Сердце его в Эдирне - YeliangHua
Возвращение его, впрочем, оказалось неспокойным — именно эту ночь Влад Цепеш выбрал, чтобы совершить налёт[14].
Среди всеобщего хаоса и разрушения никто не знал, что произошло с султаном Мехмедом, потому что палатка его была изрезана в лоскуты, а самого его никто не мог найти. Говорили, его могли похитить — или убили, а тело забрали, дабы выставить на всеобщее обозрение. Когда же Мехмед явился, поначалу его не признали, поскольку одет он был в простую бязевую рубаху и чагширы, и, к тому же, был безоружен.
— Где принц Раду? — было первым, о чём спросил султан, и Исхак-паша, запинаясь через слово, принялся рассказывать о том, как под утро валахи перебили часть гарнизона вместе с верблюдами и лошадьми — однако им не удалось забраться слишком глубоко. Кто-то всё-таки нарушил приказ не покидать палатку ночью и, осознав, что караул мёртв, отправился будить оставшуюся часть войска. Вскоре группе янычар во главе с Константином и Раду удалось дать отпор валахам, и те вынуждены были бежать.
— Раду сейчас преследует Влада, — пояснил Махмуд-паша, обрывая пространные спутанные объяснения Исхак-паши. — К нему присоединились и другие вельможи. Султан, с вами… всё в порядке?
— Да… думаю, что да, — оправился Мехмед, осознавая, что был на волосок от гибели этой ночью. — Сколько у нас осталось людей?
— Человеческие потери минимальны, но проблема с конницей, — Махмуд-паша вздохнул, указывая на группу осман, занятых рытьём могильника. — Почти всех уцелевших лошадей пришлось задействовать для погони. Похоже, этой ночью нас хранил сам Аллах… но выберемся ли мы отсюда живыми?
— Аллах милостив, — Мехмед задумчиво склонил голову. Помолчав, он добавил, — Поскольку лошадей у нас теперь нет, нам остаётся, как я и говорил, брать Тырговиште. Столица находится совсем рядом, так что нет никакой нужды в коннице, чтобы осадить её. Если Раду удастся договориться с вельможами о мире, мы обойдёмся без кровопролития и справимся до середины лета. Если же нет… нам всё равно больше не на чем отступать.
Махмуд-паша и Исхак-паша кивнули в знак согласия.
Мехмед и сам знал, что был прав — для отступления нужны были лошади. Их армия забралась в самое сердце чужой страны, и теперь они были отрезаны от ресурсов. Только взяв столицу они бы вышли из этого поединка победителями.
Однако всё ещё оставалась надежда на то, что Раду сможет найти возможность решить этот конфликт мирно, и ему не придётся вести армию против нескольких тысяч женщин и детей-ромов, которых насильно набрал и вооружил Влад Цепеш.
Что же теперь им обоим оставалось?
Мехмед понимал, почему Раду выбрал не его.
Что значили чувства, клятвы и обещания Мехмеда, если в этом мире более не оставалось места для любви?
Примечание к части
✨❤️✨Вот и предпоследняя глава! ✨❤️✨
А пока что небольшая ремарка автора, как дополнение к сноске с картой
Я знаю, что в русскоязычных источниках не принято рассматривать фигуру Мехмеда Фатиха в положительном ключе и, напротив, Влад Цепеш часто является героем, которому симпатизируют. В написании этого фика я использовала разные источники, и пришла к выводу, что такая демонизация образа Мехмеда Фатиха связана с тем, что он не скрывал любви к мужчинам и — разумеется, захватил Константинополь (соответственно, христиане не смогли ему этого так оставить. Папа Пий II не просто одобрял все те зверские методы, которые использовал Влад, но и спонсировал их, он был одержим идеей Крестового похода). Мехмед Фатих в данной ситуации — предвестник прихода Ренессанса, который, напротив, никогда не вёл идеологических войн. К нему можно относиться по-разному, но я выбрала для своей истории те моменты его биографии, которые почему-то часто любят упускать или изображать в дурном свете из-за того, что они слишком уж нескрепные. На том, пожалуй, остановлюсь. Следующая глава будет с финалом ❤️❤️❤️
Часть 12
…Летом 1462 года всё закончилось, не успев начаться.
Раду смутно помнил вечер отъезда Мехмеда — им так и не удалось побыть наедине, а вокруг было слишком много свидетелей, и валашским вельможам пришлось бы не по вкусу, если бы их новый господарь был слишком дружелюбен с османским султаном.
Валахия и Османская империя теперь стали союзниками, оградившимися от притязаний и влияния Священной короны Венгрии, однако Раду не обманывался — если его брат в чём-то и преуспел, так это в распространении слухов о его порочной связи с Мехмедом. Ему необходимо было предпринять что-то, что раз и навсегда положит конец кривотолкам и не позволит католикам далее разжигать вражду среди его людей.
В итоге, он нашёл верный способ очистить своё имя — он согласился на брак с Марией Деспиной, заключив взаимовыгодный союз.
После этого даже у тех, кто относился к нему настороженно, исчезли всякие сомнения.
Правление Раду положило конец распрям — к тому же, принц дал понять, что не собирается продолжать удовлетворять амбиции венгров и Папы Римского ценой крови своего народа. Не собирался он прислуживать и османам.
По сути, сам факт того, что именно Раду выступил против брата немногочисленными силами, возглавив погоню и отколовшись от общего лагеря Мехмеда, играл ему на руку.
Он одержал победу там, где до него османские паши лишь обламывали зубы и терпели крах.
Тем летом, в пылу сражений и противостояния, принц наконец обрёл свой дом.
Сколько же лет прошло с тех пор? Десять… или одиннадцать?
Раду не вёл счёт — но с каждым годом становилось лишь сложнее. Он надеялся, что из памяти постепенно сотрётся прошлое. Верил в то, что обретёт утешение в новых заботах. Разве можно было сравнивать жизнь при дворе с годами, проведёнными в казармах, или в тени султана?
Вот только почему же он всё никак не мог отпустить прежние чувства?
Прошлое прорывалось сквозь настоящее, словно свет солнца сквозь задёрнутый плотный занавес.
Раду с упоением читал древних авторов, проникаясь их чувствами — потому что Мехмед ему больше не писал. Он познакомился с поэзией Персии, и даже мог цитировать полюбившиеся строки.
Он верил, что однажды они заменят ему то, что писал для него Мехмед — вытеснят из его памяти то болезненное вожделение на грани безумия.
