Гюи Шантеплёр - Невѣста „1-го Апрѣля“
— Я думалъ найти Колетту, — объяснилъ молодой человѣкъ. — Я хотѣлъ съ ней попрощаться, я ухожу, и затѣмъ я хотѣлъ взять одну изъ новыхъ книгъ.
Сюзанна приняла непринужденный видъ:
— Вотъ тутъ на столѣ, смотрите.
— Читали ли вы которую-нибудь изъ нихъ?
— О! я, — я читаю такъ мало романовъ!
Мишель взялъ наудачу книгу.
— До свиданія, — сказала молодая дѣвушка, — у меня осталось только время переодѣться.
Уже она была у двери, когда Мишель произнесъ вопросъ, банальность котораго его почти стѣсняла:
— Какое надѣнете вы платье?
Сюзанна казалась удивленной.
— …Мое платье „мовъ“.
Онъ колебался немного, затѣмъ:
— У васъ сегодня немного утомленные глаза… немного красные…
— Красные глаза? ничуть! Почему вы хотите, чтобы у меня были красные глаза?
— Я не знаю, я констатирую фактъ. Можетъ быть у васъ покраснѣли глаза отъ пыли. Вы вѣдь правили сегодня утромъ по пыльной дорогѣ.
— Конечно! Я безобразна, значитъ? Это забавно!
У Мишеля появилась невольная улыбка.
Со своими распущенными волосами, не особенно длинными, но вьющимися, обрамлявшими ея молодое лицо, у нея былъ видъ очаровательнаго маленькаго пажа.
— Ахъ, нѣтъ! — возразилъ онъ лаконически.
И онъ вернулся къ ранѣе прерванному разговору.
— Сюзи, я хотѣлъ бы вамъ объяснить то, что я только что сказалъ.
Она притворилась очень удивленной.
— Только что?
— Да, вы меня поняли Богъ знаетъ какъ, будто я жалѣю, что… тогда, какъ я думалъ только извиниться за свой дурной характеръ… Я очень требовательный, очень вспыльчивый, я васъ огорчилъ…
У него былъ смущенный или несчастный видъ, и нужно сознаться, что Сюзи наслаждалась этимъ замѣшательствомъ или страданіемъ.
— Вы меня не огорчили, дорогой, — сказала она рѣшительно, — только немного оскорбили… Затѣмъ, вы тотчасъ же подтвердили, что не хотѣли сказать ничего оскорбительнаго, и я вамъ повѣрила… я забыла эту бездѣлицу.
— Въ самомъ дѣлѣ?
— Въ самомъ дѣлѣ.
— Я очень счастливъ, — сказалъ Мишель тономъ, какъ бы онъ увѣрялъ ее въ противномъ. — До свиданія, Сюзи.
Онъ удалился, какъ бы съ сожалѣніемъ.
Видъ этихъ бѣдныхъ, покраснѣвшихъ отъ пыли глазъ его опечалилъ. Кромѣ того, онъ замѣтилъ маленькій мокрый платокъ, валявшійся на кругломъ столикѣ.
— Ну, — говорилъ онъ себѣ, — мы переходимъ отъ недоразумѣнія къ недоразумѣнію. А я, я раздражаюсь, становлюсь грубымъ, неучтивымъ… Большею частью она безспорно неправа, и между тѣмъ, въ концѣ концовъ я всегда оказываюсь виноватымъ. Это просто невыносимо!
Часъ спустя, когда Колетта читала въ гостиной, въ ожиданіи своихъ гостей, Сюзанна сѣла у ея ногъ въ позѣ ласковаго ребенка, которую она любила принимать подлѣ своей кузины.
— Колетта, спросила она, мнѣ бы хотѣлось знать… эта женщина, которую… которую Мишель любилъ… какъ тебѣ кажется, думаетъ онъ еще о ней?
Колетта воскликнула:
— Вотъ такъ идея!
— Какъ ты думаешь?
— Я убѣждена, что нѣтъ.
— Видѣлся онъ съ нею послѣ?
— Нѣтъ, уже въ продолженіе многихъ лѣтъ!
— Она очень хороша, не правда ли?
Колетта сдѣлала гримасу. Она легко отрекалась отъ своихъ боговъ и очень искренно.
— Дѣло вкуса, знаешь. Она была эффектна, да.
— Она не любила Мишеля. Почему?
— Это очень удивительно, не такъ ли? — сказала смѣясь Колетта, въ устахъ которой этотъ вопросъ былъ чисто риторическимъ.
— О! я совсѣмъ не это хочу сказать, — живо запротестовала молодая дѣвушка, — но такъ какъ онъ такъ сильно ее любилъ…
— Она была недостойна его, вотъ и все.
— Колетта, — продолжала еще Сюзанна, прижимаясь головой къ колѣнямъ молодой женщины, — думаешь ли ты, что я его достойна?
Этотъ разъ г-жа Фовель взяла обѣими руками головку кузины и нѣжно ее поцѣловала.
— Маленькая глупышка! неужели бы я желала вашего брака, если бы ты не была достойна его?
— Мнѣ хотѣлось бы знать имя той женщины, Колетта?
Сначала Колетта возстала противъ этого: она совершенно отказывалась говорить объ это старой исторіи и объ этой отвратительной личности, затѣмъ она уступила и разсказала пространно все.
— Я вновь увидѣла эту прекрасную графиню въ Каннѣ этой весной, но, разумѣется, не разговаривала съ ней; тебя и миссъ Стевенсъ тогда уже не было.
Сюзи, казалось, занимала какая-то мысль.
— Слѣдовательно, они были помолвлены! — сказала она.
Одинъ вопросъ жегъ ей губы: „Мишель былъ очень нѣженъ со своей невѣстой?“ Но она не рѣшалась его произнести.
— Они были женихомъ и невѣстой, — сказала смѣясь Колетта, но не ревнуй особенно, ты знаешь… они вели себя „по французски“.
Сюзи невольно улыбнулась, затѣмъ вновь начала съ задней мыслью:
— Она была вдовой, когда… однимъ словомъ, въ апрѣлѣ, и Мишель это зналъ?
— Конечно, онъ это зналъ, — воскликнула Колетта, внимательнѣе смотря на Сюзанну. — Какія нелѣпыя мысли лѣзутъ тебѣ въ голову? Если бы Мишель могъ думать, что ты мучаешься такими ребячествами…
Молодая дѣвушка быстро поднялась.
— Колетта, дай мнѣ слово, что ты не скажешь Мишелю, что я тебѣ задавала эти вопросы… Я разсержусь, ужасно…
У нея глаза были полны слезъ.
— Ты сегодня нервна, моя бѣдняжка, — сказала удивленная Колетта. — Будь спокойна, я ничего не скажу Мишелю; къ тому же онъ меня сталъ бы бранить, что я тебѣ говорила объ этихъ вещахъ. Только напрасно ты такъ озабочена вашей маленькой ссорой за завтракомъ; я убѣждена, что Мишель жалѣетъ о своихъ упрекахъ; не нужно на него сердиться.
— Я на него не сержусь, — отвѣтила Сюзи не особенно рѣшительно.
И она страстно поцѣловала свою кузину.
Она чувствовала свое сердце облегченнымъ.
Колетта, немного взбалмошная, совсѣмъ не замѣтила значительную перемѣну въ настроеніи своего брата; ни она, ни г-нъ Фовель не подмѣтили скрытаго разногласія, раздѣлявшаго Сюзанну и Мишеля.
Первое время послѣ помолвки Робертъ удивлялся, видя Тремора, настроеннаго такъ насмѣшливо, мало услужливаго, такъ мало влюбленнаго, но самъ довольно флегматичный, онъ приписалъ хорошо извѣстной застѣнчивости молодого человѣка эту странную холодность, и когда установившіяся товарищескія отношенія незамѣтно сблизили жениха и невѣсту, онъ счелъ себя удовлетворенным.
Легкомысленное равнодушіе Сюзанны еще менѣе занимало умъ г-на Фовеля; рожденная, подобно Колеттѣ, для изящной и пріятной жизни, эта прелестная сиротка спасалась, благодаря замужеству, отъ мучительной, горестной борьбы одинокихъ.
Ничего болѣе естественнаго. Она уважала своего жениха; отъ Мишеля зависѣло заставить себя полюбить. Вѣрно то, что онъ неловко за это принимался, г-нъ Фовель могъ въ этомъ убѣдиться сегодня утромъ; однако, нельзя было отрицать, что Сюзанна не всегда облегчала эту задачу,
