Мисс Совершенство - Лоретта Чейз
Если бы несколько лет назад у нее хватило смелости, то, возможно, его выслали бы из страны вместе с подельниками, что обворовывали ее отца.
– В Лонгледж-Хилле его нет, – сообщила миссис Энтуисл.
– Едва ли ему захочется здесь показываться, – заметила миссис Даннет. – Даже его дружки избегают упоминать о нем публично.
– Меня сторонники Калеба Финча мало интересуют, – брезгливо буркнула миссис Энтуисл. – Чего не скажешь о респектабельных жителях Лонгледж-Хилла. Если не урезонить их, твоя репутация сильно пострадает.
Мирабель не могла допустить, чтобы было опорочено ее доброе имя. Ведь тогда она потеряет свое влияние, приобретенное с таким трудом, и никто не обратит внимания на ее возражения против строительства канала.
– Не знаю, каким образом прекратить эти слухи. Начнешь опровергать – только подольешь масла в огонь, – проговорила она задумчиво.
– Необходимо выяснить, почему они появились, – предложила миссис Энтуисл. – Думаю, все дело в зависти.
– В зависти? – удивилась Мирабель, зная, что ее бывшая гувернантка прекрасно разбирается в человеческой природе.
– Под твоей крышей находится легендарная личность, но никого из твоих соседей к нему не пускают. Естественно, каждому хочется стать исключением из правил. Они видят, что для нас с капитаном Хьюзом сделано исключение, и не понимают почему. Чем они хуже?
– Не стану же я прогонять вас только для того, чтобы никого не обидеть, – заявила Мирабель. – Они все равно найдут к чему придраться.
– Не надо никого прогонять, – улыбнулась миссис Энтуисл. – Прекратить такие разговоры совсем не трудно.
Миссис Даннет рассмеялась:
– Но и не легко. Чего я только не делала, все тщетно.
– Люди просто изголодались по чему-то необычному, – предположила миссис Энтуисл. – Хотят узнать, не появляются ли у мистера Карсингтона ежедневно новые травмы загадочного происхождения, нет ли у него симптомов отравления и вообще жив ли он. – Глаза вдовы поблескивали. – Оно и понятно: сейчас февраль, община здесь маленькая, единственное развлечение – почесать языки. На твоем месте, Мирабель, я бы их развлекла.
– Надеюсь, ты не предлагаешь мне отравить гостя, чтобы позабавить соседей? – спросила Мирабель.
– Я предлагаю тебе изменить свой распорядок дня на сегодня, – ответила ее бывшая гувернантка. – Отложи дела и потрать время на визиты к соседям. Не забудь рассказать им в мельчайших подробностях все о своем благородном госте, а также – и это главное, Мирабель! – попроси у них совета относительно его лечения.
Супруга викария бросила восхищенный взгляд на полненькую вдову в платье, украшенном воланчиками и рюшечками, и воскликнула:
– До чего же вы проницательны! Это заменит сотню проповедей. Только ничего не говорите мистеру Даннету.
Пятнадцать лет назад леди Клотильда, тетушка Мирабель, прислала миссис Энтуисл в Олдридж-холл. Предполагалось, что она станет скорее компаньонкой, чем наставницей, для оставшейся без матери девочки, поскольку к тому времени образование ее было в основном завершено. Хозяйство тогда пришло в упадок, а обитатели поместья были деморализованы смертью обожаемой хозяйки. Гувернантка взялась за дело и, по выражению капитана Хьюза, очень быстро привела все в полный боевой порядок.
При этом она обучала подопечную тому, чему могла бы научить только мать и что намного превосходило школьную программу. Девушка с успехом воспользовалась полученными знаниями несколько лет спустя, когда, оставив романтические мечты, вернулась из Лондона домой, чтобы предотвратить еще одно крушение.
Именно поэтому Мирабель не раздумывая тотчас последовала совету миссис Энтуисл.
В результате весь день и значительную часть вечера понедельника она выслушивала от разных леди советы, как облегчить страдания мистера Карсингтона. Не моргнув и глазом она с глубочайшей благодарностью запоминала рецепты снадобий, с помощью которых можно излечить буквально все – от потрескавшихся губ до глухоты.
Ей надавали кучу советов, как предупредить воспаление легких, затем пришлось выслушать целую лекцию о страшной эпидемии гриппа 1803 года, которая унесла жизнь ее матери. Она ждала, пока они писали записки несчастному, и обещала передать их, как только доктор Вудфри сочтет, что мозг его достаточно окреп для чтения. Она вернулась домой в экипаже, нагруженном вареньями, домашними консервами, сиропами и целебным бальзамом Джайлида в таком количестве, что им можно было бы намазать все графство.
Мирабель приехала вскоре после ужина и нашла миссис Энтуисл в библиотеке, где та беседовала с капитаном Хьюзом. Отец, как ей сообщили, поднялся наверх, чтобы составить компанию мистеру Карсингтону.
– Я намеревалась попить чаю с нашим больным, – сообщила миссис Энтуисл, – но капитан Хьюз сказал во время ужина, что мистер Карсингтон в плохом настроении, и твой отец изъявил желание его навестить.
Мирабель вспомнила, что отец утверждал, будто средством для решения загадочных проблем мистера Карсингтона является успокоительное, но понятия не имела, какое и принесет ли оно пользу, поэтому поспешила наверх.
Глава 10
С бешено бьющимся сердцем Мирабель влетела в комнату мистера Карсингтона и остановилась как вкопанная: кровать была пуста.
Кру, снимавший нагар со свечи, замер на месте, явно удивленный ее неожиданным вторжением, поднялся с кресла и отец, и только тут она увидела в другом кресле выздоравливающего.
Заметив его улыбку, она смутилась:
– Ох, простите, я думала, вы спите.
Улыбка Алистера стала шире, и Мирабель, вспомнив ночное происшествие, почувствовала, что краснеет.
– Ладно, не обращайте внимания.
Она направилась к двери, но мистер Карсингтон остановил ее:
– Прошу вас, не уходите, мисс Олдридж. Мы с вашим отцом беседовали о египетских финиковых пальмах. И мне хотелось бы выслушать ваше мнение.
Возможно, его улыбка означала совсем не то, что она подумала: скорее всего, он с облегчением улыбнулся, когда она своим появлением прервала смертельно скучную лекцию по ботанике.
Отец жестом предложил ей занять кресло, с которого поднялся, и Мирабель опустилась в него. Как ни была она смущена, сбежать не хватило духу. Хоть лекция по ботанике едва ли могла быть опаснее для здоровья, чем передозировка успокоительного, но и с ней был связан определенный риск: от финиковых пальм отец мог перейти к камфорным деревьям Суматры, и тогда мистер Карсингтон наверняка выбросился бы из окна.
– Мы говорили о том, что молодые люди отдают дань грехам молодости, – сказал отец, – и я пришел к выводу, что это закон природы. Я рассказывал мистеру Карсингтону, что в Древнем Египте культивировались только женские разновидности финиковой пальмы. Для их оплодотворения привозили из пустыни дикие мужские экземпляры.
– Я не мог понять, зачем было египтянам брать на себя такой труд, – заметил мистер Карсингтон. – Почему бы не выращивать наряду с женскими и мужские пальмы? Но вы гораздо лучше меня разбираетесь в вопросах сельского хозяйства. Я хотел бы услышать ваше мнение.
– По-моему,
