Невеста из империи Зла - Эльвира Валерьевна Барякина
— Но такие грязные! — изумился Алекс.
— А ты поживи-ка с их в лесу! У нас до сих пор время от времени в газетах пишут: отыскалось очередное партизанское семейство. Старики уж все умерли, а их внуки-правнуки живы.
— Но почему они здесь, в поезде? — изумленно спросил Алекс.
— А их в Москву на комиссию возили. Опросили, документы выдали. Теперь учиться пошлют.
— Oh, man!
— Ты по-английски-то не говори! — толкнула его в бок Марика. — Им что английский, что немецкий — все едино. А на немцев у них рефлекс. Вообще лучше молчи!
Когда парни вернулись, Алекс смотрел на них уже совсем другими глазами.
Чтобы хоть чуть-чуть просмеяться, Марика схватила пакет с мусором и побежала в тамбур. Алекс вылетел за ней следом.
— Ты что, с ума сошла — одна ходить по такому вагону?!
И тут Марику прорвало — она расхохоталась так, что едва устояла на ногах.
— Что смешного?! — нахмурился Алекс.
— Да ничего. Я тебя просто пугать не хотела. Это не внуки партизан…
— А кто?
— Это… это амнистия!
— То есть?
— Ну, воры всякие, убийцы, грабители… Их досрочно освободили из лагерей, и теперь они домой едут. Ничего страшного.
До Алекса наконец-то дошло, что над ним подшутили.
Развернувшись, он вышел обратно в вагон, взобрался на верхнюю полку и сделал вид, что уснул.
Амнистированные уголовники (или кто они там были?) вышли в Бологом. А до этого все лопали, бренчали на гитаре и пели.
Марика активно участвовала в общих развлечениях.
— Гоп-стоп!
Сэмен засунь ей под ребро,
— старательно выводила она тоненьким сопрано.
Гоп-стоп!
Смотри не обломай перо
Об это каменное сердце
Суки подколодной…
Марика нарочно циничничала, смеялась над неприличными анекдотами и одна (одна!) ходила курить с этими типами в тамбур.
Алекс видел, что она постоянно бросала на него заинтересованные взгляды: мол, как отреагируешь? Что скажешь? Но Алекс ничего не говорил. Чтобы ничем не выдать своих эмоций, он накрыл лицо газетой «Советский спорт» и уже оттуда, через потайную щелочку, подсматривал за ней.
Он уже сам был не рад, что отправился в эту поездку. На кой черт стоило так рисковать? Нарушать режим пребывания?
Ну да, конечно, Алекс надеялся, что общее дело хоть немного сблизит его с Марикой. Вопреки всему он не хотел отступать и упрямо шел к своей цели. Но о каком сближении можно говорить, когда она с самого начала связалась с какими-то каторжниками? Все повторялось: в школе она променяла его на Капустина, в посольстве — на типа в светлом костюме, здесь — на десяток парней в драных фуфайках.
Разумеется, эти типы знали, что Марика ехала с Алексом.
— Кто это? — спросил один из них.
— Никто… — равнодушно пожала она плечами.
Так говорят о нелюбимых мужьях, которые уже осточертели своими выцветшими трусами и вечным баскетболом по телевизору.
Впрочем, один раз Марика сделала попытку помириться с Алексом. Встав на нижнюю полку, она заглянула к нему под газету:
— Хочешь яблочка?
Но Алекс брезгливо отвернулся от протянутой к нему ладони:
— Вымой руки. От тебя пахнет дешевым табаком.
Разумеется, она обиделась.
Ночью Алексу не спалось: из окна дуло, соседи храпели, Марика тоже все никак не могла угомониться. Наконец ему удалось кое-как устроиться, заткнув щель в раме полотенцем. Но тут из прохода вынырнула какая-то тень с чемоданом.
Этот человек тоже был в военной форме: Алекс разглядел фуражку и лейтенантские звездочки на погонах.
Новый попутчик расположился напротив Марики, долго смотрел на нее, а потом вдруг решительно пересел к ней на ноги.
«Вот черта с два я буду за нее заступаться, — злорадно подумал Алекс. — Пусть терпит».
— А я из отпуска в часть еду... — сказал молодой человек.
Марика натянула одеяло на плечо и отвернулась к стенке.
— Давай спать, а?
Но лейтенант явно не собирался оставлять ее в покое.
— Не, я спать не буду, — громким шепотом отозвался он. — Я с тобой поговорить хочу. Я мальчишка-кипяток, у девчонок просто шок!
Алекс с удовольствием прислушивался к происходящему внизу. Кажется, Господь Бог наконец-то решил покарать некую грешницу, и это, по мнению Алекса, было более чем справедливо.
— А знаешь, за что мне отпуск-то дали? — произнес лейтенант. — Я нарушителя задержал. Я на границе служу.
— Поздравляю.
— Нет, ты послушай…
Постепенно все увеличивая и увеличивая громкость, он принялся рассказывать о том, как какой-то нарушитель десять дней скитался в болотах, а потом вышел к контрольно-следовой полосе.
— А тут мы с товарищем Игнатовым идем! — радостно заорал лейтенант. — Мы ему: «Стой! Стрелять будем!» А он через ограждение как сиганет! Перебежал на другую сторону, упал на колени, землю целует — думал, что уже в Финляндию попал. А мы с товарищем Игнатовым к нему так спокойно подходим. «Вставай, — говорим, — отбегался. Это не граница, а наша учебная полоса: мы на ней преследование отрабатываем. А до границы еще пять километров с гаком».
Лейтенант подождал реакции слушательницы и, не дождавшись, решил зайти с другой стороны.
— А ты куда едешь? — осведомился он.
— В Выборг, — буркнула Марика.
— О, я там был! Никогда не ходи на местный рынок. Там жулья столько — без калькулятора не сосчитаешь! У меня знакомый пацан пошел джинсы покупать, так ему только одну штанину вручили. Эти сволочи как делают? Разрежут джинсы пополам, упакуют в целлофанку и продают каждую штанину по отдельности.
Лейтенант пододвинулся к Марике еще ближе и как бы невзначай положил ей руку на колено.
— А ты красивая… — томно произнес он.
«Так, кажется, настала пора вмешаться», — подумал Алекс.
— Это ты ее при дневном свете не видел, — проворчал он, свешиваясь со своей полки. — На самом деле она девушка на любителя: у нее пышные ноги и длинная грудь.
Никак не ожидавший подобного вторжения, лейтенант отскочил от Марики.
— А ты кто? Муж, что ли? — встревоженно спросил он.
— Да какой муж! Врач я ее, — горько отозвался Алекс. — Мы с ней на симпозиум по нервным патологиям едем. Я по ней диссертацию защищаю.
Схватив свой чемодан, лейтенант пулей вылетел в проход и исчез во мраке.
— Ну ты и гад! — прошипела Марика, стукнув в полку Алекса кулаком.
Он
