Джудит Айвори - Спящая красавица

— Да, к счастью, он это сделал, — сказала она. — Хорас солгал ради нас в то время, когда ты не захотел сказать правду. Он дал Дэвиду имя.

— Не соответствующее действительности, и теперь я хочу это исправить. Я действую ради Дэвида. Ты должна сказать, что я — его отец.

— Я не сделаю этого из-за Хораса.

— Хорас мертв.

Николь хмыкнула.

— Да, он мертв, почти три года. Но это другая смерть, не так ли? Она открывает перед тобой возможность стать отцом Дэвида? — Терпение ее было на исходе. — Прости, Филипп. Расскажи все Дэвиду, если хочешь, но он уже знает, что ты его отец. Нет необходимости делать что-то большее. Смирись. Я не собираюсь распутывать то, что ты в свое время запутал. — Она слегка наклонилась к нему и, понизив голос, заговорила: — Избавь меня от своих планов. Прекрати приглашать меня, подстерегать. Дэвиду нужно твое внимание. Мне — нет.

Она откинулась назад, с тем чтобы встать и уйти, но Филипп остановил ее, ринувшись к ней через стол. Он положил свою руку на ее и одним этим жестом удержал на месте.

— Хорошо, — сказал он. — Я заслужил это. Прости. Не уходи.

Он посмотрел на нее с выражением раскаяния, в котором усматривались также снисходительность и забота, но не беспокойство.

— Я понимаю, ты все еще злишься на меня за предыдущие два десятка лет.

Она сделала усилие, чтобы выдохнуть.

— О, Филипп, если говорить честно, выбрось эту мысль из головы. Я не сержусь. У меня к тебе ничего нет — все в прошлом. Ничего больше нет. Конец. Я пережила все.

— Да-да, я, конечно, тоже. Тебе не стоит беспокоиться обо мне.

— Хорошо, — сказала Николь.

— Я возвращаюсь в игру, — продолжил он.

Хотя ей почти не было видно его лица, но было понятно, что он улыбался. Он посмотрел вдаль, возможно, на входную дверь, наблюдая за тем, кто входил или шел по коридору.

— Хорошо, — сказала она снова и, пытаясь вернуть разговору дружеский тон, добавила: — С первоклассными местами в Феннерс тоже.

Матчи по крикету всегда приводили его в хорошее расположение духа. Она немного успокоилась, насыпая сахар в чай: одна ложка, вторая. Где же Дэвид? Когда же они отправятся на этот чертов матч?

Филипп пробормотал:

— Да-да, но не эту игру я имел в виду. Мое пребывание на посту вице-президента заканчивается осенью, я уйду с этой должности, возможно, в правительство.

— Рада за тебя, — сказала она искренне. — Это замечательно.

Его мечтой всегда было стать королевским министром.

— Было бы, — сказал он, — но я слышал, что теперь в милости некий молодой рыцарь вместо меня.

«О, дорогой Джеймс!»

— И Королевское географическое общество хочет назначить его в совещательный совет, как только я уйду! От этого у меня внутри все переворачивается, — чтобы состязаться за председательство следующей весной. Короче, меня ничего здесь не удерживает, как ты видишь, — улыбнулся он. — Я могу запросто жениться на тебе, я ничего не теряю. — Его лицо стало суровым. — В отличие от этого ублюдка Стокера, который слишком быстро получает все то, что я когда-либо хотел. По слухам, королева намеревается сделать его графом. Я предложил наградить его титулом, а ее величество вознамерилась дать ему титул выше моего собственного. Ты можешь в это поверить? Сын моего старого кучера будет за обедом занимать более почетное место, чем я сам!

Он нахмурился, затем самодовольно приподнял одну бровь:

— Но я снова в игре. Ничего он не получит, уж я об этом позабочусь. Боже, какую я ему шпильку вставлю!

— Прости, что ты имеешь в виду? — Николь замерла, перестав размешивать ложкой сахар в чайной чашке.

— Найджел прав. Джеймс — глупая деревенщина. И африканский дневник выводит его на чистую воду. — Он послал ей мимолетную торжествующую улыбку.

Николь, облизнув пересохшие губы, прокашлялась.

— Филипп, я не думаю, что твои сведения надежны.

Ее сердце застучало тяжело и гулко, так, что ей захотелось приложить руку к груди, чтобы унять сердцебиение. Но она этого не сделала. Она лишь безразлично покачала головой, улыбнулась и снова принялась медленно размешивать сахар в чашке.

— Джеймс...

— Лжец и возможный убийца. Его записи подтверждают это.

— Прости, какие записи?

— Его африканский журнал.

— Так что, ты его прочел?

— Да. Он предал нас, Николь.

— Нас?

— Англию.

Ее глаза сверкнули. Она пристально посмотрела на него и, разволновавшись, неосторожным движением толкнула стол. Затем взяла себя в руки. Сердце в ее груди забилось с неожиданной силой. Кровь мощными волнами пробегала по ее жилам, так что она чувствовала пульс на запястьях и на шее.

Николь вдруг осознала, что Джеймс должен прийти с минуты на минуту. Почему они договорились встретиться здесь? Сейчас это казалось глупым. Они с Джеймсом горячо спорили, как долго им придется скрывать свои отношения от близких. И никто из них не предполагал, что Филиппу знакомо именно это место. Она даже рассчитывала, что Дэвид большую часть времени будет проводить в библиотеке или в химической лаборатории. Теперь здесь она пыталась придумать, как им избежать огласки ее с Джеймсом отношений, стараясь выяснить, догадывался ли Филипп об этих отношениях.

Прошло много времени с тех пор, как она завлекала мужчин, надеясь на прочные длительные отношения. Николь улыбнулась ему с явным интересом и сказала:

— Вряд ли он позволит тебе взять его дневник.

— Стокер уже дал мне его. — Филипп вздернул брови и широко улыбнулся. — И я оставил ему три атласа звездного неба. Не думаю, что мне еще долго придется подыгрывать ему, прежде чем он принесет мне точное указание местонахождения золота. Затем он уберется. Ему повезет, если он избежит тюрьмы, но мы с ним покончим.

— Тюрьмы? — У нее перехватило дыхание, в то время как она старалась, улыбнуться с выражением удивления и понимания.

Филипп придвинулся ближе. Николь знала, что последует, и улыбнулась абсолютно искренне этому обстоятельству: много лет назад Филипп наслаждался доверительными разговорами с ней. Он испытывал чувство гордости от того, что кто-то еще знал, какие серьезные последствия будут иметь малосущественные события, значение которых на таком большом временном расстоянии мог оценить он один.

Филипп поднял палец и поманил ее со всей серьезностью:

— Здесь дело темное, видишь ли. Он изготавливал яд вместе с теми людьми. Яд такой сильный, что мог убить множество англичан.

— В самом деле? — удивилась она.

— Да, так. Стокер хорош, лишь когда спит. — Филиппу было приятно объявить об этом.

Затем тень удивления и удовлетворения промелькнула на его лице.