Майкл Скотт - Восточные страсти
Не тратя слов попусту, он обратился к ней с грубоватой прямотой на кантонском диалекте:
— Я услышал дрянные новости. Это случилось не вовремя, я знаю. Мне тебя жаль.
— Пожалуйста, пошли нарочного к сэру Седрику Пулу, заместителю начальника полиции. Это слишком крупное происшествие, и он мог бы заняться им лично.
Лу Фань не сделал попытки сдвинуться с места.
— Ты в самом деле собираешься действовать через этого англичанина? — спросил он.
— Разумеется. Его полиция для того и существует, чтобы отлавливать воров и отдавать их в руки правосудия, а также возвращать награбленное добро.
Гигант достал из-за пояса меч с заточенным с обеих сторон клинком и костяной рукоятью и повертел его в руке.
— Молинда, — произнес он, — звучит, словно это имя западной женщины, но она — не западная. Она родилась на Востоке, и училась на Востоке, и думать должна, как думают на Востоке.
— Не могу понять, к чему ты клонишь, — проговорила Молинда, начиная терять терпение.
— Есть, уверен, способы понадежнее поймать, наказать вора и вернуть обратно шелк, который у нас украли из-под самого носа, чем просто жаловаться англичанам.
Молинда начала понемногу понимать. «Общество Быка» играло важную роль в партизанских операциях по ходу «опиумной» войны против англичан. А стало быть, вполне естественно, что Лу Фань брезгует любыми сношениями со своими бывшими врагами. Поэтому она решила взвешивать каждое слово.
— Гонконг принадлежит теперь Великобритании.
На лице Лу Фаня появилось выражение упрямства.
— Он был силой отобран у Срединного Царства, и те мои соотечественники, которые здесь живут, просто хотят английских денег. Они не верны британской королеве, они преданы только императору Даогуану.
— И тем не менее, — настаивала Молинда, — это английская территория, а войска и моряки находятся здесь для того, чтобы защищать нас. Прошу тебя немедля отправить нарочного к сэру Седрику.
Ее тон не допускал возражений, и Лу Фань, несмотря на то что не одобрял такого решения, поклонился и сделал все, что ему велели.
Не прошло и часа, как сэр Седрик Пул лично появился в офисе «Рейкхелл и Бойнтон». Высокий, загорелый, без лишнего жирка на подтянутой, атлетичной фигуре, он был ветераном военной и полицейской службы и, несмотря на богатый опыт, все еще не перешагнул за четвертый десяток.
Молинда заметила, как знакомым блеском засветились его глаза в ту секунду, когда он кланялся, но ее сейчас мало волновало чье-то восхищение. Она сообщила о характере и размерах кражи.
Пока она говорила, сэр Седрик вел какие-то записи. Потом перешел к вопросам. На некоторые из них она не могла ответить, и тогда он вызвал сторожа, который обнаружил пропажу товаров. Последний появился в сопровождении Лу Фаня, который, стараясь не привлекать к себе внимания настолько, насколько можно было оставаться незаметным при его росте, задержался в дальнем конце комнаты.
— Я не могу обещать, что пропавшие товары будут найдены и возвращены, мадам, — сказал сэр Седрик. — Наше полицейское управление было организовано здесь совсем недавно, и у нас пока не так много возможностей проникновения в воровскую среду. Однако мы сделаем для вас все, что в наших силах.
— Я очень признательна вам, — сказала Молинда. — Все это произошло тогда, когда нам меньше всего хотелось бы нести любые потери.
Сэр Седрик несколько раз коснулся не относящихся к делу пустяков, а готовясь отбыть, неожиданно спросил:
— Чем вы заняты сегодня вечером?
Молинда похолодела. Лицо ее сделалось похожим на маску. Ей казалось, что этот англичанин, в отличие от большинства, с кем ей довелось здесь встретиться, все-таки был джентльменом, но теперь выяснялось, что и он испечен из того же теста. Из-за ее красоты и незападного происхождения им казалось, что она не слишком разборчива в вопросах морали, и они обращались с нею так, как будто она работала в одном из прибрежных борделей.
— Почему вы об этом спрашиваете? — холодно спросила она.
— Лорд Уилльямсон, новый генерал-губернатор, этим вечером дает свой первый прием в доме правительства, и если вы до сих пор не встречались с ним и леди Уилльямсон, я полагаю, это неплохой шанс познакомиться с ними.
Он приглашал ее на официальный гонконгский прием! Скрывая удивление, она отвечала все так же сухо:
— Вам известно, что я не англичанка.
— Вы действительно не англичанка, — ответил сэр Седрик с дружелюбной улыбкой, — но Бойнтоны, которые являются совладельцами вашей фирмы, — подданные Британии. Хотя бы по этой причине, не говоря о всех прочих, вам будут рады. И, признаться, мне трудно представить, чтобы даму, наделенную такой красотой, могли бы встретить как-то иначе.
Его искренняя восторженность взяла верх, и она дала согласие отправиться с ним на прием. Официальная резиденция генерал-губернатора находилась высоко на горе Пик. К тому времени, когда появились Молинда и сэр Седрик, шумная толпа уже заполнила бальную комнату, высыпала на лужайки перед домом, а также проникла в соседние помещения.
Седрик Пул, облаченный в летнюю униформу, выглядел блестяще, а что касается Молинды, то она была даже более ослепительна, чем обычно, в своем платье из облегающего стан индонезийского шелка.
В полном соответствии с ожиданиями сэра Седрика, лорд и леди Уилльямсон были очарованы появлением молодой красавицы с Бали и до того увлеклись беседой с ней, что на некоторое время задержали начало приема. Перед тем как отпустить ее от себя, леди Уилльямсон взяла с Молинды слово прийти завтра к полудню на чай.
Этот беспрецедентный успех гарантировал Молинде доступ в высшее общество Британской Королевской Колонии. То безоговорочное расположение, которое было оказано ей генерал-губернатором и его супругой, означало, что отныне и впредь она становилась для них желанной собеседницей. Теперь многие супружеские пары, до того вовсе не замечавшие ее присутствия на приеме, стали добиваться чести принять ее в своем кругу, и она с сэром Седриком оказалась в центре внимания. Затем полковой оркестрик весело грянул какую-то мелодию, и сэр Седрик, похитив молодую леди из многолюдного окружения, увлек ее в бальную залу.
Ему, однако, не суждено было долго танцевать с ней. Другие господа, один за другим, просили оказать им ту же честь, и он с неохотой, но с изысканным благородством уступал.
Среди многих конкурентов был один щуплый, невысокий человек с выразительными чертами лица, представившийся ей во время танца графом де Грасс. Он оказался потомком старинного и славного французского рода и находился здесь на службе у своего правительства в качестве коммерческого атташе в Гонконге. Они сделали несколько кругов по бальной зале, и наконец граф спросил:
