Каролин Лэмпмен - Родник счастья
Решившись раз и навсегда покончить с этим наваждением, Никки заперлась у себя в комнате, поклявшись не высовывать носа, пока не преодолеет это дурацкое влечение к Леви Кентреллу. Она была вся в синяках, у нее болели плечи, но она не обращала на это внимания. Душевная боль была куда страшнее физической. Всю свою сознательную жизнь Никки старалась не быть похожей на свою мать. И вот она обнаружила, что все это было напрасно: она так же похотлива, как Саманта.
Но к утру Никки решила, что можно проиграть битву и все же победить в войне. Все, что нужно, это твердая решимость и полное безразличие к Леви Кентреллу. Приняв такое решение, она наконец-то погрузилась в сон.
Наутро Никки попросила у Эмили мази натереть плечи, но в остальном вела себя так, словно ничего не случилось. Она позавтракала на скорую руку, оседлала Огневушку и отправилась на пастбище. Леви привез довольно мрачные вести, и она хотела увидеть все своими глазами. Ей не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что Леви еще смягчил краски.
Позади раздался стук копыт. Никки вспомнила про нападение на Аманду и собралась удрать, но сперва оглянулась посмотреть, кто это. Она узнала гнедую кобылу Леви и вздохнула с облегчением. К тому времени как Леви догнал ее, Никки уже успели принять безразличный вид.
— Доброе утро, — весело приветствовал ее Леви. — Что-то я не видел тебя за завтраком.
— Я завтракала раньше.
— Нельзя ли спросить, куда мы едем? — Мы?
— По-моему, после того что случилось с Амандой Лоувелл, в одиночку лучше не ездить. Мы с Питером обсудили это сегодня утром, и он со мной согласился. С сегодняшнего дня поодиночке никто ездить не должен, никто, понятно? — В его глазах блеснул лукавый огонек. — Так что, если не хочешь, чтобы я ехал с тобой, может, ты согласишься поехать со мной?
— Кентрелл, мне уже двадцать лет. Не надо обращаться со мной как с ребенком.
— Вообще-то я всегда обращался с тобой как со взрослой, даже когда ты вела себя, как маленькая. — Леви тяжело вздохнул.
— Да? А вчера?
— Господи, Никки, вчера ты меня напугала до смерти. Что же еще я мог сделать? Я увидел тебя и решил, что ты сейчас погибнешь, а я ничем не могу тебе помочь! Ты представляешь, что это такое? Может, мне надо было убедиться, что с тобой все в порядке, а может, это мне самому надо было успокоиться, я не знаю. Питер или Эмили сделали бы то же самое, если бы подбежали раньше меня.
— Я просто не думала, что делаю, — сказала Никки. — Я-то знаю.
— Ну, ошиблась. С кем не бывает? Главное, все кончилось хорошо, так что забудь об этом.
— Я все-таки… — она осеклась, глаза ее расширились, — Леви, погляди!
У самой тропы лежал мертвый теленок. Кто-то перерезал ему глотку и содрал шкуру — но клеймо ранчо Чендлеров оставил.
Никки спешилась и склонилась над теленком.
— Что за бессмыслица! Вор не оставил бы мяса, да и шкура с такой дырой никуда не годится. Кто же это натворил?
Леви тоже спешился и осмотрел следы в пыли. Потом покачал головой.
— Не знаю. Но тот, кто это сделал, хотел, чтобы мы это нашли.
— Герман Лоувелл!
— Это еще неизвестно.
— Черта с два! Кому же еще?
Леви поднял голову и окинул взглядом горизонт.
— Может быть тот, кто застрелил лошадь под Амандой?
В следующие несколько дней Никки все больше убеждалась, что Герман Лоувелл начал войну против их ранчо. За теленком последовали поваленные столбы и перерезанная проволока. Питер с Леви только и успевали, что чинить изгородь.
— Опять? — Никки с тоской посмотрела на Питера. — Третий раз за три дня! Если так будет продолжаться, у нас проволоки не хватит.
— Коровы хотят пить, — ответил Питер. — Проволока не пускает их к воде. Людям Лоувелла проволоку порезать недолго, а чинить ее тяжело. Они это знают. А потом, есть еще одна проблема.
— Что он еще задумал, этот Лоувелл?
— Лоувелл здесь ни при чем. Саранча.
— Саранча?
Эти надоедливые насекомые, конечно, портили посевы, но особого вреда никогда не причиняли.
Но, добравшись до ближайшего овсяного поля, Никки поняла, почему Питер и Леви так озабочены. Тысячи насекомых покидали высохшую прерию и перебирались туда, где была пища. Земля словно шевелилась.
— Боже милосердный! — Никки не могла оторвать глаз от этого ужасного зрелища. — И что, везде так?
— На этом поле хуже всего, но они ползут и на другие.
— И что же делать?
— Мы с Питером решили, что ничего не остается, как скосить все на сено.
Никки пришла было в ярость. Ах, они решили! Значит, с ней советоваться уже не обязательно! Но она тут же взяла себя в руки. Дурить некогда. Надо спасти то, что еще осталось от урожая.
— А бобы?
— Бобы они пока не трогают. Может, просто их не любят.
— Как же мы будем сгребать сено, граблей-то нет? — спросила Никки.
— Я думаю, можно будет как-нибудь наладить, — отозвался Леви. — Питер управляется с упряжкой лучше нас с тобой, так что пусть он начинает косить, а мы пока будем чинить грабли.
Исправив изгородь, они тотчас же отправились в сарай, и через полчаса косилка была готова к работе.
— Начнешь с того места, где больше всего насекомых? — спросил Леви, когда Питер влез на козлы.
Питер покачал головой.
«Если у них отобрать еду, они переползут на другое место. Лучше сначала скосить там, где кузнечиков мало».
Леви сперва удивился, потом кивнул.
— Хорошая мысль, — улыбнулся он. — Знаешь, может, тебе удастся когда-нибудь и меня выучить земледелию.
Питер только ухмыльнулся в ответ, стегнул лошадей и отправился на поле. Леви повернулся к Никки.
— Нам тоже пора шевелиться, а то не успеем починить грабли.
Пустив в ход все свое воображение, они наконец сколотили, собрали и связали из остатков граблей нечто, способное их заменить. Никки с трудом удавалось сохранять невозмутимый вид, работая рядом с Леви.
На следующее утро все трое встали на рассвете и отправились в поле. Питер заканчивал косить, а Никки с Леви сгребали то, что было скошено накануне.
Наконец в половине девятого, когда стало слишком темно, измученные лошади и не менее измученные люди вернулись домой. Несмотря на усталость, все трое испытывали чувство законной гордости: это была тяжкая битва, но они вышли победителями.
— Много еще осталось? — спросила Эмили после ужина.
— Меньше половины поля, — ответил Леви, подбирая ломтем хлеба остатки соуса. — Работы на пару часов.
«Я спать пошел. До завтра.» — Питер зевнул, потянулся и встал.
Леви совершенно случайно поднял голову и увидел, как Питер с Лианой встретились глазами. Они обменялись взглядами, Лиана чуть приметно кивнула. Они явно что-то сказали друг другу — интересно бы знать, что?
