить вас туда? Это не так просто сделать.
– Но и не так уж сложно, особенно если врач подтвердит, что там мне самое место.
– Глупости! В жизни не видал никого разумнее вас. Вы так же нормальны, как я.
– Я не сумасшедшая, Саймон, не сумасшедшая!.. – горячо вскричала я.
Он взял мои руки и, к моему изумлению – ибо до сего момента я не подозревала, что он способен на подобные жесты по отношению ко мне, – поцеловал их, так что я ощутила жар его губ сквозь перчатки. Потом он сжал мои руки с такой силой, что я поморщилась от боли.
– Я на вашей стороне, – сказал он.
Я испытала минуту величайшего счастья. Часть его неукротимой силы словно влилась в меня, и благодарность моя была так велика, что я подумала – уж не любовь ли это?
– Вы говорите искренне?
– От всего сердца. Никто не отправит вас туда, куда вам не захочется.
– Вокруг меня происходит что-то странное, Саймон. Я смотрю опасности прямо в лицо, и все равно мне страшно. Я надеялась справиться с ней, скрыв свой страх, но в притворстве оказалось мало проку. С той самой ночи, когда я впервые увидела монаха, моя жизнь изменилась. Я будто стала другим человеком... вечно перепуганным. Теперь я понимаю, что все это время с трепетом ожидала, что случится дальше. Нервы мои совершенно расшатались... Я не узнаю себя, Саймон, просто не узнаю…
– Ничего удивительного, на вашем месте любой переживал бы то же самое.
– Вы ведь не верите в привидения, правда? Если человек утверждает, что видел привидение, – значит, он либо лжет, либо стал жертвой галлюцинации.
– О вас я ничего такого не думаю.
– В таком случае напрашивается вывод, что под монашеской рясой скрывался некто из плоти и крови.
– Полагаю, так оно и было.
– Тогда скажу вам еще кое-что. Я хочу, чтобы вы знали всю правду. – И я рассказала о появлении монаха в развалинах аббатства и о том, как Дамарис уверяла, что никого не видела. – Это был самый ужасный момент в моей жизни – я начала сомневаться в своем рассудке…
– Стало быть, Дамарис в курсе происходящего... Видимо, она тоже участвует в заговоре.
– Люк, несомненно, хочет на ней жениться, но вот хочет ли она за него замуж?
– Вероятно, она хочет замуж за Кирклендские Забавы, а это возможно осуществить, только если поместье достанется Люку.
– Саймон, вы мне очень помогли.
– Счастлив, если это так.
– Не знаю, как мне благодарить вас!
На этот раз он обнял меня, привлек к себе и коснулся моей щеки легким поцелуем. По моему телу разлилось удивительное тепло.
– Странно, что именно у вас я ищу помощи.
– Вовсе не странно, ведь мы с вами из одного теста.
– О да, вы так восхищались моим здравым смыслом! Тем, как ловко я окрутила Габриеля, чтобы прибрать к рукам его богатство.
– Так вы об этом помните?
– Такие вещи легко не забываются. Полагаю, вы не станете строго судить того, кто пытается довести меня до сумасшествия, если ему это удастся.
– Я просто сверну ему шею.
– Похоже, ваши взгляды переменились.
– Ничуть. Я восхищался вами не за то, что вы женили на себе Габриеля, как я тогда полагал, а за ваше остроумие и силу духа.
– Ну, сейчас от них ничего не осталось.
– Ошибаетесь.
– Придется взять себя в руки, чтобы оправдать ваше высокое мнение.
Наш разговор принял шутливый оборот, что явно пришлось по сердцу Саймону; я же поражалась, откуда у меня взялись силы поддерживать подобный тон, забыв о лежавшем на моей душе тяжком грузе подозрений; но, так или иначе, я приободрилась.
– Да уж будьте добры, – сказал Саймон, – а я вам помогу.
– Спасибо, Саймон.
Он пристально посмотрел мне в глаза, словно желая сказать что-то. Мы оба были готовы вступить в новые отношения – восхитительные, захватывающие отношения, отношения яростного несогласия и полного взаимопонимания. Мы действительно были слеплены из одного теста. Я знала, о чем говорит мне его взгляд и была счастлива это слышать.
– Бывали минуты, когда у меня голова шла кругом, – пожаловалась я. – Я не знала, кому можно доверять.
– Теперь вы будете доверять мне.
– Звучит как приказ, – улыбнулась я. – Впрочем, как и все ваши высказывания.
– Это и есть приказ.
– Вы считаете себя вправе приказывать мне?
– Да, принимая во внимание... м-м... все происходящее, считаю.
Мне не хотелось никуда ехать, словно я нашла наконец тихую пристань, где могу успокоиться и испытать счастье. Позади остался унылый Ворствистл с его мрачными тайнами, впереди меня ждали Кирклендские Забавы, и где-то неподалеку от них маячил отцовский дом. Но здесь я была вдали от угроз и опасностей, и здесь готова была остаться навсегда.
