Невероятный сезон - Ивз Розалин

– Что? Что-то не так?

– Я… нет. Да. – Джеймс рассеянно провел рукой по волосам. – Утром я должен отбыть в Кале.

– Во Францию? – Шок вытеснил все мысли о Калли. – Почему? И почему так внезапно?

Он отвел взгляд, его щеки покраснели.

– Недоразумение и ошибка. Деньги, которые я задолжал и думал, что смогу выплатить, но мой дядя, как бы мне ни сочувствовал, не даст взаймы, и поэтому мне приходится уехать на континент, пока все не уляжется.

– Карточный долг? – Она знала от брата Фредерика, что карточные долги – долги чести, которые должны отдаваться немедленно. Долг перед портным можно игнорировать месяцами без малейшего намека на скандал. А карточный – нет. – Нет ли у тебя чего-то, что можно продать или заложить?

Он снова покачал головой.

– Я перепробовал все. Честное слово. Или побег, или долговая тюрьма. Сумма, которую надо выплатить… немаленькая, и человек, которому я задолжал, говорит, что не станет больше ждать.

– Уверена, твои друзья не захотят видеть твоего унижения.

– Не могу просить их об этом. Мне и так пришлось занять денег, чтобы оплатить сегодняшний вечер. А столько… нет, не могу. Через шесть месяцев я стану совершеннолетним и вступлю в права владения имуществом, тогда и отдам долг. А пока мне нужно затаиться.

Шесть месяцев. Перед Талией открылось безрадостное и одинокое будущее.

– Я буду ждать…

– Не жди. Едем со мной, сейчас.

Она всегда мечтала увидеть Париж, с Джеймсом впечатления стали бы богаче, глубже, острее. Но…

– Конечно, если мы подождем немного, с благословением моих родителей оформим брак, и я присоединюсь к тебе во Франции уже в этом месяце.

Тень скользнула по лицу Джеймса. Он отвел глаза от Талии, его желваки перекатывались. Когда он вновь посмотрел на нее, взгляд у него был тяжелый.

– Я не хотел этого говорить, но твой отец не даст согласия на наш брак.

Разочарование окатило Талию сперва горячей, затем – холодной волной.

– Он объяснил почему?

– Не слишком развернуто. Не сомневаюсь, что твоя тетя в своих письмах пичкала его ложью.

Талия подумала, что это не похоже на тетю Гармонию, но она понимала, что та не очень одобряет Джеймса.

– Он тебя не знает, вот и все. Возможно, если я поговорю с ним…

– Талия. – Джеймс взял ее за руки. – Есть лишь один вопрос, который имеет значение сейчас. Ты любишь меня? Я люблю тебя. Почему мы должны ждать, чтобы начать совместную жизнь, если твой отец ограничен в средствах, а мир ополчился против нас? Поедем со мной.

Талия переплела их пальцы. Она хотела сказать «да». Но побег был отчаянным шагом. Последним. И все происходило так быстро. Готова ли она оставить Калли, Грацию и тетю Гармонию, не сказав ни слова, подвергнуть их такому стрессу? Пойти против воли отца?

Джеймс тихо рассмеялся.

– Ах, моя дорогая Талия. Всегда так осторожна. Когда ты позволишь себе жить?

Талия разозлилась. Она не была осторожной… Калли и Грация – да. Ее мать. Талия же мечтательница с сердцем, жаждущим приключений. И если Калли расстроится из-за нее, она быстро оправится, когда увидит, как счастлива сестра. Родители отреагируют так же. Она вспомнила о том, что сказала этим вечером: печальные последствия собственных решений длятся гораздо дольше, чем людское разочарование.

– Хорошо, – заявила она. – Я поеду с тобой. – Она ждала, что ее захлестнет волна радостного возбуждения, но чувствовала лишь тяжелую тревогу за Калли. – Но сначала я должна найти сестру.

– Хорошая девочка, – сказал Джеймс, целуя ее в лоб. – Найди ее. Скажи, что у тебя болит голова, и я отвезу тебя домой. Мы остановимся у дома твоей тети, чтобы ты собрала вещи, и к тому моменту, как кто-нибудь обнаружит, что ты не в постели, мы уже будем на полпути к Дувру.

Талия кивнула. Она сделала пару шагов от него, затем вернулась. Прижалась к губам Джеймса в поцелуе, вложив в него всю любовь, страстное желание и надежду. Джеймс углубил поцелуй, одной рукой обхватив ее затылок, другой – обняв за талию и прижав к себе. На мгновение она забыла обо всем: об огнях Воксхолла, о Калли, о побеге. Остались лишь она и Джеймс, и пламя, разгорающееся между ними.

XXIII

Как часто рушится счастье

Почему не ухватить счастье сразу? Как часто счастье рушится приготовлениями, глупыми приготовлениями!

Калли бежала, не представляя куда, главное было – убежать подальше. Разрываясь между болью и яростью, она знала, что Адам не хотел жениться на ней, но обязательно ли заявлять об этом публично? Она едва видела, куда ступает. Выбирала тропинки наугад и, когда открывалась следующая, сворачивала. Она миновала пару влюбленных, неприлично тесно прижавшихся друг к другу вне круга света, отбрасываемого цветным фонарем, и ее первой реакцией, заметив их, было не отвращение, а зависть. На что это похоже – любить и быть уверенным во взаимности? Призрачное прикосновение губ Адама к ее лбу, к ее губам вернулось к ней, и она потерла кожу, будто могла стереть это воспоминание.

В конце концов окрики Талии прекратились, и Калли перешла с бега на шаг. Ее туфли наверняка уже испортились, а кружевной подол бледно-голубого платья порвался, когда она пробежала слишком близко от кустарника, зацепившись за ветви. Она нашла свободную скамейку и опустилась на нее, ее мысли кружили, пока она переводила дыхание.

Ей хотелось знать, что думать об Адаме. Когда он сделал предложение, они оба находились в ужасе от того, что их ждет. Не то чтобы они недолюбливали друг друга, но она надеялась найти себе другого мужа, а Адам, она знала, был влюблен в Талию. Насколько она видела, ничего не изменилось – иначе зачем бы он заявил, что Талия не должна выходить замуж по принуждению?

Но были моменты, когда они, казалось, прекрасно понимали друг друга, и она начала надеяться, что, возможно, у них получится наладить отношения. А потом он проигнорировал ее, позволил поехать кататься с мистером Солсбери, который сделал ей предложение… и это стало еще одним поводом для сомнений. Что ответить Генри? Он очень нравился ей, и иногда, когда находился рядом, она испытывала восхитительную дрожь. Она наслаждалась ощущением его рук, обнимавших ее, пока они танцевали. Он сказал, что любит ее. Достаточно ли этого для брака? Она должна выйти за кого-то замуж или прожить следующие несколько лет – а возможно и всю жизнь – в позоре.

Будет ли это Генри, который любит ее и заставляет смеяться, даже если иногда, кажется, не понимает, что она хочет не приключений и волнений, а комфортной тихой жизни? Или добрый и порядочный, но влюбленный в ее сестру Адам? И если то, о чем он проговорился ранее, правда, он более несчастлив, чем она думала.

Между ними двоими Калли скорее склонялась к Генри. Учитывая, как вел себя Адам, она не будет мучиться совестью, разрывая помолвку. Возможно, он немного смутится, но справится с этим. Но почему она не почувствовала облегчения, когда приняла решение?

Потому что все неопределенно, сказала она себе. Но когда ее выбор станет известен общественности, когда уляжется скандал, все наладится. Возможно, Генри согласится на побег, чтобы она могла поставить всех перед свершившимся фактом, и им не придется терпеть поток сплетен. Нет… она не подвергнет людей, которых любит, публичному унижению.

Калли сняла перчатки и кончиками пальцев вытерла слезы со щек. Она сделала несколько долгих, медленных вдохов, затем снова надела перчатки и пошла обратно, чтобы найти остальных, когда в ее поле зрения появилась Талия.

Сестра тут же бросилась к ней и обняла.

– Ты в порядке, дорогая? Мне жаль, что Адам вел себя так ужасно.

Калли пожала плечами.

– Он всего лишь пытается защитить тебя, как всегда.

– Что ж, ему следует уделять больше времени тебе, и я так и скажу ему.