Мари Клармон - Любви навстречу
Девушка изо всех сил сопротивлялась, яростно отбиваясь. Но Харгрейв крепче прижал носовой платок к ее лицу, и Мэри внезапно почувствовала, что голова ее пошла кругом. Сделав над собой усилие, она попыталась отыскать взглядом Пауэрза. Где же он?
Мэри чувствовала, что впадает в забытье; казалось тело ее погружалось в морскую пучину, а ноги запутывались в скользких водорослях… И даже паника, еще минуту назад владевшая всем ее существом, теперь уступала место хорошо знакомому ощущению всепоглощающего забвения. Ей дали… что-то вроде опиума.
Тут Мэри с усилием приоткрыла глаза и вдруг заметила Пауэрза. Пряди его волос, казалось, светились в полутьме на фоне грязной соломы, устилавшей проход. А черный плащ прикрывал могучее тело – абсолютно неподвижное.
Мэри отказывалась верить своим глазам. Нет, виконт не мог умереть! Не чувствуя онемевших пальцев вокруг рукоятки ножа, она собралась с силами и ударила лезвием Харгрейва. Тот хрипло зарычал и, сжав ее запястье, с силой ударил руку девушки о стену. Пальцы тотчас разжались и выпустили нож. Мэри не почувствовала боли, хотя видела кровь на руке и подозревала, что от удара кости могли раздробиться. Но теперь Мэри уже ничего не чувствовала. Теряя сознание, она подумала о том, что из-за нее погиб Пауэрз. И она была уверена, что никогда больше не увидит Эдварда.
Глава 24
– Дорогая, мы так рады, что ты вернулась к нам в целости и сохранности.
Мэри поежилась от холода и прислонилась к сырой каменной стене. Она почти ничего не могла разглядеть в этом тускло освещенном помещении без единого окна. Еще несколько недель назад, когда она была пленницей в приюте миссис Палмер, здесь, в этой же самой комнате, пытались подавить ее волю. И тогда у них почти получилась. Но теперь она уже не была той слабой беззащитной девочкой.
Мэри прекрасно понимала, что ее ждали недели одиночества и всевозможные наказания, наихудшим из которых была тоска по Эдварду. Но все же она гордо вскинула подбородок и заявила:
– Ах, а я-то как рада…
Брови миссис Палмер поползли на лоб, и она с удивлением пробормотала:
– В самом деле?..
Мэри скользнула босой ногой по сырому полу с уверенностью хищного животного, которое не боится никого и ничего.
– Да, потому что теперь мне не нужно разыскивать вас, чтобы убить.
Миссис Палмер громко расхохоталась.
– Милочка, твои бредни просто смехотворны. – Она бросила взгляд через плечо Мэри и позвала: – Эй, Мэтью!
В душу Мэри закралось мерзкое чувство страха. Она в растерянности заморгала, не понимая, как такое может быть. Ведь она же убила этого надзирателя собственной рукой! Ржавый металл вонзился в его мясистое тело, и он упал на пол прямо к ее ногам!
Миссис Палмер усмехнулась и, скрестив на груди руки, спросила:
– Ты же помнишь Мэтью?
Тут дверь распахнулась, визгливо скрипнув несмазанными петлями, и в комнату ввалился Мэтью. Крепкий увалень неуклюже повернулся и впился в девушку зловещим взглядом, предвкушая расплату.
Мэри невольно вздрогнула. Ах, если бы только ей было куда бежать! Но, увы, ее окружали лишь толстые каменные стены, делавшие любую попытку побега нелепой. Она заставила себя повнимательнее посмотреть на Мэтью. За последние несколько недель он нисколько не изменился – такой же огромный, зловонный и омерзительный. Его сальные волосы свисали на лоб, а тусклые светло-карие глаза не выражали ничего, кроме похоти, и он явно намеревался рассчитаться с ней за свое ранение.
Мэри с усмешкой присела в реверансе и проговорила:
– Выходит, даже дьявол не захотел забрать тебя к себе.
Мускул под глазом Мэтью задергался, и он с угрозой в голосе проворчал:
– Дьявол велел мне сначала поразвлечься с тобой.
Мэри расправила плечи и пальцем поманила к себе надзирателя.
– Подойди же поближе, Мэтью. Посмотрим, как у тебя это получится.
В глазах негодяя промелькнуло удивление. Обычно его жертвы дрожали от страха – никто не рискнул бы бросить ему вызов. Смятение надзирателя передалось и миссис Палмер – оба видели, как сильно изменилась их пленница.
– Дорогая Мэри, у тебя было достаточно времени, чтобы обдумать свое положение. – Миссис Палмер опустила руку в карман своей широкой юбки и извлекла из него какой-то небольшой предмет цилиндрической формы с иглой на конце. – У нас есть для тебя подарок.
– Подарок? – переспросила Мэри, настороженно поглядывая на непонятную вещь.
– Вот именно, – кивнула миссис Палмер. Она щелкнула по цилиндру пальцем и надавила на него снизу, у основания. – Это поможет тебе осознать свое место в мире.
– Я и так знаю свое место! – закричала Мэри, давая волю накопившемуся гневу. – Оно не здесь!
Из иглы на конце цилиндра вырвалась струйка жидкости, и миссис Палмер сказала:
– Разумеется, оно здесь. Мы поможем тебе вспомнить об этом. – Она нахмурилась и злобно добавила: – Ты опозорила меня, Мэри, поэтому…
– Думаю, вы меня поймете, если я не стану извиняться, – перебила Мэри.
Ноздри миссис Палмер раздувались от гнева, когда она вновь заговорила:
– Вижу, ты научилась дерзить. Что ж, мне очень жаль, но тебе придется провести остаток своей жалкой жизни, какой бы короткой она ни была, в этой тесной комнатке.
Мэри невольно осмотрелась, и ей почудилось, что стены вокруг нее начали сдвигаться. А миссис Палмер тем временем продолжала:
– Я написала твоему отцу, выразив глубочайшие соболезнования по поводу твоей преждевременной кончины. Несомненно, эта новость его порадует, а мне даст полную свободу распорядиться твоей жизнью по своему усмотрению. Надо сделать из тебя пример для других девочек.
Мэри устремила взгляд на «подарок», гадая, каким образом он поможет «сделать из нее пример».
– Что это? – не выдержав, спросила она.
– Новейшее изобретение медицины. Специально для таких темпераментных особ, как ты. Это шприц. Видишь ли, он помогает вводить в тело одно из самых восхитительных лекарств, известных миру. Морфий. – Миссис Палмер усмехнулась и добавила: – Он значительно лучше опиума.
– Лучше? – прошипела Мэри. Ей хотелось наброситься на хозяйку приюта и влить ей в глотку столько настойки опия, чтобы она захлебнулась.
– И знаешь, – продолжала миссис Палмер, обворожительно улыбаясь, – после того, как я вколю тебе это, Мэтью сможет делать с тобой все, что ему заблагорассудится.
Перед глазами Мэри возникли жуткие воспоминания о беспощадной жестокости Мэтью, но если раньше она бы в ужасе задрожала, то теперь эти мысли вызывали у нее лишь отвращение. Однако кое-что ее все-таки очень тревожило. Ведь если это средство действительно походило на опий…
