Карен Монинг - Темный горец
Он целовал её, как ни один мужчина, которых она когда-либо знала. Что-то было в нём, необузданность, грубая чувственность, граничащая с жестокостью, что-то такое, что она никак не могла объяснить кому-то ещё. Женщине надо было, чтобы её поцеловал Дэйгис МакКелтар, чтобы понять, каким ошеломительным ощущением это было. Как это могло поставить женщину на колени.
Какое-то время она не могла даже двинуться. Могла только принимать его поцелуй, но не усмирить силу, чтобы вернуть его. Она чувствовала себя, словно её поглощали, и знала, что секс с ним будет чуточку грязным и абсолютно необузданным. Никаких запретов. Она была привязана шелковыми шарфами к его кровати; она знала, каким мужчиной он был. Потрясённая, безрассудная, она, как в бреду, цеплялась за него, выгибалась к нему, наслаждаясь ощущением его больших рук, скользящих по её телу, одна его рука нетерпеливо нырнула под бюстгальтер, чтобы грубо накрыть её груди, дразня её соски, другая обхватила её зад и приподняла её к нему. Лихорадочно она обхватила ногами его мощные бёдра.
Она была так возбуждена, что пульсировала, испытывая боль и пустоту. Она захныкала ему в рот, когда он сместил её на тот последний дюйм, что соединил их вмемте так, что его твёрдая выпуклость, как в колыбель, легла в её податливый жар. Ох, наконец! После того, как она лишала себя удовольствия, отказываясь позволить себе даже думать об этом, он был здесь, уютно захваченный в развилке её бёдер, огромный, горячий мужчина. Он снова прижал её спиной к камню, вжимаясь в неё, потираясь о неё своим телом, доводя её до чувственного безумия.
Запутавшись пальцами в его густых, шелковистых волосах, она растянулась на нём, выгибаясь к нему каждый раз, когда он вбивался в неё, встречая его. Его губы сомкнулись на её губах, его язык был глубоко у неё во рту. Она сходила с ума от нужды. Её защитные укрепления не просто развалились, они с грохотом обрушились вниз, и она хотела, бесстыдно, всего того, чем он дразнил её так давно.
Словно прочитав её мысли, он схватил одну её руку своей рукой и направил её между ними, прижимая её ладонь к твёрдому бугру на своих джинсах, и она задохнулась, когда осознала, каким большим он был. Она только мельком видела его, когда он уронил полотенце, но она думала о нём, уже тогда, когда обнаружила эти обличающие презервативы. Будет нелегко принять его, подумала она, с порочной чувственной дрожью. Он во всём был слишком мужчиной, и это восторгало её, манило её в, наконец, признанные её самые сокровенные фантазии. Своей исключительной сущностью он был ответом на всё это. Тёмный, доминирующий, опасный мужчина.
Она яростно ощупывала его, пытаясь обхватить его пальцами через джинсы, но эти чёртовы штаны были слишком обтягивающими, натянувшись на его тяжёлой выпуклости. Она разочаровано всхлипнула, и он, яростно зарычав, приподнял её на своих руках, вдавил в камни, удерживая её одной рукой, пока резко растёгивал свои джинсы другой.
Хло тяжело задышала; распахнув широко свои глаза, она глядела на его красивое, мрачное лицо, натянувшись, как струна, от вожделения, пока он высвобождал себя. Она хотела, нуждалась, она была не в состоянии больше думать об этом. Сила притяжения между ними была сильнейшей. А потом он уже выталкивал свою горячую, толстую твёрдость в её руку.
Она не могла сомкнуть ладонь вокруг него. Её дыхание билось у неё в горле, и она уронила свою голову ему на грудь. Не было способа.
«Ты можешь принять меня, девочка». Она бережно обхватил её подбородок своей ладонью и вынудил её лицо вернуться к его настойчивым, жарким поцелуям. Он сомкнул свою руку поверх её ладони, двигая её вдоль по своей мощной эрекции. Она всхлипывала, желая, чтобы её джинсы просто растаяли, чтобы она смогла принять его внутрь себя.
«Ты нуждаешься во мне, Хло?», спросил он.
«Я сказал бы, что да, но не думаю, что сейчас подходящее время или место», бодро прорезал тишину ночи сухой голос.
Дэйгис застыл, прижавшись к ней с грубым ругательством.
Хло издала звук, который был то ли полуиспуг, то ли полурыдание. Нет, нет, нет! хотела она закричать. Я не могу остановиться сейчас!
Никогда в своей жизни она не хотела так отчаянно сильно. Она желала, чтобы тот, кто говорил, просто исчез. Она не хотела возвращаться к реальности, не хотела думать о последствиях того, что она собиралась сделать. Не хотела возвращаться к множеству вопросов, с которыми ей придётся столкнуться: о Дэйгисе, о её местонахождении, о ней самой.
Они застыли в этот интимный момент, ибо им хотелось пребывать в нём жалкую вечность, потом Дэйгис содрогнулся и, поддерживая рукой её зад, прислонил её к камню и сместил её руку. Ей было очень трудно заставить себя выпустить его, и они вели короткую, молчаливую, дурацкую битву, в которой он победил, что, возможно, как она неохотно признала, было единственно справедливым, ибо это была его часть тела. Он неподвижно стоял, делая размеренные вдохи-выдохи, потом опустил её на землю.
У него ушло несколько минут, чтобы застегнуть свои джинсы. Уронив свою голову вперёд, приблизившись губами к её уху, он сказал с акцентом, усиленным желанием, «Не будет никакого возврата от этого обратно, девочка. Даже не думай говорить мне позже, что не поимеешь меня. Ты будешь иметь меня». Потом резко, обняв её талию своей сильной рукой, он повернул их обоих, чтобы поприветствовать незваного гостя.
У всё ещё испытывающей головокружение и задыхающейся от желания Хло ушло несколько минут, чтобы сфокусировать взгляд. Когда она это сделала, то испуганно обнаружила, что туман рассеялся так же полностью, как ураган, оставив ночь, купающуюся в жемчужном сиянии полной луны, парящей прямо за могучими дубами, возвышающимися вокруг круга камней. Она отказывалась задерживаться на том обстоятельстве, что совсем недавно не было никаких дубов вокруг круга камней, а только широкий простор аккуратной лужайки. Если бы она думала об этом чуть дольше, то снова бы почувствовала тошноту.
Вместо этого она сконцентрировалась на высоком, пожилом мужчине с белоснежными волосами до плеч, одетом в длинное синее одеяние, который стоял в десяти шагах от них, повернувшись к ним своей узкой спиной.
«Ты можешь уже повернуться», рявкнул ему Дэйгис.
«Я дал вам столько уединения, сколько смог», пробормотал, защищаясь, мужчина, сохраняя застывшую позу.
«Пожелай ты дать мне уединение, то направился бы прямиком обратно в замок, старик».
«Да», ответил ему резко мужчина, «чтобы ты смог снова исчезнуть? Думаю, нет. Я потерял тебя однажды. Я не стану снова тебя терять».
