Непокорная невеста - Лиза Клейпас
– Однако леди очень разборчива, – продолжили обсуждение джентльмены. – Как я слышал, в прошлом году она получила пять предложений руки и сердца, но все отвергла. Не факт, что Ламберту повезет больше.
Северин узнал голос лорда Рассела.
– Такая красавица может себе это позволить, – произнес другой джентльмен.
К беседе подключилась Аделия, и в ее мелодичном голосе отчетливо слышались колкие нотки, несмотря на стремление свести все к шутке:
– Вы же все мечтаете именно о такой женщине! Говорите одно, а думаете совсем другое. Каждый заявляет, что женится на скромнице и умнице, но при этом не готов лишить себя удовольствия приударить за золотоволосой кокеткой с соблазнительными формами, и вас абсолютно не волнует при этом, что хохотушка с ямочками на щеках может оказаться особой вздорной и ограниченной.
– Виновен по всем пунктам, – признался кто-то из джентльменов, и все дружно рассмеялись.
– С чего вы взяли, что эта леди пустая кокетка? – вмешался Том, не в силах больше молчать.
Аделия бросила на него пронзительный взгляд и неискренне улыбнулась:
– Я и забыла, что вы знакомы с ее семьей. Только не говорите, что леди Кассандра большая интеллектуалка, непризнанный гений нашего времени!
Снова раздались смешки, на этот раз более сдержанные.
– Она очень умна, – холодно заметил Том, – и находчива. А еще необычайно добра и прекрасно воспитанна. Я никогда не слышал, чтобы она о ком-то плохо отзывалась.
Аделия вспыхнула, уловив тонкий упрек, и беззаботно проговорила:
– Возможно, вам следует попытаться самому за ней поухаживать, если, конечно, леди Кассандра вас не отвергнет.
– Давайте отдадим ей должное: она слишком разборчива для этого, – парировал Том, вызвав смех у джентльменов.
После этой пикировки он танцевал с Аделией и должным образом исполнял роль сопровождающего до конца вечера, пока они оба делали вид, что все идет как надо, хотя уже прекрасно понимали, что несколько резких слов свели на нет любую возможность дальнейших ухаживаний.
Остаток вечера и весь следующий месяц Ламберт буквально не давал Кассандре проходу: присутствовал на каждом светском рауте, который она посещала, частенько навещал ее в Рейвенел-хаусе и присылал экстравагантные цветочные композиции и конфеты в позолоченных баночках. Окружающие начали замечать, что их отношения становятся все более близкими, и отпускали комплименты по поводу их пары. Кассандра не возражала, потому что не видела в этом смысла и не испытывала никаких чувств к молодому человеку.
Роланд, лорд Ламберт, олицетворял собой практически все, о чем может мечтать девушка. К нему невозможно было иметь каких-либо существенных претензий, разве что несколько мелких, которые выглядели бы просто смехотворно, произнеси их кто-нибудь вслух. Например, он называл себя представителем правящего класса и говорил, что когда-нибудь займется дипломатической работой, хотя не имел никаких знаний и опыта в международных отношениях.
Справедливости ради стоило отметить, что у лорда Ламберта было немало положительных качеств: хорошо образован, прекрасный собеседник и рассказчик. Кассандре нравилось, с какой нежностью он отзывался о своей матери, скончавшейся три года назад, и двух сестрах. Отца, маркиза Рипона, он описывал как сурового, но незлобивого родителя, который всегда желал своим детям самого лучшего.
Ламберт принадлежал к так называемым сливкам общества, представители которых считали себя обладателями голубых кровей, носили белоснежные жилеты и выше всех задирали носы. Изощренные правила этикета впитались в кровь Роланда с молоком матери. Если Кассандра выйдет за него замуж, они будут оставаться в городе в течение всего сезона, а остаток года проводить в Нортумберленде, чьи живописные, не тронутые цивилизацией пустоши граничили с Шотландией. Ужасно далеко от ее семьи, но ведь, слава богу, есть железная дорога и при желании можно ею воспользоваться. Ее ожидают оживленные утренние и тихие вечерние часы. Уже знакомый сельский уклад жизни с его пахотой, посевными работами и сбором урожая станет неотъемлемой частью и ее жизни.
Конечно, не стоило забывать и об интимной близости. По этому поводу Кассандра не знала, что и думать. Однажды днем она позволила лорду Ламберту после прогулки в экипаже один поцелуй, и его губы прижались к ее рту с таким энтузиазмом, даже напором, что ее собственные до боли впились в зубы и никакого удовольствия она не испытала. Но независимо от того, какой окажется эта сторона их жизни, компенсацию она получит: у нее будут дети.
– Надо выйти замуж, а любовь придет потом, – как-то сказала она Пандоре. – У многих ведь так бывает.
– Тебя хоть немножко тянет к лорду Ламберту? – обеспокоенно спросила сестра. – Замирает сердце при мысли о нем?
– Нет, но он симпатичный, неглупый…
– Да я не об этом! – нетерпеливо перебила Пандора. – Внешность вообще не имеет значения!
Кассандра усмехнулась:
– Можно подумать, что сама ты вышла замуж за уродливого тролля.
Пожав плечами, сестра смущенно улыбнулась:
– Нет, конечно, но даже если бы Габриель и не был красив, меня все равно к нему тянуло бы.
Кассандра кивнула, чуть смутившись:
– Знаешь, мне уже приходилось испытывать подобное: возбуждение, восторг, влечение, – но не к лорду Ламберту.
Глаза сестры округлились:
– К кому же тогда?
– Неважно. Мы все равно не можем быть вместе.
– Он что, женат? – в ужасе воскликнула Пандора.
– Боже, нет! Он… Ладно, это мистер Северин.
Кассандра ожидала шуток сестры, каких-то едких замечаний, но Пандора сначала растерялась, а потом задумчиво проговорила, немало ее удивив:
– Знаешь, а я тебя понимаю.
– Правда?
– Да, он не просто хорош собой – это зрелый, опытный мужчина, далеко не мальчик.
В этом вся Пандора: точно определила, почему Кассандра находила мистера Северина неотразимым, а лорда Ламберта – нет.
Ламберту, рожденному в роскоши, никогда не приходилось самому прокладывать себе дорогу в жизни и скорее всего никогда не придется. Том Северин, напротив, добился успеха исключительно благодаря своему уму и силе воли, а теперь, когда обрел могущество и власть, и вовсе получил всеобщее признание. Лорд Ламберт наслаждался спокойным налаженным укладом жизни, в то время как Том c неиссякаемой энергией проживал каждый день. Даже его хладнокровие и расчетливость приводили в восторг, вызывали волнение в крови. Кассандра почти не сомневалась, что с Ламбертом ужиться будет легче, но вот делить постель…
– Почему вы не можете быть вместе? – спросила Пандора.
– Его сердце сковано льдом.
– Бедняга, – посочувствовала Пандора. – Должно быть, он весь изо льда, раз не может в тебя влюбиться.
Кассандра улыбнулась и нежно обняла сестру.
– Помнишь, когда мы были маленькими, – послышался голос Пандоры из-за плеча, – стоило тебе удариться ногой или поранить палец, я притворялась, что тоже получила травму?
– Да. Должна признаться, я даже злилась: пострадавшей была я, а жалели тебя.
Пандора рассмеялась:
– Мне тогда казалось, что я разделяю с тобой боль, как и положено сестре.
– Я намерена прожить счастливую жизнь, а не страдать, – с наигранной веселостью сказала Кассандра. – И в самом деле: какая разница, понравится мне делить постель с лордом Ламбертом или нет? Говорят, что влечение со временем все равно угасает.
– Далеко не у всех. Не думаю, что оно пропало между родителями Габриеля. Но даже если и так, разве тебе не хочется, чтобы поначалу оно все-таки присутствовало? – увидев растерянность на лице Кассандры, Пандора сама ответила на свой вопрос: – Да, хочется. Что может быть хуже механического исполнения супружеского долга?
Кассандра рассеянно потерла виски:
– Интересно, а можно
