Гюи Шантеплёр - Невѣста „1-го Апрѣля“

Волны свѣта и красокъ, неуловимыя и обманчивыя въ своемъ причудливомъ сочетаніи, но великолѣпныя, мелькали съ головокружительной быстротой. Черезъ широкіе просвѣты фона угадывались деревья парка, рисовавшіяся безъ опредѣленныхъ контуровъ, таинственно освѣщенныя зеленоватымъ и фіолетовымъ отблескомъ какихъ-то неестественныхъ сумерекъ.

Г-жа Сенваль улыбнулась наивному восхищенію Сюзанны, и Тремору пришлось любезно выслушать комплиментъ, что вызвало огонекъ усмѣшки въ синихъ зрачкахъ молодой дѣвушки.

Колетта и ея кузина сѣли подлѣ г-жи Рео, и почти тотчасъ же Раймондъ Депланъ, пробившись сквозь толпу, пришелъ требовать вальсъ, который готовились играть.

Сюзанна колебалась только мгновеніе,

— Г-нъ Депланъ, — сказала она, — я буду съ вами невѣжлива; но когда я вамъ обѣщала этотъ вальсъ, я думала, что Мишель не будетъ на балу, а такъ какъ онъ явился и просилъ у меня этотъ вальсъ, я была бы вамъ очень благодарна, если бы вы мнѣ его вернули.

— Это болѣе чѣмъ справедливо, сударыня, — отвѣтилъ молодой человѣкъ, поклонившись.

Она мило его поблагодарила, протянула ему свою памятную книжечку, чтобы Депланъ вписалъ въ нее другой вальсъ, затѣмъ тотчасъ же принялась за поиски Мишеля, котораго она нашла одинокимъ, довольно меланхолично прислонившимся къ косяку двери.

— Я вернула свой вальсъ, — сказала она, кладя свою руку въ перчаткѣ на руку Тремора, въ то время, какъ оркестръ началъ играть.

— Я долженъ вамъ замѣтить, что я васъ объ этомъ не просилъ, Сюзанна.

— Я знаю, я дѣйствовала по собственному побужденію.

— Вы хотите танцовать со мной?

— Если вы сами этого желаете, конечно, — сказала она съ удареніемъ, немного обманутая въ своемъ ожиданіи этимъ двусмысленнымъ пріемомъ.

— О! я былъ смѣшонъ, пригласивъ васъ. Я танцую плохо и не люблю танцовать. Право, не знаю, что за фантазія внушила мнѣ мысль и…

Между тѣмъ какъ онъ говорилъ принужденнымъ тономъ, миссъ Севернъ обвивала его лаской своего взгляда. Она не хотѣла сердиться, она хотѣла быть веселой, довольной, веселиться безъ задней мысли.

— Не будьте злымъ, Майкъ, — сказала она очень мягко.

Тогда, не отвѣчая, онъ обвилъ рукой талію молодой дѣвушки и увлекъ ее подъ мечтательные звуки вальса, одного изъ тѣхъ венгерскихъ вальсовъ, которые въ своемъ бѣшено веселомъ ритмѣ скрываютъ щемящую грусть и отчаянное веселье и какъ бы трагическое сожалѣніе о предметахъ навсегда исчезнувшихъ.

Сюзи подумала, что Мишель плохо вальсируетъ, однако ей было пріятно вальсировать съ нимъ.

Въ томъ одномъ, что онъ велъ, увлекалъ ее за собою въ опьянѣніи этой немного дикой музыкой, было много удовольствія, но удовольствія, такъ сказать, „нормальнаго“, не выводившаго ее изъ равновѣсія, а наоборотъ, успокаивавшаго ее, подкрѣплявшаго и изгонявшаго „blue devils“, вліяніе которыхъ она только что испытала.

Она заговорила первая. Маленькое замѣчаніе относительно гармоничнаго эффекта двухъ господствующихъ цвѣтовъ бала, то, что она сказала бы любому своему кавалеру.

Мишель отвѣтилъ, любуясь тѣмъ же, чѣмъ она нѣсколькими словами, выражавшими болѣе полно то, что она хотѣла сказать сама, высказала только наполовину, восклицаніями и выразительными недомолвками, за недостаткомъ точныхъ выраженій въ своей немного безсвязной рѣчи.

— Какія вамъ нравятся больше платья, „mauve“ или зеленыя? — спросила она.

— Зеленыя.

— А… скажите, Майкъ, между зелеными, какимъ вы дадите предпочтеніе?

Майкъ улыбнулся, и Сюзанна подумала, что у него очень молодой видъ, когда онъ такъ улыбается.

— Платью м-ль Сенваль и вашему.

— Въ самомъ дѣлѣ? мое платье вамъ нравится?

— Мнѣ кажется, я вамъ ужъ это говорилъ.

— О! такъ двусмысленно!

— А теперь лучше, значитъ?

— Немного лучше, Майкъ, — продолжала она съ невольнымъ кокетствомъ, — а между туалетомъ Маргариты Сенваль и моимъ, которому вы отдаете предпочтеніе?

Мишель еще разъ улыбнулся. Она ждала съ нѣкоторымъ душевнымъ волненіемъ.

— Вашъ, мнѣ кажется, лучше.

— Почему?

— Потому что онъ болѣе простъ.

— А затѣмъ?

— А затѣмъ, я не знаю… можетъ быть потому, что вы блондинка и аквамаринный цвѣтъ вамъ идетъ.

— Можетъ быть, да.

— Замѣтили вы, что мы часто сходимся во вкусахъ? — сказалъ онъ дружески.

— Конечно, но только не во всемъ, только въ мебели и въ туалетахъ.

— Этого было бы мало.

— Насчетъ исторіи Хеттовъ? — спросила она съ очень забавнымъ безпокойствомъ.

На этотъ разъ онъ совершенно разсмѣялся.

— Это было бы уже лучше.

— Насчетъ вальса?

— О! нѣтъ (онъ только что какъ разъ сбился съ такта), я очень плохо вальсирую.

— Очень плохо — нѣтъ, — поправила Сюзи съ полной откровенностью, — но неважно. Однако я все таки очень рада вальсировать съ вами.

— Вы очень любезны. Это въ родѣ того, когда вамъ наступаютъ на ногу, и вы отвѣчаете: „пожалуйста“.

— Нѣтъ, я люблю танцовать съ вами… можетъ быть это потому, что вы для меня кое-что, а другіе для меня — ничто.

Инстинктивно, когда она ему это говорила со своимъ дѣтскимъ выраженіемъ, онъ притянулъ ее немного ближе къ себѣ.

— Я, значить, для васъ все-таки кое-что? — пробормоталъ онъ.

— Вы мой женихъ… и также мой кузенъ, — отвѣтила она, улыбаясь.

Лицо Тремора опечалилось.

— Это вѣрно, я забылъ, — сказалъ онъ съ нѣкоторой напыщенностью, я вашъ кузенъ!

— А вы, спросила она, вамъ пріятно танцовать со мною?

— Что за вопросъ! вы прекрасно знаете, что вы чудно вальсируете; я полагаю, что я не первый, который вамъ это говоритъ.

Если ей хотѣлось минуту передъ тѣмъ причинить ему маленькую непріятность, они были квиты, хотя Треморъ ничего не подозрѣвалъ.

Музыка смолкла, они ходили по оранжереѣ, разговаривая съ Жакомъ Рео, пришедшимъ поздороваться съ Сюзанной; затѣмъ Мишель попросилъ другой танецъ у молодой дѣвушки.

Она взяла свою маленькую записную книжку, но уже съ недѣлю она въ ней вела настоящую бухгалтерiю. Видя листочки, покрытые нацарапанными именами, Мишель горько улыбнулся.

— Напрасно, не ищите; здѣсь нѣтъ болѣе ничего для меня.

— Нѣтъ же, — попробовала она сказать, — только…

— Нѣтъ… и къ тому же это и лучше, я прекрасно знаю, что танцовать со мной мало удовольствiя.

Оркестръ начиналъ наигрывать.

Такъ какъ Гастонъ Понмори медленно приближался, немного нерѣшительно, чтобы напомнить миссъ Севернъ обѣщанный танецъ, Мишель на лету пожелалъ ему „добрый вечеръ“ и удалился.

Одинъ моментъ Сюзи казалось, что она не въ состояніи болѣе веселиться, такъ ей было досадно на поведеніе Мишеля, но молодость, бьющая ключемъ молодость, еще не пресыщенная, взяла верхъ.