Любовь & Война - Мелисса де ла Круз
– Из нее, само собой.
Элиза покачала головой.
– Я знаю, что условности тебе чужды, сестрица, но это немного… чересчур даже для тебя.
– А ты хоть и умна, сестрица, но совсем не понимаешь, что я имею в виду. Оставь их на столе, потому что мы устраиваем званый ужин! – воскликнула Пегги.
– Званый уж… ты хочешь сказать, сегодня?
– Почему бы нет? У нас со Стефаном нет других планов. Мы остановились у Элен и Джона Резерфордов. Ты с ними знакома? Элен – дочь Льюиса Морриса из Морриссании, к северу от Манхэттена. По-моему, раньше им принадлежал Нью-Джерси или что-то в этом роде? Они продали большую его часть Резерфордам, так что, похоже, Элен снова вернула все в семью. И дядя Элен, Говернер Моррис, сейчас гостит у них. Я сказала «дядя», но он – сводный брат ее отца и к тому же не старше тридцати. Он довольно красив. Если бы я все еще была не замужем, или ты…
– Пегги! Ты меня шокируешь. – Элиза оглядела столовую, заставленную всевозможной посудой, гадая, каким чудом ее можно успеть к вечеру приготовить для приема гостей. – Но Ровена уже ушла на рынок, – неуверенно возразила она. – Она не закупит достаточно продуктов на такую большую компанию, если сейчас вообще можно купить столько всего сразу.
– Не беспокойся. Я же теперь ван Ренсселер. Стефан знал о перебоях с поставками продуктов в Нью-Йорк и привез с собой, о, я даже не знаю, очень много еды. По-моему, целую коровью тушу и поросенка, а еще цыплят, индюшек и уток, и вообще столько всего, что хватит на целую армию захватчиков. О, с моей стороны это было немного грубо. Слишком рано?
Элиза ответила на шутку сестры гримаской.
– Но как мы все это сюда доставим? Ровена, вероятно, не сможет…
– У тебя же должен быть какой-нибудь посыльный, так?
– Сын Ровены, Саймон…
– Мы отправим его с запиской. У Резерфордов полный дом слуг. Они принесут все, что нам понадобится.
– Но Алекс не будет знать о сегодняшнем ужине…
– Мальчик… Саймон?.. может его предупредить. Контора Алекса далеко отсюда?
– Она недалеко от Ганновер-сквер на Стоун-стрит.
– Как по мне, так это может оказаться и в Филадельфии, но, полагаю, это значит, что он рядом. – Когда Элиза засомневалась, Пегги схватила ее за руку. – Давай, сестренка. Ты в этом городе уже больше месяца. Судя по всему, тут легко потеряться. Давай сделаем так, чтобы этого не случилось.
Элиза еще на мгновение замешкалась. Мысль о вечеринке привела ее в небывалое возбуждение, но планировать ее, не посоветовавшись с Алексом, весьма походило на предательство. Что, если добравшись до дома, он будет слишком измотанным, чтобы получить от нее удовольствие? Но она знала, что он, должно быть, так же, как и она, устал от рутинных будней, и этот сюрприз невероятно его обрадует. И кто знает, какими знакомствами или клиентами ему удастся обзавестись?
На этой мысли она с энтузиазмом кивнула. Затем позвонила в колокольчик, и спустя какое-то (довольно продолжительное) время на лестнице раздались шаги Саймона. И вот появился сам белобрысый паренек, не достигший еще десятилетнего возраста, одетый в мятую курточку из голубого вельвета, небрежно накинутую поверх рубашки из более грубого домотканого полотна. В последнее время Ровена пыталась подготовить его к возможной службе лакеем, но Элиза считала, что эта работа мальчику вовсе не подходит. Он был здоровым, бодрым ребенком, большую часть времени старался проводить вне дома и прекрасно обращался с животными. Ему подошла бы, по крайней мере, служба на конюшне, но Алекс утверждал, что он из тех мальчишек, что сбегают из дома в шестнадцать, как современный Даниель Бун.[11] По его рукам было понятно, что он только что возился со своим «набором» – коробкой с пестрой мешаниной кусочков кожи и металла, которые он использовал для починки сбруи в конюшне неподалеку.
– Да, мисс Элиза… то есть, я хотел сказать, миссис Гамильтон.
Пока Пегги писала записку Стефану, перечисляя в ней все, что им может понадобиться, Элиза объясняла мальчику, что он должен сделать. Затем, пока Пегги объясняла Саймону, где живут Резерфорды, она написала собственное послание Алексу.
Дорогой муж!
Нам преподнесли потрясающий сюрприз! Пегги с мистером ван Ренсселером прибыли в город, очевидно, опередив письмо, в котором извещали нас о своем приезде. Они остановились неподалеку, в доме мистера и миссис Резерфорд, и я пригласила их на ужин сегодня (это, как ты, вероятно, догадался, значит, что Пегги пригласила себя сама, а я просто не смогла отговорить ее от этой затеи). С ними придет гость дома Резерфордов, мистер Говернер Моррис, который, как я поняла, работал с генералом Вашингтоном, так что вечер должен получиться весьма интересным! Стефан взял большой запас провизии, и Пегги говорит, что с ней приехала ее новая горничная, которая может прислуживать за столом, чтобы бедная Ровена не сбилась с ног.
Наш первый званый ужин! В самом Нью-Йорке! Я искренне надеюсь, что тебе сегодня удастся уйти из конторы пораньше! Дом нельзя назвать домом по-настоящему, пока ты не пригласил в него гостей!
С любовью,
Элиза.
Саймона взволновала возможность отправиться с поручением за пределы дома, а не, как обычно, за пределы кухни, поэтому он торопливо натянул пальто и кинулся прочь.
Элиза с Пегги остаток дня провели в теплой компании чайничка с мятным чаем.
– Ну как ты, в самом деле? – спросила Пегги. – Мы скучали по тебе.
Элиза поперхнулась подавленным всхлипом и попыталась выдать его за смешок.
– Ты что, Элиза! Неужели все так плохо?
Элиза покачала головой.
– Нет, нет. Я тоже ужасно скучала по вам, в этом все и дело – кажется, что мы теперь так далеко друг от друга. Я так хотела жить отдельно, но теперь, когда мы сами по себе, я скучаю по семье.
Пегги сочувственно кивнула.
– Но мы со Стефаном будем частенько приезжать в город, и мы сможем видеться чаще, чем тебе бы хотелось, – заметила она с проказливой улыбкой. Но она так и не выпустила руки сестры из своих, словно пытаясь заверить ту, что, даже если ей сейчас одиноко в Нью-Йорке, она не одинока в этом мире.
– Как тебе жизнь в особняке Ренсселервик? – спросила Элиза у Пегги, которая прожила там уже больше полугода.
По словам Пегги, дом был вполовину меньше, чем «Угодья», но, по меркам Скайлеров, в нем практически никого не было. Отец Стефана, Стефан II, умер в возрасте двадцати семи, когда Стефан был еще мальчишкой, оставив, помимо старшего сына, еще двоих детей: Филипппа на два года младше
