Линда Миллер - Грешный ангел

Бонни опустила глаза.

– Значит, это месть?

– Да нет, обстоятельства. Вот когда ты плясала под мою дудку в «Медном Ястребе», это была месть. Скажи, Ангел, что ты предпочитаешь: заплатить деньги или отдать магазин?

Бонни вздохнула.

– Деньги. Я скажу моему банкиру выписать тебе чек сегодня вечером.

– Хорошо, – сказал Форбс и неторопливо вышел.

Бонни уронила голову на прилавок. Вся ее прибыль уплыла в карманы Форбса. Она увидела пенни на прилавке. Это было все, что он ей оставил.

В час дня Бонни ушла в банк. Мистер Свенденброк, президент банка, попытался образумить ее, когда она попросила выписать чек, но Бонни настояла на своем. Она покинула банк, надежно спрятав в сумочке чек.

Она пошла вниз по склону мимо пансиона Эрлины. Вспомнив о наводнении, Бонни вздрогнула.

– Холодно? – раздался мужской голос.

Бонни повернулась, прикрыв глаза от солнца, и увидела Элая, высунувшегося из окна верхнего этажа пансиона. Может, это комната Эрлины? Ей страстно захотелось, чтобы он вывалился и разбил себе череп.

– В такой-то день? – удивилась она.

– Разве магазин закрыт? – Элай посмотрел на часы. – Еще только полдень.

– Не все могут позволить себе валяться в постели целый день, – ядовито заметила она, – но магазин открыт. Я оставила там Кэтти, поскольку собираюсь нанести визит Форбсу.

К огромному удовольствию Бонни, Элай стукнулся головой о раму. Раздались ругательства.

– Какие у тебя дела с этим прохвостом? – спросил Элай.

– Хочу попроситься обратно на работу, – ответила Бонни, надеясь задеть его, – я соскучилась по работе «шарманки». – Сказав это, она пошла прочь.

– Бонни! – заорал Элай. – Проклятье! Вернись!

Бонни ускорила шаг.

Войдя в салун, Бонни заметила, что старые бильярдные столы заменили новыми. Видно, она и оплачивает мебель, которую вносили через боковые двери четверо вспотевших рабочих.

Форбс, наблюдавший за этим, повернулся, когда увидел Бонни. Наглая улыбка расплылась по его лицу.

– Принесла деньги? – радостно спросил он.

Бонни было жаль расставаться с деньгами, заработанными с таким трудом, она ненавидела Форбса и своего отца, подложившего ей такую свинью.

– Ты не получишь ни цента, пока не отдашь мне бумаги, – ответила она. – Кроме того, ты должен написать расписку о погашении долга.

Форбс галантно предложил Бонни руку.

– Может, обсудим это в кабинете? – сказал он. Бонни позволила провести себя в кабинет.

На втором этаже ущерб от наводнения был не так заметен. Форбс очень любил комфорт, поэтому эта часть здания была отремонтирована в первую очередь.

Из дверей, мимо которых они проходили, слышался смех: дела «Медного Ястреба», то есть азартные игры, выпивка и танцы, судя, но всему, шли неплохо.

– Люди постоянно удивляют меня, – заметил Форбс, открывая дверь кабинета.

– Тем, что набивают твой бумажник, – сказала Бонни. Она вошла в кабинет и, не удержавшись, проговорила: – Ходят слухи, что у тебя роман с Элизабет Симмонс. Я, конечно, не верю этому.

Форбс покраснел и повернулся к ней спиной.

– Почему же не веришь?

Бонни притворно вздохнула.

– Учительница все же занимает определенное положение в обществе. Надеюсь, Элизабет не настолько глупа, чтобы связаться с тобой, вернее увлечься таким… таким…

Форбс покраснел еще больше. Его карие глаза сузились, а руки, лежавшие на столе, сжались в кулаки.

– Каким? – спросил он.

Бонни ликовала: стоило заплатить пять тысяч долларов, чтобы увидеть, как Форбс потерял свое завидное хладнокровие.

– Ну, с содержателем салуна, – весело ответила она, – со сводником, если хочешь.

– Я не сводник, – взвился Форбс.

Бонни притворилась испуганной и сделала шаг назад. Однако она так же спокойно продолжала:

– Это твои собственные слова, Форбс, – Бонни указала в сторону зала, – разве тем женщинам не платят за то, что они развлекают мужчин?

Форбс окончательно смешался. Должно быть, ему больше всего хотелось видеть Бонни на эшафоте.

Бонни открыла сумочку и вынула банковский чек, она отдавала ему все свои деньги до последнего цента.

– Долговые обязательства, пожалуйста, – сказала она, приближаясь к столу Форбса, – вместе с твоей распиской, конечно.

Форбс откинулся на стуле, поглаживая небритый подбородок. Он не потянулся к чеку, его карие глаза смотрели задумчиво.

– Элизабет, наверное, никогда не согласится выйти за меня, – вдруг сказал он.

Бонни замерла от неожиданности и даже почувствовала к нему что-то вроде симпатии. Однако она быстро опомнилась: в конце концов, она отдает ему все, что у нее есть.

– Скорее всего, ты прав. Разве порядочная женщина согласится обвенчаться с таким, как ты?

Форбс пришел в ярость.

– Боже, как добродетельна ты стала в последнее время! А ведь ты, Ангел, была самой соблазнительной приманкой в этом заведении!

– Я только танцевала, – сухо сказала Бонни.

– Да, ты просто танцевала с любым, кто может заплатить.

Бонни вспыхнула, доживи она хоть до ста лет, ей все равно не избавиться от намеков на то, что она была «шарманкой».

– Мне нужны были деньги, Форбс.

Форбс улыбнулся, но в его глазах все еще горело негодование.

– Они и сейчас нужны тебе, не так ли? – его улыбка стала шире. – Вот что я скажу тебе, Ангел. Если ты вернешься в «Медный Ястреб», я соглашусь простить долги твоего отца.

В холодной ярости она сунула чек под пресс—платье.

– Я не сделаю этого ни за какие деньги! – отрезала она, надеясь, что не пожалеет об этом.

Форбс вынул бумаги из ящика:

– Ты поставила точку, Ангел, – сказал он, вздохнув, – ты поставила точку.

Пятью минутами позже она покинула «Медный Ястреб», оставив там пять тысяч долларов, но сохранив гордость, уважение к себе и расписку Форбса.

Войдя в магазин, Бонни увидела Элая. Он рассматривал какие-то ноты, хотя она знала, что он никогда не интересовался музыкой и ни разу в жизни не подошел ни к одному инструменту.

– Что ты хочешь? – спросила она, снимая соломенную шляпу и швыряя ее на прилавок.

Кэтти взяла Роз и ушла с ней наверх.

– Не слишком-то ты любезна с покупателями, миссис Мак Катчен, – заметил с улыбкой Элай.

Бонни сорвала белый передник с вешалки и стала завязывать его на спине дрожащими руками.

– Ты проводишь целые дни в безделье? – парировала она. Странно, что ее больше угнетает пребывание Элая в пансионе Эрлины, чем утрата пяти тысяч долларов.

Вебб застонал наверху, и над головой послышался звук быстрых шагов Сьюзен.

– Кстати, – все еще улыбаясь спросил Элай, – как Хатчисон?

– Почти поправился, – ответила Бонни, подавив улыбку. Так вот в чем дело! Элай остается у Эрлины из-за того, что Вебб лежит в спальне Бонни!