Каролин Лэмпмен - Родник счастья
Леви совершенно случайно поднял голову и увидел, как Питер с Лианой встретились глазами. Они обменялись взглядами, Лиана чуть приметно кивнула. Они явно что-то сказали друг другу — интересно бы знать, что?
— О, Господи! — вскричала наутро Никки, выглянув в окно. На поле преспокойно паслось небольшое стадо, подъедая оставшееся в поле сено. — Вон отсюда! — заорала она, выскочив из дома и размахивая руками.
Остальные подоспели ей на помощь, и скотину отогнали обратно в прерию.
— Если этот Лоувелл думает, что ему удастся избавиться от нас с помощью мелкого вредительства, то он сильно ошибается. Чендлеры не сдаются, и пора доказать ему это, — кипятилась Никки.
Она повторяла это все утро. Наконец Питеру это надоело.
«Знаешь, — сказал он, — Лоувелл мог бы поджечь сарай или перестрелять лошадей. Он пока просто играет с нами».
— Ах вот как? Может, мне съездить поблагодарить его за любезность? — Даже жесты Никки выглядели ядовитыми.
«Никки, не дури. Если ты выведешь его из себя, он соберет всех своих людей, и нам придется драться. Нам не выстоять».
— Не уверена. Мы ведь не боимся драться, а Лоувелл на это не рассчитывает.
Питер возвел глаза к небу, покачал головой и удалился. Леви благоразумно оставил свое мнение при себе.
Как и говорил Леви, они управились с сеном еще до полудня. Никки решила, что сейчас самое время почистить упряжь. Она думала, что в сарае никого не будет, и удивилась, увидев Леви, который стоял у единственного окна и брился.
Никки знала, что, когда Леви вернулся, Эмили вынесла бритвенный прибор и зеркало Сайреса в сарай, но как-то не задумывалась об этом. Теперь, глядя на это старое зеркало, знакомое до боли, Никки вспомнила, сколько раз она уговаривала отца купить себе новое.
Тоска по отцу часто настигала ее именно в такие моменты, как теперь, когда Никки меньше всего ожидала этого. Леви намылил щеку и теперь с сосредоточенным видом проводил по коже острым лезвием. Сколько раз она видела, как Сайрес делал то же самое перед этим зеркалом! На глазах у нее выступили слезы.
— Я тебе нужен? — спросил Леви, споласкивая бритву.
— Нет. Я просто хотела почистить упряжь. Ничего, потом зайду.
— Ты мне совсем не мешаешь, — улыбнулся ей Леви. — Закончу — помогу тебе.
— Ну, если хочешь… — улыбнулась в ответ Никки.
Заставляя себя не думать об отце, Никки прошла мимо Леви, сняла со стены тяжелый хомут и принялась чистить кожу седельным мылом.
Наступило уютное молчание, нарушаемое лишь поскребыванием бритвы и шорохом суконки. Боль Никки ослабла, снова превратившись в привычную глухую тоску, и Никки стала разглядывать Леви. В своей рубахе навыпуск, расстегнутой почти до пояса, с закатанными рукавами он выглядел таким близким и домашним. Выгоревшие волосы на руках Леви золотились на солнце, когда он поднял голову, чтобы выбрить шею.
Наблюдая за тем, как Леви бреется, Никки испытывала странное ощущение. Сейчас у нее не колотилось сердце, как тогда, у подъемника. Ей просто стало хорошо и спокойно. Пока она обдумывала это, Леви кончил бриться, стер с лица остатки мыла и вышел выплеснуть воду.
Когда он вернулся, Никки подняла голову и увидела, что он стоит, облокотившись на столик, и улыбается, застегивая рубашку.
— И что смешного?
— Да я не смеюсь. Просто подумал, как здорово это у тебя получается.
— Что «это»? — удивленно нахмурилась Никки.
— Чистить кожу.
— Да это любой дурак может.
— Ничего подобного. — Леви снял с крючка упряжь и уселся напротив. — Одна моя хорошая знакомая чуть не погубила пару ботинок. Она сперва намочила их, а потом попыталась намылить, как простым мылом.
— Что-о? — изумилась Никки. — Она, должно быть, полная идиотка.
— Да нет, просто не знала. Стефани решила, раз это мыло, значит, им и пользуются как любым другим мылом.
Опять Стефани. Господи, как Никки ненавидит это имя!
— Как ты думаешь, она уже в Вайоминге?
— Не знаю. Надеюсь, что да.
Леви с головой ушел в работу и потому не заметил, что Никки прикусила губу и принялась ожесточенно тереть хомут.
— Никки, погляди-ка, — неожиданно сказал он. — Вот почему Оскар взбесился. Острый конец впился ему в кожу, когда ты стала отстегивать пряжку.
Никки увидела металлическое кольцо, лежавшее на ладони Леви, и глаза ее расширились.
— Надо же, сломалось. Интересно, как это Питер не заметил — он ведь проверял упряжь на той неделе.
— Оно не сломалось, Никки. Его разрезали.
25
Наутро Никки подняли с постели звуки выстрелов. Она вскочила, схватила винтовку и бросилась на улицу. Выскочив во двор, она увидела Леви, который выбежал раньше ее.
Она догнала Леви у дальнего конца загона. Восток только-только зарозовел.
— Что происходит?
— Плохо дело, — мрачно ответил Леви, глядя на север.
Никки посмотрела в ту же сторону и ахнула. Было еще плохо видно, но она все же разглядела, что с полсотни коров мчались через бобовое поле, начисто вытаптывая драгоценный урожай. Позади очумевшего стада скакали трое всадников, которые стреляли в воздух и орали.
— Ах вы, твари вонючие… — Никки перехватила винтовку поудобнее и двинулась было вперед, намереваясь как-то помешать вторжению.
— Слушай, этих коров теперь не остановить, стреляй не стреляй. Слишком поздно. — Леви схватил ее за руку.
— Какого черта! — Никки яростно обернулась к нему. — Ты что, думаешь, я буду стоять и смотреть…
— Господи Иисусе! Никки, берегись!
Не успела Никки понять, в чем дело, как Леви схватил ее и прижал к изгороди. И в тот же миг они оказались в густом облаке пыли. Никки почти ничего было не видно из-за широкой груди Леви, но по мычанию и топоту она поняла, что, если бы не он, она оказалась бы под копытами обезумевшего стада.
Несколько секунд — и коровы промчались мимо. Просвистела пуля. Леви напрягся, ожидая, что следующая попадет ему в спину. Рядом раздался выстрел, и оба повернули голову в ту сторону. В десяти ярдах от них стоял Питер, перезаряжая винтовку. Всадники промчались мимо дома и скрылись из виду. Ни Леви, ни Никки не пришло в голову, как Питер узнал о происходящем — они слишком радовались, что он прогнал наглецов, чтобы обратить на это внимание.
Никки вздохнула с облегчением и только теперь почувствовала, что прижимается к голой груди Леви. Его теплая кожа, покрытая темными курчавыми волосами, пахла мылом и сеном, на котором спал Леви. Приятно пахла. Даже слишком приятно.
— Ты не одет, — сердито сказала Никки.
— Ты тоже. — Леви разжал объятия и отступил. Он был прав. На Никки ничего не было, кроме тонкой летней ночной рубашки, так что выглядела она ничуть не приличнее Леви, который едва успел натянуть штаны. — Ничего, зато свежим мясом на пару дней мы обеспечены, — вздохнул Леви. — Жаль, что так жарко. Долго оно не продержится.
