Невероятный сезон - Ивз Розалин

– Пожалуйста, не надо, – ответила Калли, отстраняясь от сестры.

Лицо Талии раскраснелось. Глаза блестели.

– С тобой все в порядке?

Она покраснела еще сильней.

– На самом деле нет, мне немного дурно. Болит голова, а после того, как я пробежалась за тобой, стало только хуже. Джеймс предложил отвезти меня домой.

– Я поеду с тобой, – сказала Калли. – Боюсь, Воксхолл испорчен для меня.

– О, уверяю, нет необходимости, – сказала Талия. – Только подумай, как распереживается тетя Гармония, если мы обе уедем. Идем, я отведу тебя к остальным.

Но Калли настояла, чтобы проводить сестру до главных ворот, где их ждал мистер Дарби. Она посмотрела, как он усаживает Талию в экипаж, потом вернулась на главную аллею и направилась к алькову, где они ужинали. Калли потерла предплечья, чувствуя себя беззащитной без сопровождения, но, казалось, никто ее не замечал.

По мере того как она шла, ей становилось все веселее. Худшее осталось позади, теперь она знала, что делать. Если она больше не помолвлена с Адамом, он не может ранить ее невниманием.

Калли не торопилась, останавливаясь, чтобы посмотреть на жонглера с шарами и полюбоваться на трио танцовщиц, платья которых были усыпаны маленькими колокольчиками. Когда она добралась до алькова, Эмма и Адам оказались там. Эмма выглядела скучающей, Адам пытался завязать разговор, но ему это плохо удавалось, так как Эмма не утруждала себя, давая односложные ответы.

Оба, похоже, обрадовались появлению Калли, что было бы приятно, если бы не уверенность, что они ждали не именно ее, а любого, кто прервет неловкую ситуацию. Адам открыл рот, словно собираясь заговорить, затем взглянул на Эмму и передумал.

Примерно через десять минут вернулись остальные, сэр Джон и тетя Гармония шли впереди, позади плелась поникшая Грация. Ее лицо покрылось пятнами, будто она плакала… или изо всех сил старалась не плакать.

Мистера Левесона нигде не было видно.

Поднявшись из-за стола, Калли подошла к Грации, которая делала вид, словно очарована гравюрой на стене, отделяющей их обеденный зал от другого.

– Где мистер Левесон? – прошептала Калли.

Если бы он обидел Грацию, Калли сломала бы ему нос, хотя, как правило, она приберегала насилие на крайний случай.

– Уехал домой, – ответила та.

– Он сказал что-то, что тебя расстроило? – спросила Калли, сжимая кулаки. Если подумать, мистер Левесон довольно высокий. Может, ей стоит ударить его в живот.

Грация сжала губы и покачала головой. Она всхлипнула.

– Ничего, чего я бы не заслужила.

Калли подняла руки, чтобы обнять кузину, но та отступила.

– Если ты будешь жалеть меня, я расплачусь по-настоящему, а мне не хотелось бы делать это на публике.

Руки Калли упали.

– Но где Талия и мистер Дарби? – спросила тетя Гармония, оглядываясь с тревогой.

– У Талии разболелась голова, и мистер Дарби повез ее домой, – ответила Калли.

Эмма пробормотала что-то, что вовсе не звучало подобающе для леди.

– Довольно неудачный вечер, не так ли? – заметил Адам. – Мисс Дарби повредила лодыжку, если вы поможете мне, сэр Джон, я смогу проводить ее домой.

Вдвоем они вывели ее из алькова: Калли не могла не заметить, что хромает она непоследовательно – сначала на правую, потом на левую ногу. Адам взял наемный экипаж, чтобы доставить их домой. А дядя Джон нанял кэб, ожидавший дальше по улице.

Тетя Гармония настояла, чтобы Грация и Калли сопровождали Адама с Эммой, чтобы, не дай бог, кто-то из молодых женщин не остался наедине с Адамом в закрытом экипаже. Калли надеялась сесть вместе с кузиной, но та устроилась рядом с Эммой, так что Калли пришлось занять место рядом с Адамом. Она попыталась забиться в угол, чтобы ни одна часть ее тела не касалась его, но возница резко повернул, и она соскользнула едва не на колени Адаму. Его руки обхватили ее, и на краткий, болезненный миг она расслабилась в их тепле, прежде чем отстраниться.

– Калли, – сказал он. – Я не имел в виду тебя… Я не несчастен… – Он замолчал, и Калли, подняв взгляд, увидела, что Грация и Эмма наблюдают за ними.

Она не поверила ему, но ей не хотелось вступать в спор при свидетелях, поэтому она коротко ответила:

– Чепуха. Обсудим это позже.

Ей нужно рассказать ему о Генри, о своем решении. Но она так устала – лучше сначала выспаться, прийти в себя.

Когда Адам вышел из экипажа, чтобы проводить Эмму до дверей ее дома, Калли пересела к Грации.

– Ты расскажешь, что произошло? С мистером Левесоном?

– Не могу, – хрипло ответила кузина. – Это только заставит меня расплакаться. Я не могу.

Калли обняла Грацию и положила голову ей на плечо. Когда Адам вернулся, она почувствовала на себе его пристальный взгляд и притворялась спящей, пока они не приехали домой.

Тетя Гармония ждала их в халате на лестничной площадке перед их комнатами.

– Грация, надеюсь ты не обидела мистера Левесона своими девичьими выходками.

– О, – ответила та, прижимаясь к Калли. – Едва ли я вела себя по-женски. Но не понимаю, какое это имеет значение. Не думаю, что мы увидим его снова.

– Какой удачей было бы для тебя стать миссис Левесон! Я и не надеялась, что ты будешь так хорошо устроена.

– Я бы не хотела, чтобы ты рассуждала об этом, мама. Я никогда не собиралась становиться миссис Левесон.

Мать, должно быть, заметила что-то в выражении лица дочери, потому что ее тон изменился. Она притянула Грацию в объятия и похлопала по спине.

– Не волнуйся, дорогая, все будет хорошо.

Она поцеловала дочь в макушку и послала воздушный поцелуй Калли, а затем удалилась к себе в комнату.

– Ничего не будет хорошо, – тихо сказала Грация.

Калли помогла кузине лечь в постель, затем прокралась по коридору и тихонько поскреблась в соседнюю дверь. Когда сестра не ответила, Калли приоткрыла дверь и увидела на кровати фигуру спящей. Она подождала немного, а потом отправилась спать.

Калли проснулась слишком рано с начинающейся головной болью, вызванной тем, что она плакала накануне. Она отодвинула тяжелую штору, смотря вниз, на конюшни за домом. День занимался, клочья тумана цеплялись за кирпичные стены переулка. Она вспомнила, что Талия приболела, и прокралась по коридору к комнате сестры, чтобы узнать, лучше ли ей. Калли на мгновение прислушалась у двери и, не услышав никаких звуков, осторожно приоткрыла ее. Она лишь хотела убедиться, что Талия спокойно спит.

Серый утренний свет просачивался сквозь щель в занавесках и падал на постель.

Калли застыла.

В фигуре под одеялом не было ничего человеческого.

Она зашла в спальню и, откинув одеяло, обнаружила пару подушек и одежду, сваленную в кучу, чтобы создать видимость спящего человека. Быстрый осмотр туалетного столика Талии и ее гардероба обнаружил пропажу некоторых принадлежностей и одежды… а на столе лежала карточка с именем Калли, выписанным неровным почерком сестры.

Когда Талия ушла? Куда?

Почему, как подозревала Калли, ей уже известно. Дрожащими пальцами она раскрыла записку.

«Моя дорогая Калли, пожалуйста, не суди меня сурово, когда прочитаешь это. Я уехала, чтобы стать самой счастливой женщиной в Англии – как бы банально это ни звучало, именно так чувствую себя сейчас. У Джеймса дела, которые требуют его отъезда из Лондона, и я буду сопровождать его. Мы поженимся во Франции. Я знаю, папа не одобряет этот брак, но надеюсь, что, когда он увидит, как я счастлива, он найдет в себе силы простить меня. Пожалуйста, сообщи осторожно эту новость тете Гармонии.

Калли прочла письмо дважды. Затем в третий раз.

Талия была не из тех, кто лжет, но Калли никак не могла осознать, что это правда. Сестра сбежала с Джеймсом Дарби. Но почему? Она написала, что папа не одобрил их брак, но Калли с трудом могла в это поверить. Разговаривал ли Джеймс с их отцом, или ему отказали в разрешении нанести визит? Это было совсем не похоже на папу. Его больше заботило их счастье, нежели статус, и, если Талия действительно любила Джеймса, он не встал бы у них на пути.