Лаура Гурк - Сама невинность
Когда они прибыли на открытие скачек, Мик уже ждал их около основной трибуны.
Даже Шарлотта не смогла придраться к его внешнему виду. Он был безупречно одет для Аскота — жемчужно-серый костюм, белая рубашка, белый жилет и серая фетровая шляпа.
Вайолет тепло его приветствовала и представила остальным членам семьи, которые — за исключением лорда Фортескью — встретили его более чем прохладно. Казалось, только Виктор и тётушка были рады видеть его здесь.
Однако Вайолет, кажется, не почувствовала появившегося напряжения и болтала с инспектором так, словно не было ничего необычного в том, чтобы привезти с собой на скачки полицейского. Но Софи понимала, что это не так. Агата, Шарлотта и Кэтрин были в ужасе, а Гарольд напуган.
Софи стояла немного в стороне и внимательно наблюдала за своей семьей. Мик не обратил внимания на их неприязнь и ответил на их ледяное приветствие с непринужденностью настоящего джентльмена.
Познакомившись со всеми, Мик повернулся к Виктору.
— Милорд, благодарю вас за приглашение присоединиться к вам. Как вы считаете, кто является фаворитом сегодняшних заездов? Я полагаю, что Маск Второй.
Лорду Фортескью было совсем не свойственно высокомерие. Он широко улыбнулся инспектору, как только что встреченной родственной душе.
— Я тоже ставлю на него. Совершенно очевидно, что у него есть все шансы на победу, — Виктор хлопнул Мика по плечу. — Я рад, что появился человек, разбирающийся в скачках. Вы прибыли сегодня утром?
— Да, утром. Я отправил свои вещи к вам в поместье, как сказала мне миссис Саммерстрит, ваша кузина, — Данбар повернулся к Кэтрин. — Виконтесса Фортескью, думаю, нас с вами кое-что связывает. В некотором роде.
Слова Мика, казалось, не произвели на Кэтрин никакого впечатления.
— Действительно? И что же это?
Софи увидела, как Мик опустил руку в карман и когда он вытащил оттуда изумрудное ожерелье виконтессы, она застыла. Взяв руку Кэтрин, Данбар положил ей на ладонь нить драгоценных камней:
— Думаю, оно принадлежит вам.
— О Боже, да, это и правда моё ожерелье! — она сжала пальцы, и её холодность к инспектору несколько ослабла. — Смотри, Фортескью, — воскликнула она в изумлении, — нашлись мои изумруды!
Виктор посмотрел на ожерелье, лежащее на ладони жены, затем перевел взгляд на Мика, и Софи почувствовала, что его отношение к Данбару стало ещё лучше.
— Никогда не думал, что полиция сможет найти их.
— Да, это непостижимо, — согласилась виконтесса. — И как вам только удалось обнаружить их, инспектор?
— Совершенно неожиданным способом, — Софи заметила, что, разговаривая с Кэтрин, он всё ещё продолжал держать ту за руку. И Кэтрин позволяла ему это!
— Что это за разговоры о твоём ожерелье? — требовательно спросила Агата. — Кэтрин, ты ходила в полицию?
Виконтесса отвела от Мика взгляд и отняла руку.
— Да, Агата. Как только я поняла, что моё любимое ожерелье пропало, я тотчас же сообщила об этом в Скотленд-ярд.
Матушка Софи неодобрительно хмыкнула, но Кэтрин была в восторге от того, какие результаты принесли ей её действия, которые большинство её знакомых, включая Агату, расценили бы как совершенно неподобающие. Она снова повернулась к Мику и заговорила с ним, действительно заговорила:
— Вы бывали раньше в Аскоте, инспектор?
— Да, миледи, бывал и неоднократно. Когда я работал в специальном подразделении[66], меня дважды отбирали для охраны королевского кортежа, и несколько раз я приезжал в Аскот, чтобы получить удовольствие от скачек, не отвлекаясь на работу.
— Вы должны рассказать мне, как вам удалось найти мои изумруды, — заявила Кэтрин, и стало ясно, что ее отношение к Мику совершенно переменилось. — Расскажите нам всё.
Все присутствующие в ожидании уставились на Мика, и внутри Софи всё перевернулось. Она не могла отвести от него взгляда и гадала, что же он скажет.
— Боюсь, эту заслугу нельзя приписать ни мне, ни Скотленд-ярду, миледи. Кто-то анонимно доставил ожерелье в отдел утерянных вещей.
Софи тихонько рассмеялась. Какая великолепная история! Ни долгих объяснений, ни неудобных вопросов.
— Какое удачное стечение обстоятельств, — пробормотала она. Услышав её голос, Мик повернулся к девушке. Он улыбнулся в ответ своей особенной улыбкой, и Софи тотчас же вспомнила случившиеся той ночью две недели назад в оранжерее. Он тоже думал об этом. Она посмотрела на него и поняла это.
Софи с трудом заставила себя отвести взгляд.
— Невероятно, — продолжила Кэтрин. — Интересно, кто же прислал ожерелье в Скотленд-ярд? Это доказывает, что в мире ещё остались честные люди.
— Разумеется, я счастлива, что изумруды нашлись, — вмешалась Агата, — но идти в полицию... тебе не кажется, что это было немного чересчур?
— Виктор так не думал.
— Отправиться в полицию было единственным верным решением, — подтвердил лорд Фортескью. — Иначе, зачем вообще нужны полицейские, чёрт возьми?
— И всё же, — вставила Шарлотта, — должно быть, ты оказалась в затруднительном положении, дорогая кузина.
— Вовсе нет, — Кэтрин пожала хрупкими плечами. — Если бы я не пошла в полицию, вероятно, я бы никогда больше не увидела своё ожерелье. Сотрудники Скотленд-ярда просто не знали бы, кому именно его следует вернуть.
Агата, уставшая от этого разговора, пренебрежительно взмахнула рукой и все снова начали обсуждать сегодняшние скачки.
Мик повернулся к Софи.
— Я хочу поблагодарить вас за то, что вы только что сделали, — прошептала она. — За ваше понимание и осторожность. Не могу выразить словами, как я вам признательна.
Он пододвинулся к ней.
— Докажите это.
Девушка посмотрела на него, и что-то в том, как он произнес эти два слова, заставило её необъяснимым образом задрожать. Задрожать одновременно от удовольствия и тревоги. Так заставляет дрожать пират.
— Как... — её голос сорвался. Неожиданно она потеряла способность говорить. У него были самые голубые глаза, которые она когда-либо видела, — небесно-голубые около зрачка, постепенно темнеющие к краю радужки.
Софи сглотнула и попробовала снова заговорить.
— Доказать как?
— Ответьте на вопрос, который я вам задал в саду.
Она сразу же вспомнила легчайшее прикосновение розового лепестка к своему подбородку.
Вы защищаете любовника?
— У меня нет любовника, — прошептала она и внезапно поймала себя на том, что склоняется к нему. Ей так отчаянно хотелось прикоснуться к нему, почувствовать под своими пальцами его твёрдую грудь, что у неё задрожали руки.
