Ферн Майклз - Богатство Лас-Вегаса
В этот раз Саймон записал на свой счет два сбитых «Зеро», по столько же — Коулмэн и Кингсли. Бой продолжался еще несколько часов. Японцы вынуждены были отступить.
Часть II
Глава 8
Оркестр заиграл марш Джона Филипа Соузы. Выпускной класс средней школы Шэмрока вырвался из душного помещения на футбольное поле. Образовались группки. Рукопожатия, объятия, обещания и слезы.
Фанни Логан держалась несколько обособленно. У нее не было друга, с которым хотелось бы разделить радость и грусть этого дня. Ее тоже обнимали, чмокали в щеку, а Фанни хотелось поскорее сбросить шапочку и мантию, поблагодарить двоих любимых преподавателей, попрощаться со всеми и — домой, собрать вещи. Поездка ей предстояла долгая: через всю страну…
— Ну, вот и все, милая, ты молодец, закончила одной из лучших, я тобой горжусь, — приветствовал дочь Дэмьен Логан. Его сильные руки подхватили ее, закружили…
— Мне вас всех будет не хватать, обещаю писать и звонить по меньшей мере раз в неделю. Поклянитесь, мальчики, — обратилась Фанни к двум своим братьям, — что позаботитесь о папочке.
— Клянусь, — это был Дэниэл, — но тебе не кажется, что заботиться о человеке весом в 220 фунтов и в 6 футов и 3 дюйма ростом не очень-то легко?
— Ничего, справитесь. Брэд, обещай мне.
— Ты можешь даже не просить об этом. Мы же одна семья, Фанни. Не забывай сама писать и звонить, нам надо знать, как ты там. Ты ведь из Шэмрока никуда даже не выбиралась, мы будем беспокоиться. Семья всегда беспокоится, когда кто-то покидает гнездо. И то, что у нас нет матери, вовсе не означает, что мы не похожи на других. Ты же знаешь нашего папу, он будет, как побитая собака, если не получит известий, что у тебя все в порядке. И помни: Пенсильвания — это совсем не то, что Калифорния.
Какая у них чудесная семья! Она улыбнулась.
— Я так вас всех люблю! Можете не тревожиться, я человек ответственный. Вспомни-ка Дэниэл, кто вытащил тебя из той заварушки, когда какая-то девушка из Питтсбурга чуть было не женила тебя на себе? Брэд, не забыл еще, кто уговорил папу купить тебе мотоцикл? Я, вот кто. Хотя сейчас мне кажется, что мы совершили большую ошибку. Не заставляй меня пожалеть о том, что я приняла твою сторону.
— Ладно, Фанни, ты смотри сама не свяжись с какими-нибудь недоумками.
Фанни нравилось, когда они вот так дружески пикировались. Боже, как дороги были ей эти трое человек, которые поставили ее на ноги.
— Давай не будем говорить о каких-то недоумках, Брэд. Тебе пора серьезно подумать о своих отношениях со Сьюзен и, может быть, обручиться с ней. Если ты не будешь проявлять к ней должного внимания, она, пожалуй, найдет кого-нибудь другого.
Дэниэл хихикнул.
— На твоем месте я бы не смеялась, Дэниэл. Ты-то уже должен быть женат и иметь по меньшей мере двух детей. Но вы оба такие черепахи, что, наверное, вам придется нянчиться с моими. Я хочу стать тетей, и, Дэниэл, на прошлой неделе до меня дошли слухи, что Эллен подумывает вступить в ЖВС. Мальчики, вы теперь совершенно свободны, вам не надо присматривать за мной. Послушайте меня, оба. Я очень, очень высоко ценю все, что вы для меня сделали. Вместе с папой вы самые лучшие на свете. Но, пожалуйста, не бойтесь оставить его одного. Делайте то, что вам хочется, идите своей дорогой. Может быть, если бы вы женились, то и папа смог бы уделять больше внимания миссис Келли. Она-то явно проявляет к нему интерес. Дайте ему возможность вздохнуть свободно, дайте ему пространство для маневра, о'кей?
— Посмотри, всего восемнадцать, а знает сколько! — сказал Брэд.
— У нее даже диплом есть, — усмехнулся Дэниэл. — А вот и папа с хот-догами. Такие зараз не проглотишь. Надеюсь, он и содовой прихватил на четверых.
Какие они милые, симпатичные, эти трое мужчин. И надо признать, все свободные женщины и девушки в Шэмроке из кожи вон лезли, чтобы окрутить ее отца и братьев, но они отдали все свои силы и время, чтобы помочь ей получить образование, отложив решение личных проблем до лучших времен. Ей было всего шесть недель, когда мать ушла от них, посчитав, что воспитывать троих детей ей не по силам. Любовь переполнила сердце Фанни, она замигала, пытаясь остановить слезы.
— Аха-ха, посмотри-ка, она же сейчас расплачется. Фанни, ты просто уродина, когда плачешь. Перестань, иди попрощайся с ребятами и поедем домой. Миссис Келли специально по этому случаю испекла торт.
— Подождите немного, я сейчас вернусь. — Она возвратилась через четверть часа уже без шапочки и мантии, но зато с альбомом в руках. — Я готова.
В машине Дэниэл сразу забрал у нее альбом и принялся листать страницы, сопровождая комментариями каждую из фотографий, которые были сделаны на протяжении последнего года.
— Хм, говорят, что тебя ждет большое будущее, ты станешь знаменитой. Пап, ты вот эту видел? У них был тогда карнавал и один учитель выступал в роли предсказателя судьбы. Не очень-то на это рассчитывай, сестренка.
— Почему? Я вот верю. Папа, Дэниэл, Брэд, я хочу, чтобы вы знали, что я никогда не сделаю ничего такого, из-за чего вам пришлось бы краснеть. Вы, трое, научили меня отличать хорошее от плохого. Хочу, чтобы вы об этом знали.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что я в свое время не зря хлопал тебя пониже спины? — поинтересовался Дэниэл.
— И это тоже. Но для меня самое главное, что я могу рассчитывать на вас, а вы на меня.
— Не теряй времени, Фанни, оглядись в последний раз. Утром, когда ты уедешь, будет еще темно. Когда еще увидишь наш Шэмрок.
Отец сбавил скорость, а у Фанни затуманились глаза. Она посмотрела по сторонам, прощаясь с этим небольшим городком, где прожила все свои восемнадцать лет. Ничего другого ей видеть не приходилось и сравнивать было не с чем, но Фанни казалось, что Шэмрок один из самых чудесных городов в мире: затененные деревьями улицы, дорожки для велосипедистов, которым не приходилось объезжать прохожих; двери и витрины магазинов скрыты широкими разноцветными навесами, летом торговцы выставляют свои товары прямо на лотках; у самого бордюра между высокими, стройными тополями цветочницы с ярко-красной геранью; вечерами, уже после захода солнца, пожарники поливали деревья и цветы. Когда она была маленькой, ей нравилось вместе с другими ребятами бегать под водяными струями, визжа от удовольствия. Одно из самых теплых воспоминаний.
Трудно представить, что уже завтра ей не придется идти в аптеку мистера Бейнбери за вишневым сиропом. Наверно, еще долго она будет скучать по аромату пудры «Макс Фактор», смешанному с запахом лакрицы, который встречает каждого, переступившего аптечный порог. И по воскресеньям не будет походов в булочную мистера Стиллвелла за свежими булочками с маком для папы и братьев. Свою она всегда съедала еще по дороге домой. А вон там лотки с фруктами, гордостью окрестных фермеров; над ними полосатые тенты, спасающие продавцов от летнего зноя. Не раз, соблазненная аппетитной грушей или персиком, Фанни уносила с собой похищенный сочный плод, а затем, терзаемая угрызениями совести, возвращалась, понуря голову, чтобы отдать мистеру Оливеру несколько монеток. «Я видел, Фанни, — говаривал он, — и знал, что ты вернешься». А вот и сам мистер Оливер. Фанни помахала ему, и в ответ он кивнул и поднял руку. Здесь она всегда покупала шорты и блузки, а в прошлом году зимнее пальто. Промелькнул магазин игрушек Бейли: давным-давно вместе с папой Фанни выбрала там свои первые санки и роликовые коньки. Показалось здание почты, окрашенное в красно-белые цвета, над входом вьется флаг, немного полинявший от солнца. Сегодня мистер Коллинз что-то припозднился, подумала она, обычно он спускает его раньше.
