Диана Хэвиланд - Наперекор стихии
— Но это так. Правда? Чтобы спрятать корабль, избежав конфискации.
Брайн насторожился.
— Что ты еще знаешь?
— Дональд говорил Джошуа, что у тебя только один способ сохранить «Ариадну» — переправить корабль во Францию прежде, чем его арестуют. Дональд говорил, что ты будешь действовать быстро. Брайн, ты отплываешь сегодня ночью, да?
— Вполне возможно.
— Возьми меня с собой. Я не создам тебе никаких проблем, я обещаю.
Полуулыбка-полунасмешка промелькнула в чертах несговорчивого капитана.
— Женщина с твоей красотой — всегда проблема. Да еще на корабле… Нет. Мы уже сказали друг другу «до свидания»…
— Никаких «до свидания», — упрямилась девушка. — Брайн, ты обязан выслушать. И должен понять, почему я не могу остаться в доме Родмана.
— Твои слова вряд ли что изменят, Селена.
— Как ты можешь так говорить? Ты же беспокоишься обо мне. Да, я знаю, что ты беспокоишься! Ты не можешь отправлять меня назад к Джошуа.
— Я вижу, что тебе трудно там.
— Трудно?! — повторила девушка дрожащим от волнения голосом. — Джошуа хочет сделать меня любовницей. Он говорил об этом сегодня вечером. Уинифред он собирается отправить в санаторий, находящийся где-то в Шотландии. А если я не соглашусь добровольно, он возьмет меня силой. Я знаю, он осмелится.
— Да уж, за ним не заржавеет… Но если тебе нельзя оставаться здесь, вернись в «Пристон Армс», — нетерпеливо пытался решить проблему Брайн. — Почему ты оставила отель?
Девушка чувствовала, что близка к истерике. С трудом взяв себя в руки, она поведала ему, что с ней произошло в отеле. Брайн молча слушал ее излияния, все больше мрачнея.
Кеб мягко двигался сквозь туман холодной декабрьской ночи. В запальчивости отчаяния она не щадила Брайна, доверяя его слуху все грязные подробности. О прибытии в отель, о притворном радушии Эммы, о встрече с Дейзи Каллен. Еще совсем недавно скромность помешала бы рассказать мужчине о случившемся между Дейзи и портовым грузчиком, но сейчас она рассказала и это.
— Эмма ужасная женщина. Из своих клиентов она выбрала для меня одного. Какой-то маклер. Она не разрешала мне работать, не брала денег лишь для того, чтобы…
Брайн обнял разволновавшуюся девушку.
— Хорошо, любимая. Я все понял. Нет, ты не можешь возвращаться в отель.
Экипаж въехал в портовую часть города, огибая толпы моряков разных национальностей, шатавшихся от таверны к таверне, нищенок, уличных музыкантов, девочек в дешевых нарядах, влачивших юбки по сырой мостовой. Даже сейчас, после полуночи, на Лайм-стрит кипело веселье.
— Теперь ты видишь — мне некуда идти, — завершила Селена печальную повесть о своих скитаниях, и когда вместо ответа услышала молчание, с ужасом взглянула на Брайна. — Ты же не оставишь меня здесь, среди доков?
— Нет, не оставлю…
Девушка немного успокоилась.
— Тогда возьми меня с собой. Брайн, умоляю, скажи «да».
— Успокойся! — Тон капитана был холоден и резок. После чего он погрузился в тяжелое раздумье и оставался в нем до тех пор, пока кучер, остановив лошадь, не прокричал:
— Лайм-стрит, сэр!
— Иди за мной, — сказал Брайн девушке, прокладывая через толпу путь к таверне.
Прокуренная комната была набита матросами. Одни уже допились до оцепенения, в то время как другие, рассевшись по-барски, лапали замызганных портовых шлюх. Толстая женщина в запятнанном сатиновом платье пела звучным, почти диким голосом в сопровождении мужчины с аккордеоном.
Брайн подвел Селену к дальнему столику. Девушка плотнее закуталась в плащ, не желая привлекать внимания дорогим шелковым платьем.
— Извини меня, Селена. Если бы я знал, что это за гостиница «Пристон Армс», я тебя там не оставил бы.
— Знаю… Но теперь это не имеет никакого значения. Главное, мы нашли друг друга. Мы вместе…
— Не надолго…
— Ты все-таки поплывешь ночью на «Ариадне»?
— Говори тише. — Брайн настороженно обвел глазами наполненную таверну.
Девушка вспомнила слова Джошуа: «Порты кишат шпионами».
Склонившись над грязным столом, Брайн взял девушку за руку и заговорил так тихо, что Селене пришлось тоже податься вперед, чтобы расслышать.
— Я не могу взять тебя с собой.
— Ты хотел сказать, не хочу! — В гневе она отдернула руку. — И это говоришь мне ты, кто уговорил меня покинуть мой остров! Ты, кто притащил меня в Ливерпуль! И теперь ты отказываешься от меня?!
В глубине своего сознания она понимала, что поступает несправедливо, что Брайн не мог знать ни об обстановке в отеле, ни об Эмме Пристон. Но она так много выстрадала в последние дни, что не могла думать ни о правоте, ни о благоразумии. Только одно она знала наверняка: она любит Брайна. Любит до такой степени, что не может позволить ему исчезнуть вновь.
— Хорошо. — Брайн все еще говорил полушепотом. — Я притащил тебя в этот город, и ты готова каждый раз попрекать меня в этом. Но можешь не расстраиваться: я не оставлю тебя помирать от голода на улице.
— И надо полагать, я должна вечно за это благодарить…
— Я не требую от тебя благодарности. Успокойся и слушай, у меня очень мало времени. Недалеко от Ливерпуля живет мой друг, сочувствующий Конфедерации. Я жил у него все это время. Финлэсы — приличные, респектабельные люди. Я напишу тебе рекомендательное письмо и дам достаточно денег на покрытие дорожных расходов. Ты можешь воспользоваться Ливерпульской железной дорогой прямо здесь, на станции Лайм-стрит.
— Но я не хочу…
— Не перебивай… Миссис Финлэс занимается благотворительностью всех сортов. Уверен, она легко сможет пристроить тебя куда-нибудь. Возможно, в женскую школу учительницей…
— Я не хочу работать в школе… — Селена читала о школах милосердия в повестях Диккенса и Шарлотты Бронте, и мысль о работе в подобном заведении приводила бедняжку в ужас. — Брайн, прошу тебя.
— У тебя нет выбора. Селена, дорогая моя, послушай. Я знаю, ты безрассудная и упрямая, как Марк. Но это плавание очень опасно. Даже если бы я и хотел взять тебя с собой, я все равно не могу. Корабль не сделал ни одного испытательного пробега…
— Мне все равно…
— Тогда ты идиотка.
— Папины корабли…
— Они были парусными, не так ли?
— Да, но я не понимаю, какая разница.
— Пар — вот разница. Послушай же меня. Я плавал на машине, где вибрация растрясла вентиль котла до такой степени, что его заклинило. Если оставить это без присмотра, спрессованный пар разорвет стенки. Я видел человека, ошпаренного хлынувшим паром. Он неистово кричал и метался в агонии, прежде чем умер. Однажды у меня на глазах куском вырванной фурнитуры обезглавило человека. Мне было столько же, сколько сейчас тебе. Никогда этого не забуду! Кровь залила все стены машинного отделения.
