Мари Клармон - Любви навстречу
– Я не хочу! – закричала Мэри. Она изжила свою пагубную привычку и никогда больше не притронется к наркотику, как бы ни молили о том ее демоны. Но что, если она не справится с надзирателем? В ярости сжав кулаки, Мэри снова закричала: – Не хочу, не хочу, не хочу!
– Речь идет не о том, чего ты хочешь, а о том, что тебе необходимо, – промолвила миссис Палмер. – А сумасшедшим девочкам морфий просто обязателен.
Мэри еще крепче сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони.
– Я не сумасшедшая!
– О, милочка, еще какая… Но мы не позволим тебе усложнять нам жизнь. Мэтью позаботится о том, чтобы ты стала покорной.
– Боишься сражаться на равных? – крикнула Мэри, взглянув на надзирателя.
Мэтью разразился громогласным смехом, от которого у него затрясся живот.
– Мне только по душе, когда девчонка брыкается! Но тебя… – Его круглые глаза сощурились и стали напоминать змеиные. – Тебя я хочу взять полумертвой. Хочу напомнить тебе, что твое место – подо мной.
Миссис Палмер внимательно посмотрела на Мэри и проговорила:
– Дорогая, ты же знаешь: если будешь противиться, станет еще больнее. Пожалей себя, милочка. Протяни руку, и ты сразу сможешь забыться.
Мэри скрестила руки на груди и заявила:
– Идите к черту!
Миссис Палмер вздохнула и, шагнув к девушке, приказала:
– Мэтью, подержи ее.
Мэри перевела взгляд на надзирателя, приближавшегося к ней с некоторой опаской. А вот миссис Палмер явно ее не боялась, иначе не подошла бы так близко. Хозяйка приюта привыкла к запуганным беззащитным узницам. И тут Мэри, собравшись с силами, резко ударила миссис Палмер по кисти. Та громко вскрикнула, а девушка стремительно выхватила шприц у нее из рук. Мэтью уже протянул свою огромную лапу, чтобы схватить ее за плечо, но Мэри ловко увернулась и тут же всадила шприц ему в руку, а затем инстинктивно надавила на поршень.
Глаза надзирателя расширились, и из горла его вырвался рев. Он все же сумел поймать Мэри и подтащил ее к себе своей волосатой лапищей. Но Мэри и сейчас не прекращала сопротивляться; она нащупала дубинку, которую надзиратель всегда носил у пояса, и изо всех сил рванула ее на себя. Через несколько секунд хватка Мэтью стала ослабевать. А миссис Палмер замерла в изумлении; не веря в происходящее, она по-прежнему стояла с вытянутой перед собой рукой.
Отцепив дубинку от ремня надзирателя, Мэри крепко сжала ее в руке. В тот же момент Мэтью покачнулся – и с грохотом повалился на каменный пол. Шевельнись он – и Мэри непременно воспользовалась бы дубиной. Но надзиратель, казалось, уснул.
Мэри бросила свирепый взгляд на миссис Палмер. Лицо женщины исказилось от ужаса, и она пробормотала:
– Мэри, не надо. Не поступай так.
– Не убивать вас? Но именно это вы собирались сделать со мной.
– Я смогу тебе помочь.
– О, и еще как… – улыбнулась Мэри. Теперь она наконец-то была по-настоящему свободна от сковывавшего ее когда-то страха. И она знала, что ничто ее не остановит – ни Мэтью, ни миссис Палмер и, конечно же, ни страх.
Лицо миссис Палмер приобрело синюшный оттенок, и она прошептала:
– Я нужна тебе для побега, понимаешь?..
Девушка перевела взгляд со своей тюремщицы на кованую дверь. Мэтью, распростершийся на полу, все еще находился без сознания. Но за коридорами внизу следили другие надзиратели. Выбраться наружу было невозможно.
Мэри невольно содрогнулась от сознания безвыходности своего положения. А миссис Палмер вкрадчиво проговорила:
– Милая, отдай мне дубинку. Я вижу, ты прекрасно понимаешь, что тебе некуда бежать.
Мэри еще крепче сжала свое оружие.
– Не искушайте меня, мадам, а не то я все-таки выбью вам мозги. Или вы забыли, что я – сумасшедшая?!
Миссис Палмер не отреагировала на угрозу и заявила:
– Тогда пойдем вниз.
Нет, только не вниз! Именно там обрывались все пути к побегу. Но возможно, Мэри могла бы спуститься с миссис Палмер по боковой лестнице к черному ходу…
Прежде чем Мэри успела как следует обдумать свой план, в коридоре послышались чьи-то шаги.
Миссис Палмер просияла.
– Вот видишь, Мэри? Тебе не сбежать.
Эдвард стремительно шагал по сырому коридору приюта с пистолетом в руке. Крупные капли крови стекали с костяшек его пальцев и, падая на каменный пол, превращались в алые лужицы. В груди же герцога бушевала первобытная ярость.
Добравшись до двери в конце длинного коридора, он с силой впечатал в нее свой тяжелый сапог. Замок с лязгом вылетел из своего гнезда, а от следующего удара треснувшая дверь сорвалась с петель и с грохотом упала на пол.
Крохотная полутемная комната без окон напоминала камеру заключенного, и казалось, что здесь, как и во всем приюте, в воздухе витали запахи боли и отчаяния. Когда же глаза Эдварда привыкли к полутьме, он, наконец, увидел знакомую женскую фигурку.
Мэри стояла посреди комнаты – дикая и воинственная; волосы ее были растрепаны, тонкая ткань сорочки едва прикрывала тело, а в руках она крепко сжимала массивную дубину. И было очевидно, что она напряженно ожидала… чего-то ужасного.
Внезапно лицо ее прояснилось, и она с облегчением воскликнула:
– О Эдвард, ты здесь?!
Ему ужасно хотелось кинуться к ней и прижать к груди, но прежде всего следовало подумать о безопасности. Герцог взглянул на стоявшую напротив Мэри женщину, а затем – на человека, лежавшего на полу. Направив на даму дуло пистолета, он произнес:
– Миссис Палмер, не так ли?
У дамы были золотисто-каштановые волосы и довольно красивое лицо – такое мог бы написать на одном из своих полотен Рафаэль. И, уж конечно, лицо это соответствовало ее дьявольской натуре.
– Сэр, у вас нет законных оснований находиться здесь, – заявила хозяйка приюта.
Готовый уже спустить взведенный курок, Эдвард замер на мгновение, потом проговорил:
– Законных? Как смеете вы говорить о законе?
У хозяйки хватило наглости вскинуть подбородок и спокойно заявить:
– Это мое заведение, и все здесь находящееся на моем попечении. С согласия их опекунов и Короны!
Кровь в жилах Эдварда вскипела от ярости; его ненависть к этой женщине превратилась в жажду убийства.
Герцог медленно пересек комнату, и в каждом шаге его чувствовалась угроза. Наконец, остановившись перед миссис Палмер, он приставил дуло пистолета к ее лбу.
– Позвольте мне кое-что вам объяснить. В то время как у других ваших пленниц нет друзей на свободе, у Мэри они есть.
Хозяйка вздрогнула в испуге, но тут же проговорила:
– Ее отец – очень влиятельный человек, и его слово всегда будет весить больше вашего, кем бы вы ни были.
– Тогда, вероятно, мне следует представиться. Эдвард Барронс, герцог Фарли.
