Барбара Картленд - Любовь священна

Он чувствовал, как она трепещет, и добавил:

— Но мы должны быть разумными. По моим планам, мы поженимся завтра рано утром. Сначала будет гражданское бракосочетание в присутствии мэра, что обязательно во Франции, а потом, чтобы доставить вам удовольствие, моя дорогая, скромная служба в английской церкви.

Селина издала глубокий вздох счастья. Ответа не требовалось.

Герцог взял бланк, который положил на стол в тот момент, когда она входила в комнату.

— Я должен сообщить мэру кое-какие подробности, — сказал он. — Итак, моя драгоценная, полное имя вашего отца.

— Френсис Губерт Греттон, — ответила Селина.

— А как девичья фамилия вашей матери?

— Элизабет Керби.

Герцог записал это, а Селина неуверенно добавила:

— Вероятно, я должна добавить «достопочтенная», но никогда раньше не делала этого.

Герцог поднял голову.

— А кто был ее отец? — спросил он, немного помолчав.

— Лорд Керби.

— Лорд Керби? Вы уверены?

— Ну конечно, — ответила Селина. — Мама редко говорила о своих родителях, но иногда рассказывала мне о своем детстве, прошедшем в большом доме в Хантингдоне.

Герцог внимательно посмотрел на листок бумаги и произнес:

— В это трудно поверить.

— Почему, что-нибудь не так? — испугалась Селина.

— Все так, дорогая, — успокоил ее герцог. — Просто лорд Керби — ваш дедушка — кузен моей матери. Значит, мы с вами родственники. А вы сейчас моя подопечная.

Тут он понял, что в этом и есть ответ на дышащие злобой и местью слова леди Милли. Теперь, когда станет известно, что дед Селины лорд, никто не примет во внимание то, что Милли будет говорить о девушке. Он также был уверен, что как только Селина станет герцогиней Этерстон, ее родственники со стороны матери сразу же признают ее и объявят всем о своем родстве с нею.

Не то чтобы его это очень беспокоило. Герцог любил Селину такой непреодолимой любовью, что женился бы на ней даже в том случае, если бы она действительно была из трущоб, как пыталась утверждать леди Милли. Но для Селины это родство откроет дверь в самые высокие сферы и никому не позволит бросить тень на их счастье.

Однако герцог решил, что девушке трудно будет понять тонкости, и поэтому счел объяснения излишними. Вместо этого он посмотрел в ее сияющее радостью лицо, когда она произнесла:

— Я так горда от мысли, что фактически я ваша родственница! Как мама обрадовалась бы, если бы узнала это!

— Кто знает, может быть, она и радуется за нас, — предположил герцог.

Неделю назад ему бы и в голову не пришли подобные мысли, но теперь он в глубине души верил, что это возможно.

— Я в этом уверена, — согласилась Селина, — И я знаю, что именно такого мужа, как вы, ока выбрала бы мне.

Говоря это и особенно подчеркнув слово «муж», она немного покраснела.

— Я передам эту бумагу полковнику Грейсону, которому уже поручил отнести ее прямо к мэру и позаботиться о церковной службе. — Герцог встал и улыбнулся. — А потом мы подумаем о медовом месяце. Вам бы хотелось увидеть Греческие острова? Мы отправимся туда на моей яхте, и вы сможете читать мне стихи Байрона.

— Это было бы великолепно! — воскликнула Селина.

— Потом, я. думаю, мы совершим более дальнее путешествие, — сказал герцог. — Может быть, в Индию, в поисках святых людей, которых вы так мечтаете встретить.

Селина радостно вскрикнула.

Герцог подошел к двери, протянул бумагу слуге и приказал передать ее полковнику Грейсону, после чего вернулся к Селине. Он помог ей встать и подвел к окну. Девушка склонила голову ему на плечо, и он почувствовал, что все ее существо излучает счастье.

Посмотрев на море, герцог произнес:

— Мой друг в Алжире сказал мне, что я должен достичь горизонта, а за ним откроется другой. Теперь это мы будем делать вместе, Селина.

— Вы знаете, что единственное, чего я хочу, — это быть с вами, — мягко ответила она, — чтобы вы учили меня, заботились обо мне, защищали меня. Мне страшно, когда я одна, но когда я с вами, весь мир… принадлежит мне.

— Это чувствую и я, — сказал герцог. — Дорогая моя, вы так много дали мне, но самое главное, вы научили меня любить весь мир.

Он еще крепче прижал девушку к себе и коснулся губами ее губ. Он чувствовал, что она понимает его, знал, что никто не отнимет у них этот неземной восторг от прикосновения друг к другу, восторг оттого, что они были мужчиной и женщиной, которые должны были соединиться в одно существо.

Огонь поцелуя герцога зажег искорку в душе Селины. Герцог понял, что это не та страсть, которая со временем угасает, а часть созидательной силы Бога.

Да, это было божественно. Это было чудо из чудес. Это была по-настоящему целомудренная любовь.