Гюи Шантеплёр - Невѣста „1-го Апрѣля“
Миссъ Сюзи посмотрѣла на него съ истиннымъ состраданіемъ, смѣшаннымъ съ тѣмъ интересомъ, которое пробуждаетъ даже въ наименѣе романтической женщинѣ самая банальная любовная исторія.
— Вы мнѣ поможете? — спросилъ Поль, — вы вступитесь за меня?
— Отъ всего сердца, если я смогу и если вы будете вести себя хорошо.
— Примѣрно, вы увидите; я имѣю шальной видъ и говорю глупости, это привычка; но я искрененъ, увѣряю васъ. Эта маленькая Симона меня преобразила. Ахъ! если бы я могъ весь день думать, что ея улыбка ждетъ меня дома, я вамъ клянусь, что я былъ бы способенъ серьезно трудиться, кто знаетъ, можетъ быть достигнуть извѣстной цѣли. У меня не было бы другого стремленія, другого желанія, другой мечты на свѣтѣ: она! всегда она!… Но мнѣ не вѣрятъ.
Сюзанна слушала, невольно смущенная; у нея оставались еще слѣды прежняго раздраженія.
— Рѣшительно, эти влюбленные несносны! — подумала она.
Однако, ей было жаль этого бѣднаго Поля и конечно ей бы хотѣлось помочь ему, насколько это было въ ея власти.
Подъѣзжали къ перекрестку. Онъ сошелъ,
— Вы моя добрая фея, миссъ Сюзи. Благодаря вамъ, г-жа де Лоржъ будетъ болѣе снисходительна. До скораго свиданія… Ахъ! еще послѣдняя просьба! Вы не откроете, не правда ли, моего секрета Мишелю?
— Почему?
— О! потому что я его знаю, Мишеля. Онъ будетъ непремѣнно на сторонѣ Жака. „Работай, мой милый или утѣшься. Отъ любви не умираютъ, повѣрь мнѣ…“
И молодой человѣкъ добавилъ, обвивая Сюзи взглядомъ такого наивнаго восхищенія, что не было возможности на него сердиться.
— Ему легко говорить, Мишелю!
VIII.
— Какой онъ вѣтреный и сумасшедшій, этотъ Поль, но какой онъ забавный! — думала Сюзи, пуская опять своихъ пони. — Я убѣждена, что онъ очень любитъ Симону… А она… покраснѣла, когда я ее спросила, думаетъ ли она изрѣдка о своемъ будущемъ мужѣ?… Вотъ еще двое, которые любятъ другъ друга, поженятся и будутъ счастливы, какъ Жакъ и Тереза!…
Лошади остановились сами собой.
Сюзанна знала, что Мишель долженъ былъ вернуться наканунѣ съ вечернимъ поѣздомъ; однако она была немного поражена, видя, что онъ ждалъ у подъѣзда Кастельфлора, къ тому же съ довольно суровымъ лицомъ.
— Здравствуйте, — сказала она, послѣ минутнаго удивленія, беря руку, которую ей подавалъ Треморъ, чтобы помочь спуститься, и такъ весело, что онъ не осмѣлился тотчасъ же дать волю своему дурному настроенію.
Въ гостиной, куда онъ послѣдовалъ за миссъ Севернъ, онъ вознаградилъ себя за эту сдержанность.
— Когда откажетесь вы отъ этой привычки выходить одной, которая мнѣ ненавистна?
— Ну, а мнѣ дорога! — возразила она съ большимъ спокойствіемъ, снимая передъ зеркаломъ свою хорошенькую бѣлую шляпку.
— И вы къ тому же запоздали, Колетта безпокоилась.
Сюзи повернулась, еще растрепанная, со своей шляпой въ рукѣ.
— А вы?
— Я также, конечно. Я здѣсь уже три четверти часа.
Молодая дѣвушка не отвѣтила и прошла въ столовую, гдѣ г-нъ Фовель, Колетта и дѣти сѣли ужъ за столъ.
— Прошу извиненiя, — сказала она, идя на свое мѣсто.
— Это мы должны передъ вами извиниться, — воскликнулъ г-нъ Фовель; Низетта стонала отъ голода. Вы опоздали всего на 10 минутъ. Теперь безъ двадцати часъ.
— Что тебя такъ задержало, милочка? — спросила Колетта, между тѣмъ какъ Мишель принялся молча и нехотя за ѣду.
Сюзанна смѣялась.
— Сначала я немного увлеклась и забыла время, нужно въ этомъ сознаться. А затѣмъ, это цѣлое приключеніе. Я подобрала на дорогѣ Поля Рео и отвезла его къ г-жѣ де Лоржъ… Онъ тамъ завтракалъ.
Мишель рѣзко положилъ свою вилку.
— Вы посадили Поля Рео въ вашъ экипажъ?
— Конечно, въ мой экипажъ.
— Ахъ! Вы находите естественнымъ, чтобы молодая дѣвушка разъѣзжала въ сопровожденіи молодого человѣка.
Плохо сдерживаемый гнѣвъ дрожалъ въ его голосѣ.
— Въ Америкѣ это постоянно дѣлается, и репутація молодой дѣвушки тамъ вещь настолько серьезная и священная, что не зависитъ отъ болѣе или менѣе точнаго соблюденія идіотскихъ условностей! — отвѣтила Сюзанна тѣмъ же тономъ.
— Мы не въ Америкѣ.
— Послушайте, успокойтесь же! — сказалъ г-нъ Фовель, который, однако, не могъ удержаться отъ смѣха.
— Говорить спокойно, — воскликнула Сюзи, — когда онъ…
— Не сердитесь, моя дорогая кузиночка, — продолжалъ адвокатъ. — Въ теоріи вы правы, но на практикѣ Мишель тоже не неправъ… Если вы поразмыслите немножко, вы согласитесь со мной.
Сюзи успокоилась, и Мишель смотрѣлъ въ сторону окна съ видомъ жертвы.
— Ну, что же, Рео пріѣдутъ? — спросила Колетта, чтобы перемѣнить разговоръ.
— Рео не пріѣдутъ. Вотъ уже 4 дня, что они поздно ложатся, и Жакъ боится, чтобы Тереза не очень утомилась.
— Это безсмысленно, — отрѣзалъ Мишель, которому въ этотъ часъ рѣшительно недоставало снисходительности.
— Безсмысленно! — повторила Сюзи, гнѣвъ которой, едва успокоившійся, вновь вспыхнулъ. — Безсмысленно, что мужъ думаетъ о здоровьѣ жены?
— Да, въ данномъ случаѣ, безсмысленно.
— Это голубки, что жъ ты хочешь! — замѣтилъ г-нъ Фовель, накладывая себѣ салатъ.
— Уже шесть мѣсяцевъ, какъ они женаты, уже время мнѣ кажется…
— Перестать ворковать? — продолжалъ г-нъ Фовель, принявшійся мирно ѣсть свой салатъ. — Я жду твоего испытанія, мой милый. Посмотримъ, не будешь ли и ты ворковать, какъ другіе.
— Я не думаю, нѣтъ… — возразилъ Мишель себѣ въ бороду.
Кровь залила все лицо Сюзи, и двѣ слезы ярости наполнили ея глаза, но усиліемъ воли она ихъ удержала и голосомъ преувеличенно спокойнымъ сказала:
— Депланъ былъ у Рео.
— Вы не можете сказать: господинъ Депланъ? — сказалъ еще Мишель.
— О! какъ хотите! я только что сказала: Жакъ, не приводя васъ, кажется, въ негодованіе.
— Да, но это было не то же самое, — замѣтилъ г-нъ Фовель своимъ добрымъ, отечески примирительнымъ голосомъ.
— Итакъ, я видѣла господина Деплана, говорившего мнѣ о балѣ.
— Ахъ! въ самомъ дѣлѣ! — воскликнула Колетта, въ высшей степени заинтересованная.
— Это будетъ восхитительно, Колетта!
Онѣ начали разговоръ о платьяхъ „мовъ“ и зеленыхъ, между тѣмъ какъ г-нъ Фовель занялся Восточнымъ вопросомъ.
Послѣ завтрака, когда Сюзанна взялась за шляпу, объявляя Колеттѣ о своемъ намѣреніи пойти посидѣть на берегу рѣки, Мишель, который чувствовалъ нѣкоторое угрызеніе совѣсти, не столько изъ-за упрековъ, сдѣланныхъ имъ, сколько изъ-за формы, въ которую онъ ихъ облекалъ, попросилъ почти любезно позволенія у молодой дѣвушки сопровождать ее.
Медленно спустились они подъ деревьями къ Серпантинѣ. Мишель, казалось, забылъ свое неудовольствіе; онъ разсказывалъ о квартирѣ, осмотрѣнной имъ въ кварталѣ Марбефъ и которая, казалось, соединяла всѣ желанныя условія для ихъ будущаго жилища, о разговорѣ, бывшемъ у него съ его обойщикомъ, о скульптурныхъ украшеніяхъ для столовой, видѣнныхъ имъ у Бенгъ. Разговоръ страстно интересовалъ Сюзанну. Ея природный, но мало развитой художественный вкусъ, любовь къ изящнымъ и тонкимъ вещамъ, направлялся до сего времени чѣмъ-то въ родѣ инстинкта; ей доставляло удовольствіе слѣдить за Мишелемъ въ области общихъ сужденій, понимать то, что она чувствовала, изучать то, что она угадывала, и подкрѣплять свои личные вкусы его познаніями.
