Гейл Мэлин - Любовь и долг
Рафаэль!
Она побежала ему навстречу и увидела, что выражение настороженности на его лице сменилось радостью. В два прыжка он оказался рядом с нею.
— Дезирэ!
— Рафаэль! — Она бросилась ему на шею.
— Осторожно, моя жемчужина, я мокрый!
— Ну и что! Я так по тебе скучала!
— Правда? Я тоже по тебе соскучился.
Куда подевалось его намерение контролировать эмоции? Своим неожиданным появлением она застала его врасплох. Она была такая мягкая, такая теплая. Он вдыхал запах ее волос и свежий, чистый аромат ее кожи. Ее губы раскрылись, и он ощутил медовый вкус ее языка. Ее пальцы впились ему в плечи, и она прижалась к нему всем телом. Он был оглушен!
Он стал целовать ее губы, щеки, глаза, лоб. А она взяла его руку и положила себе на грудь.
Что-то внутри него взорвалось. Он стянул вниз тонкое муслиновое платье и начал ласкать ее обнажившуюся грудь. Дезирэ вздрогнула и страстно его поцеловала.
— Мне не верится, что ты вернулся, — прошептала она и погладила его по щеке.
— Хорошо, что я побрился, — нетвердым голосом пошутил он, — не то моя борода оцарапала бы твою нежную кожу.
— Ты приводил себя здесь в порядок?
— Я и сейчас выгляжу не слишком опрятно, но видела бы ты меня еще вчера. На порог не пустила бы!
— Напротив, я нахожу, что ты выглядишь довольно привлекательно, — шаловливо возразила она и провела рукой по его груди.
Он схватил ее за руку и простонал:
— Не надо.
— Почему? — Она смело глянула ему в глаза. — Тебе не нравится?
— Ах, ты маленькая искусительница! Ведь знаешь, что нравится! Но если мы не остановимся, я займусь с тобой любовью прямо здесь!
— Так давай! — сказала она, прижимаясь еще крепче. — Ты же этого хочешь. — Рафаэль вдруг покраснел до корней волос, а она засмеялась. — Знаю, я бесстыжая, но жаль упускать такую возможность.
Собрав в кулак всю свою волю, Рафаэль покачал головой.
— Нет, моя жемчужина, мы все сделаем как надо. И это произойдет в нашей супружеской постели.
— Что… что ты сказал? — запинаясь, спросила она.
— Я люблю тебя, Дезирэ Фонтэн, и я сделаю тебя своей женой, как только появится возможность устроить свадьбу.
— Ты хочешь на мне жениться?
— Я буду самым счастливым человеком на свете, если ты согласишься стать моей невестой. Нам придется нелегко, дорогая. Против нас будут те, кто не понимает, что любовь сильнее ненависти. Нам еще многое предстоит… обсудить.
Больше нельзя оставлять ее в неведении. Она должна все узнать, но с чего начать?
— А с этим нельзя подождать? — спросила она, нежно погладив его по щеке. — По-моему, сейчас уместнее двум влюбленным поцеловаться.
Да, подумал он, не стоит омрачать это мгновение счастья. Рафаэль наклонился, и их губы слились в поцелуе.
Глава двенадцатая
Возвращение Рафаэля вызвало в доме настоящий переполох. Все выбежали, чтобы поздороваться с ним, и только к ужину жизнь снова вошла в спокойное русло.
За ужином Элена рассказала об оспе и о том, как искусно Дезирэ ухаживала за больными, и что сама она обязана ей своим выздоровлением.
Когда Элена вышла на минуту, Рафаэль выразил Дезирэ свою признательность.
— Ты тоже помог мне, когда я нуждалась в помощи, — ответила Дезирэ.
— Ты отплатила мне с лихвой, моя жемчужина.
Все следующее утро Рафаэль был занят делами поместья, а после сиесты приехал отец Гомес, и они заперлись в кабинете.
Священник остался ужинать.
Наутро, спустившись к завтраку, Дезирэ обнаружила, что Рафаэля за столом нет.
— Рафаэль обещал вернуться к полудню, — сказала Элена.
— Я хочу прокатиться верхом, — после минутного раздумья заявила Дезирэ.
— Одна?
— Мне надо кое о чем подумать, — сказала она и пошла переодеваться.
Часа через два она поняла, что сбилась с пути.
— Мадригал, похоже, мы заблудились. — Окружавшие горы были ей незнакомы. Неужели она так задумалась, что заехала за пределы поместья? И солнце уже переместилось к западу, стало быть, полдень далеко позади. Рафаэль, наверно, уже вернулся. Эти два дня он как будто ее избегал, а ей надо поговорить с ним наедине.
— Я успокоюсь только после того, как мы объявим о наших планах, — пробормотала она, похлопав Мадригала по шее. — Кажется, надо ехать по этой тропе. Давай повернем, Мадригал.
— Ты кто такая?
На обочине вдруг возник человек, и Дезирэ, натянув поводья, остановила Мадригала.
— Я Дезирэ Фонтэн. Вы меня не помните? Совсем недавно я была в вашей деревне… — Она запнулась, поняв свою ошибку. Это был кто-то чужой.
Как и еще двое мужчин, появившихся из-за валунов.
— У тебя французское имя, женщина, — сказал первый, сплюнув. Он направил на нее дуло ружья с нескрываемой злобой.
— Что вам от меня нужно? У меня нет денег.
— Возможно, ты потребуешься Эль Вердуго как заложница.
— Вы люди… Эль Вердуго? — с запинкой произнесла она ненавистное имя и ей стало страшно.
— Я вижу, ты слышала о Мстителе. Вот и хорошо. Значит, знаешь, что с нами шутки плохи. Поехали, да побыстрее.
— Куда вы собираетесь меня везти?
— В наш лагерь. А там пусть решает Эль Вердуго, убивать тебя или оставить в заложниках.
Бежать было бесполезно — это она поняла сразу. Побег вызовет у них еще большую злобу.
Партизан взял поводья Мадригала и повел его по крутым каменистым тропам. Потом ей завязали глаза грязным шарфом, а руки перетянули куском веревки.
Они шли долго, Дезирэ показалось, что прошло несколько часов. Наконец, в отдалении послышались шум и голоса. Мадригал внезапно остановился, и чьи-то грубые руки ссадили ее на землю. Когда с глаз сняли повязку, она увидела толпу мужчин и нескольких женщин. Все они были грязные, одеты в лохмотья и смотрели на нее враждебно.
В отдалении стояло несколько палаток. Ее подвели к одной из них, и конвоир, ткнув ее в спину дулом винтовки, втолкнул внутрь. Дезирэ не удержалась на ногах и упала. Раздался грубый хохот.
После неимоверных усилий ей удалось сесть. Слезы наворачивались на глаза.
— Тысяча чертей, — пробормотала она.
Никто не знает, где она. Как ее смогут найти? Она больше никогда не увидит Рафаэля!
Прекрати сейчас же! — приказала девушка себе. Если не возьмет себя в руки, у нее будет истерика. Пока они не причинили ей вреда. Не изнасиловали, хотя она знала, что такова была участь женщин, попавших в плен во время войны.
В палатке, кроме нее, никого не было. Она попыталась развязать руки, но узел был затянут слишком крепко. Ничего не оставалось, как ждать.
