Барбара Картленд - Любовь священна

Затем, взглянув в это красивое лицо, искаженное гневом, она слегка вскрикнула, как зверек, которого ударили, и повернувшись, побежала через сад.

Она бежала со всех ног, как бежала вчера вечером, — неистово и отчаянно.

Глава 8

Герцог, улыбаясь, сошел вниз.

Врач уже ушел, поспешив к другому важному пациенту. Он пробыл с герцогом дольше, чем можно было ожидать, так как врач обнаружил, что рана, нанесенная бандитским ножом, достаточно глубока и ее надо зашить. Он наложил шов очень искусно, не причинив герцогу большой боли.

Когда герцог вышел в вестибюль, к нему подошел лакей и сказал по-французски:

— Вас ждет дама, сударь.

С этими словами он открыл дверь в гостиную. Это была большая, прохладная, очень красивая комната, которую герцог украсил бесценными картинами, привезенными им из замка Этерстонов.

Он вошел, и лакей закрыл за ним дверь. Солнце било ему в глаза, когда он увидел фигуру, стоящую у окна, и подумал, что это Селина. Однако, подойдя поближе, он увидел, что перед ним стоит леди Милли.

Увидев его, она повернулась и направилась к нему, глаза ее блестели, яркие губы были вызывающе искривлены.

— Как я рада вас видеть! — воскликнула она.

— Я не ждал вас, Милли, — ответил герцог.

Это было не совсем правдой, так как он знал, что рано или поздно она явится на виллу и ему предстоят неизбежные объяснения, а может быть, даже сцена.

Но он надеялся, что это произойдет не теперь, когда ему так хотелось побыть наедине с Селиной.

— Вы очень дурно поступили со мной! — мягко произнесла леди Милли. — Но я вас прощаю, ведь я так ждала вашего возвращения.

Ничего не ответив, герцог подошел к камину.

Она приблизилась к нему. Затем, положив руку ему на плечи, сказала:

— Давайте забудем об этой глупой размолвке. Я люблю вас, и вы это знаете.

— Простите, Милли, — спокойно ответил он.

— Вам стыдно за ваш поступок? Это хорошо, но я достаточно великодушна, чтобы найти вам дюжину извинений.

— Не совсем, — сказал герцог, — хотя я признаю, что с моей стороны было несколько опрометчиво попросить вас так быстро покинуть виллу.

Воцарилась тишина. Помолчав немного, леди Милли произнесла:

— Я понимаю, вы были в гневе. А быть может, я вела себя бестактно. Но ведь мы слишком давно знакомы, чтобы таить обиду друг на друга или допустить, чтобы глупая неосторожность разбила наше счастье.

— Я хочу поблагодарить вас за это счастье, — ответил герцог. — Мы провели вместе много приятных минут, Милли, но надо посмотреть правде в глаза и сказать себе, что все кончено.

— Что вы имеете в виду, когда говорите «кончено»? — спросила леди Милли, на этот раз жестче.

Пока герцог подыскивал нужные слова, она продолжала:

— Вы не можете сердиться на меня! Это смешно. Я прекрасно понимаю, что вы привезли эту крестьянскую девушку, чтобы досадить мне, но, думаю, в дальнейшем она не доставит нам неприятностей.

— Что вы хотите этим сказать? — воскликнул герцог. — Селина — моя подопечная.

— Вы лжете, и мы оба это знаем, — отрезала леди Милли. — Всему Монте-Карло известно, что вы привезли ее на вашей яхте, что на ней было крестьянское платье, а вы разукрасили ее, как павлина, делая вид, что она ваша подопечная.

— Здесь нет никакого притворства, — твердо произнес герцог. — Она моя подопечная.

Леди Милли довольно неприятно засмеялась.

— Вы хотите, чтобы я поверила этой чепухе? — спросила она. — Но я не желаю более говорить о ней. Она ушла.

— Вы видели Селину? — удивился герцог. — Я не позволю вам обижать ее!

— Если я и обидела ее, это можно было ожидать. Я просто сказала ей, чтобы она возвращалась туда, откуда пришла! — Она не могла сдержать свой гнев.

Вдруг у нее перехватило дыхание от взгляда герцога.

— Как вы смели? — закричал он. — Как вы смели оскорбить Селину? Я всегда считал вас глупой женщиной, Милли, но не знал, что вы еще и жестокая! Вы — испугали ее.

— Испугала ее? — повторила леди Милли. — Что из того, что женщина такого сорта испугается? Уверяю вас, что проститутки вполне могут постоять за себя.

Герцог с трудом сдержал слова, готовые сорваться с его губ. Наконец он сказал ледяным тоном, который так хорошо ему давался:

— Нам не о чем больше говорить. Мне очень жаль, что вы так мстительны. Я не могу простить вам то, что вы сделали, и надеюсь, что больше никогда не увижу вас.

— Этого не может быть! — в голосе леди Милли звучало явное удивление, — Вы не должны так говорить со мной! Я люблю вас, и мы поженимся, вы же это знаете.

— Я никогда не предлагал вам выйти за меня замуж, Милли, — ответил герцог. — И не намерен этого делать. Вы оскорбили мою гостью, вы напугали дитя, которое и понятия не имеет о том, что на свете есть женщины, подобные вам. Я уже сказал, что надеюсь никогда больше с вами не встретиться.

Леди Милли протянула руки, как бы желая удержать его, но он, пройдя через комнату, открыл дверь.

— Прощайте, Милли.

Первое время она неподвижно стояла у камина. Затем произнесла:

— Если вы думаете, что вам так просто удастся со мной расстаться, то глубоко ошибаетесь. Каким бы высоким титулом вы ни обладали и к какой бы лести вы ни привыкли, вы выслушаете то, что я посчитаю нужным сказать вам.

Он стоял у раскрытой двери, и она чувствовала, что ее слова не дошли до него.

— Если вы воображаете, что вам удастся ввести свою любовницу в круг ваших легковерных друзей, то глубоко ошибаетесь, — продолжала она. — Ее подвергнут остракизму, не примут ни в одном доме, она будет изгнана из общества, а вы сделаетесь еще большим посмешищем, чем теперь.

Герцог ничего не ответил, а она подошла к нему ближе.

— Я ненавижу вас! Понятно? Я ненавижу вас! И я не пожалею жизни, чтобы вывести на чистую воду такого грубияна, как вы. А что касается этой маленькой проститутки, я всех поставлю в известность, кто она такая и откуда взялась. Будьте уверены!

Герцог по-прежнему молчал.

Он смотрел на леди Милли, приближающуюся к нему, и видел злобу в ее глазах, резкую мстительную линию ее рта и все ее дрожащее от гнева и ярости тело. Ему было странно, что когда-то он любил ее. Как он мог даже на минуту подумать о том, чтобы жениться на ней?

Подошел лакей, увидев, что дверь в вестибюль открыта.

— Проводите леди к экипажу, — распорядился герцог. Даже не посмотрев в сторону леди Милли, он пересек гостиную и вышел на террасу. Он смотрел в сад, пытаясь догадаться, где же может быть Селина.

Услышав, как отъехал экипаж, Этерстон вернулся в дом и поднялся наверх. Он догадывался, как Селина была напугана, и подумал, что, быть может, девушка закрылась в своей спальне и плачет.