Джо Гудмэн - Буду твоим единственным
– Откуда такая снисходительность к моей персоне? Я бы не стала утверждать, что в свете это обычное явление.
– Согласен. Наверное, это потому, что все убеждены в твоих высоких моральных принципах. И потом, позволю себе заметить, у меня тоже имеются верные сторонники. - Один из этих сторонников, сладко спавший неподалеку, всхрапнул.
– Они дружно прыснули и зажали рты ладонями. Норт вздохнул. - И наконец, тот факт, что мы собираемся пожениться, пресек возможные сплетни в зародыше. Высший свет готов на многое смотреть сквозь пальцы, если соблюдены приличия. С его точки зрения, разумеется. Вот если бы один из нас пошел на попятную…
Улыбка Элизабет исчезла, как и желание смеяться. Лучше бы он не произносил последних слов. Она не нуждалась в напоминании, что ничего уже не изменишь.
– Я понимаю, - удрученно произнесла она.
Нортхэм почувствовал, что у Элизабет испортилось настроение, и задумался над причиной, с тоской поглядывая на яблоню. Хорошо бы устроиться под ней в его излюбленной позе - прислонившись спиной к стволу, скрестив руки и вытянув ноги, - тогда, возможно, ему удалось бы сочинить теорию, которая объясняла бы слова и поступки леди Элизабет Пенроуз. Его амбиции не простираются так широко, чтобы понять всех женщин. С него хватит одной, этой.
Он глубоко вздохнул. Да, судя по всему, озарение еще не скоро снизойдет на него, если такое вообще случится.
– Леди Пауэлл имеет несколько иное мнение относительно твоего признания.
Это сообщение мигом вывело Элизабет из задумчивости.
– Вот как?
– Она считает, что ты сама подсунула ожерелье в мой чемодан, чтобы поймать меня в ловушку и вынудить жениться. Слышала бы ты, как она восхищалась твоей ловкостью… Сравнивала тебя с Макиавелли.
– Леди Пауэлл не способна отличить Макиавелли от моей левой ноги.
– Ну, возможно, тут я что-то напутал. Но то, что она восхищалась тобой, - чистая правда.
– Не сомневаюсь. Лорду Саутертону следует быть настороже, а то как бы она не последовала моему примеру.
– Его камердинер уже проверил его чемоданы - дважды.
– Губы Элизабет изогнулись в усмешке.
– Вполне оправданная предосторожность.
– Страх кого угодно сделает осторожным.
– Элизабет заразительно рассмеялась.
– А ты не задумывался о роли Саута в этом деле? Может, это он подложил ожерелье в твой чемодан в надежде, что я брошусь тебе на выручку? Не стоит забывать о пари. Трудно сказать, как далеко способен зайти человек, когда на кон поставлен целый соверен.
– Выиграл Уэст. Саут ставил на то, что мы не поженимся.
– Неужели?
– Представь себе.
Элизабет замолчала, потом осторожно спросила:
– Ты считаешь, что я сознательно заманила тебя в ловушку?
– Помнится, я предлагал тебе руку и сердце и был решительно отвергнут. Если бы ты передумала, то, надеюсь, так бы и сказала, вместо того чтобы пускаться на хитрости, которые еще неизвестно чем могли закончиться. - Нортхэм рассеянно толкнул ногой камешек, и он улетел в темноту, прошуршав по траве.
Элизабет терпеливо ожидала продолжения.
– Мне вдруг пришло в голову, что ты могла подумать, будто это я хотел поймать тебя в ловушку.
Уголки ее рта приподнялись в легкой улыбке.
– Ну, это была не слишком надежная ловушка. Ты мог придумать что-нибудь получше, чем заваривать всю эту кашу в надежде, что я приду тебе на помощь. Я слишком высокого мнения о твоих умственных способностях, чтобы подумать такое. Ты это хотел узнать, да?
Нортхэм хмыкнул, ничуть не обескураженный тем, что она видит его насквозь.
– По-твоему, я вор?
Вопрос так поразил Элизабет, что она не сразу ответила.
– Это даже не приходило мне в голову.
– Правда? Ни разу?
Она покачала головой.
– Признаюсь, это меня удивляет.
– Ты хочешь сказать, что предпочел бы, чтобы меня посещали подобные мысли? Боюсь, это выше моего понимания. Я привыкла считать, что мужчины дорожат своей честью. Если только ты не веришь в ту глупость, которую сказала леди Пауэлл.
– Какую глупость?
– То, что твоя репутация только выиграет от подозрения, будто ты и есть вор Джентльмен.
Одна из его бровей приподнялась.
– Как я понял, твое сердце не начинает безумно колотиться от этой идеи.
– Даже не трепещет! - Низкий смешок Норта вызвал у нее улыбку. - С какой стати я должна подозревать тебя? - спросила она, удивленно глядя на него.
Он ненадолго задумался, прежде чем ответить:
– Я мог бы назвать несколько причин. В первый вечер в Баттенберне я столкнулся с тобой в библиотеке.
– Ты сказал, что пришел за книгой.
– Да. Но ты не обязана принимать мои слова на веру.
– Понятно. - Элизабет порадовалась темноте, скрывав шей ее тщетные попытки сдержать веселье. - Видимо, мне следовало предположить, что ты явился туда в поисках ценностей, которые можно было бы украсть.
– Вижу, вы решили позабавиться за мой счет, леди Элизабет?
– Ты угадал.
Нортхэм ничего не имел против. Главное, что она чувствует себя непринужденно в его обществе, пусть даже не отдавая себе в этом отчета.
– В таком случае, чтобы развеселить тебя еще больше, позволю себе добавить, что ты могла оценить мою спортивную подготовку, когда я вылез из твоей спальни через окно. Если верить леди Баттенберн, вор покинул ее комнату именно таким образом.
– Ну и что? - пожала плечами Элизабет. - Я была уверена, что ты приобрел опыт лазанья по стенам, скрываясь от ревнивых мужей, а не грабя представительниц высшего света.
– Это комплимент или оскорбление?
– Ни то и ни другое. Я просто развлекаюсь.
Нортхэм усмехнулся:
– На здоровье. И последнее: как ты помнишь, я помог тебе найти сокровище.
– Странно, а я думала, что это я тебе помогла.
– Не будем вдаваться в детали.
Элизабет рассмеялась:
– Ладно. Ты представил несколько убедительных фактов, доказывающих твою вину. Так что изволь вернуть Луизе золотые часы с брелоком и принести извинения обществу.
– Я могу рассчитывать на твою поддержку?
– Я буду писать тебе письма на каторгу.
Нортхэм отреагировал на это заявление, произнесенное чопорным тоном, взрывом хохота.
Элизабет прижала палец к губам, призывая его к тишине.
– Ты разбудишь лорда Саутертона, - шепнула она.
– Он бросил взгляд на друга.
– Сейчас это было бы совсем некстати.
– Почему?
– Потому что тогда я не смог бы сделать вот этого.
Он быстро наклонился к лицу Элизабет и прижался к ее губам. Она напряглась, но скоро ее рот с легким вздохом приоткрылся, и Нортхэм ощутил влажное прикосновение ее языка. Сделав над собой усилие, он неохотно отстранился. Зачем начинать то, чего нельзя довести до конца? Завтра все будет иначе.
