Элизабет Ролс - Неотразимая компаньонка
Его партнерша, красивая и грациозная леди Диана Кемси, почувствовала головокружение, едва они начали танцевать, и он отвел ее обратно к маме, а Тильда, как обычно, с наполовину заполненной карточкой, стояла около тетки. С присущим ему шармом он повернулся к ней и попросил доставить ему удовольствие и станцевать с ним.
– Это не самое лестное для вас предложение, мисс Арнольд, но прошу вас согласиться!
Согласиться! Тильда горько усмехнулась, вспоминая, как обрадовалась тогда. Он даже знал ее имя! Она молча протянула ему руку и почувствовала, как длинные пальцы сжали ей ладонь. И это был вальс! Тот самый скандальный танец, который лишь недавно одобрили надменные патронессы Альмакса.[3] Правда, из-за высокого роста – пять футов и одиннадцать дюймов[4] – она редко удостаивалась чести быть приглашенной, а когда ее приглашали, то это превращалось в пытку, так как она не могла соразмерить свои шаги с шагами степенных молодых людей, с которыми ей приходилось танцевать. Она постоянно спотыкалась, наступала им на ноги, толкала коленями, а от смущения и страха делалась еще более неуклюжей и не могла связать двух слов.
В Сейнт-Ормонде она нашла идеального партнера, и поняла это, как только его руки обвили ее. Он подходил ей по росту, и она плыла и кружилась в танце безо всяких усилий. Она осмелилась беседовать с ним, охотно отвечала на его шутливые вопросы и даже поведала ему про своего любимого кота Тоби, который попал к ней крошечным котенком и жил у нее на кровати, словно в колыбели, пока не вырос. Он в ответ рассказал ей о том, как ухаживал за бездомным жеребенком, ставшим потом его любимой лошадью.
– Конечно, он не спал у меня в постели – мама этого не потерпела бы, – но я провел не одну ночь около его стойла.
Танец закончился слишком быстро, и его милость отвел ее к леди Пембертон, наказав, смеясь, передать привет Тоби, а она ответила в тон ему, попросив угостить Сирену морковкой.
Леди Пембертон, услыхав их шутки, грозно нахмурилась и злобно прошипела сквозь зубы, что она позорит семью и выглядит идиоткой, заигрывая с Сейнт-Ормондом, а он чересчур вежлив, чтобы осадить ее.
В результате Тильда упала, зацепившись за ногу следующего партнера по танцу, и ее увезли домой с разбитым носом.
Спустя три дня леди Пембертон смягчила свой приговор – никогда больше не вывозить Тильду ни на один бал. Возобладал разумный совет, данный супругом: каким образом, черт подери, они смогут сбыть девчонку с рук, если ее никто не увидит? Итак, Тильду повезли на бал к Сефтонам.
Там, разумеется, был его милость Сейнт-Ормонд, но Тильда не видела его до самого ужина. Она удалилась в туалетную комнату, чтобы прийти в себя после мучительного танца с лордом Уинтером, который был намного ниже ее ростом. Он любезно не замечал, когда она наступала ему на ноги, и от этого она совсем оробела.
Когда туалетную комнату заполонили визжащие юные леди, она вернулась в бальную залу и спряталась за пальмой, растущей в кадке. Мимо проходил Сейнт-Ормонд со своим зятем лордом Хастингсом. Их веселый разговор до сих пор жгучей болью отдается у нее в мозгу.
– Послушай, Крис, да любая очаровательная дебютантка просто жаждет подобрать с пола твой платок, а ты говоришь мне, что ни одна тебе не нравится! Мой мальчик, ты слишком разборчив! – с легким сарказмом журил своего друга лорд Хастингс.
Сейнт-Ормонд пожал плечами.
– Посмотри получше, Джеймс. Да здесь взгляд не на ком остановить. Даже потанцевать не с кем. И все чересчур юны. Возьми, к примеру, мисс Арнольд! Эту девушку вообще не следовало пускать в Лондон…
Они ушли, и конец фразы она не услышала. К счастью не услышала, так как спустя семь лет ее все еще бросало в жар от унижения и обиды. Она вышла из-за пальмы, дрожа всем телом и с таким побелевшим лицом, что даже леди Джерси, увлеченная болтовней, заметила это и немедленно отвела ее к леди Пембертон. Тильде все-таки удалось дотянуть до конца вечера. Она из последних сил танцевала с немногочисленными кавалерами, записанными в ее танцевальной карточке, и отвечала на галантное ухаживание лорда Уинтера. Она мысленно повторяла, что жестокие слова Сейнт-Ормонда не имеют никакого значения, что ее мечты – сплошная иллюзия и что она всегда это знала.
Но когда ночью она наконец уткнулась мокрым лицом в подушку, то поняла: грубые слова Сейнт-Ормонда ей небезразличны и она больше не сможет предаваться идиллическим мечтам и фантазировать о том, как они вместе гуляют, взявшись за руки.
На следующий день дядя уведомил Тильду, что лорд Уинтер, который был старше ее на тридцать пять лет, просит ее руки и что она выйдет за него замуж через три недели после оглашения в церкви. Она пыталась сопротивляться, так как была в ужасе от брака с едва знакомым человеком, который к тому же был старше дяди.
Но строптивость Тильды была сразу же сломлена. Ей не к кому было обратиться за поддержкой и оставалось только одно – отказаться дать обет перед алтарем. Не обошлось без побоев, и тогда она решила, что, несмотря на боязнь брачных обязанностей, лорд Уинтер не будет страшнее лорда и леди Пембертон.
Итак, она вышла замуж и обнаружила, что добрее человека, чем Джонатан Кавендиш лорд Уинтер, трудно себе представить. Он был предупредителен со своей испуганной новобрачной, и если ее супружеские обязанности поначалу были очень тягостными, то со временем стали просто скучными.
Лорд Уинтер отличался снисходительностью и относился к ней с нежностью и уважением, а она в ответ по-настоящему к нему привязалась.
Он умер почти полтора года назад, оставив ее богатой вдовой и надежно обеспечив четырехлетнюю дочь. Поместье и титул перешли к его кузену, который заявил, что будет очень рад, если вдовствующая леди Уинтер останется жить в родовом особняке.
– Послушайте, Тильда! Само собой разумеется, что вы должны остаться! – заявил Макс, когда она захотела уехать после окончания траура. – Джон приказал мне позаботиться о вас, и к тому же мы с Кэсси будем ужасно по вас скучать!
Она не сомневалась в их искреннем расположении и поэтому решила остаться. В Уинтер-Чейз ей было уютно и покойно, окружающие ее уважали, а денег, чтобы жить в достатке и даже в роскоши, у нее хватало. Светское общество ее не интересовало, и семья Пембертонов – тоже. За исключением Тома, единственного из кузенов, с которым она была дружна. Но он учился в Оксфорде и проводил каникулы с приятелями. Поэтому весьма вялое приглашение Пембертонов вернуться в лоно семьи было встречено ею с презрением, вполне ими заслуженным.
Не их заслуга, что брак обернулся для нее благом. Вдовствующая леди Уинтер иногда цинично размышляла о том, что если бы они знали всю правду о богатстве лорда Уинтера, то не выдали бы ее за него.
