Невероятный сезон - Ивз Розалин

Талия заметила, что тетя смотрит на них, и понизила голос.

– Нет. Но я вне себя из-за того, что ни у кого из вас не хватает мужества противостоять обществу, и в результате вы делаете друг друга несчастными. Калли слишком нежна для тебя, а ты – слишком рассеян для нее.

– Я не…

– Да, рассеян. Ты видел, как она танцевала на балу с мистером Солсбери, и даже не подумал, что, возможно, Калли хотела, чтобы ты ее пригласил.

– Я приглашал ее!

– Да, а потом всюду следовал за мной.

– Потому что она казалась счастливее без моей компании. – Голос Адама смягчился. – Ты боишься, что я заберу у тебя сестру? Не думаю, что смогу это сделать. Калли всегда будет любить тебя.

– Я беспокоюсь не об этом. – Талия выдохнула. – Но ты… был моим лучшим другом последние пять лет. Как только ты станешь мужем Калли, я должна буду занять второе место в твоей жизни. Я… не знаю, как это возможно.

– Ты не обязана терять меня, – сказал он.

Талия лишь покачала головой. Адам, возможно, так не считает, но редкая жена позволит встать между ней и мужем, даже если этой женой будет Калли.

К ней подошла горничная, протягивая конверт с нацарапанной на нем надписью «Мисс Талии Обри». Извинившись перед Адамом, она отошла в сторону и открыла письмо. Внутри женской рукой было написано:

«Моя дорогая Талия, я планирую посетить Британский музей в четверг, 20 марта, и была бы очень рада вашей компании, если вы захотите присоединиться ко мне.

Сердце Талии забилось чаще. Это было именно то, что нужно, чтобы отвлечься от происходящего. Она еще не посещала музей, и ей не терпелось побывать там… И, вероятно, мистер Дарби будет сопровождать сестру. По крайней мере, Талия могла бы узнать о нем больше от Эммы.

– Это сестра Джеймса Дарби? – спросил Адам, заглядывая ей через плечо.

Талия сложила письмо и сунула его в карман.

– Тебя, кажется, не приглашали.

– Если Джеймс идет, пойду и я. Мы можем устроить из этого выход в свет. Калли тоже присоединится. Это ее подбодрит.

Мечта Талии о разговоре тет-а-тет с мистером Дарби умерла быстрой и ужасной смертью.

– Калли не любит музеи, говорит, что не выносит вида мертвых вещей и бездушных скульптур. – Возможно, если бы Калли не поехала, Адам посчитал бы себя обязанным остаться с ней.

– Это было бы хорошо для нее. Во всяком случае лучше, чем скучать в гостиной среди пустых разговоров. Грации это тоже понравилось бы.

Но Грация, как оказалось, не смогла бы отправиться в музей вместе с ними, так как приняла приглашение одного из денди покататься в экипаже.

– Жаль, что не получится пойти, – сказала она задумчиво. – Это должно быть интереснее, чем… Но я поведу себя невежливо.

Таким образом, в четверг днем Адам, Талия и Калли вышли из наемного экипажа перед знаменитым музеем, расположенным в Монтегю-хаусе на Грейт-Рассел-стрит в Блумсбери. Когда они прошли через двойные двери атриума, Эмма Дарби поспешила поприветствовать их, а за ней следовал ее брат.

Адам остановился на пороге.

– Черт возьми. – Он сердито посмотрел на Талию. – Если ты надеялась на свидание с этим джентльменом, тебе не повезло.

– Что я решаю делать, тебя не касается.

– Ты права, но… как твой друг и будущий шурин я проявляю интерес к твоему благополучию.

– То, что ты интересуешься моей жизнью, не дает тебе права диктовать мне, как поступать, – сказала Талия, когда брат и сестра Дарби подошли к ним.

– Вы выглядите немного раскрасневшимися, – заметила Эмма. – Все хорошо?

– Боюсь, у меня немного болит голова, – ответила Калли.

– Сюда, я попрошу одного из гидов принести вам немного вина. Через несколько мгновений вы будете в полном порядке. – Мистер Дарби подозвал стоявшего рядом служащего, усатого мужчину среднего возраста, который отправился выполнить поручение.

Адам наклонился к Калли.

– Жаль, что ты плохо себя чувствуешь. Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

«Пожалуйста», – подумала Талия.

– И мне жаль, что я не Талия, но каждый должен нести свое бремя.

Талия съежилась от бестактного замечания и заметила потрясение на лице Адама. Калли сделала усилие, чтобы улыбнуться.

– Прошу прощения. Я сегодня несколько не в духе.

Гид вернулся с чашкой, которую предложил Калли. Талия надеялась, что это поможет: у сестры была, к несчастью, склонность изображать из себя мученицу, когда она чувствовала себя уязвленной. Напиток, казалось, поднял ей настроение настолько, что она смогла присоединиться к остальным. Они миновали библиотеку на нижнем этаже и поднялись по широкой лестнице. Этажом выше обнаружились комнаты, полные экспонатов, в том числе – нескольких животных, которых Талия никогда не видела, кроме как на картинках: длинноногих жирафов из Африки, носорога с грозным рогом.

– Грации бы это понравилось, – заметил Адам, оглядываясь.

– Ты думаешь? – спросила Калли. – Бедные животные. Я бы не хотела, чтобы после смерти меня чучелом выставили на всеобщее обозрение.

– Согласна с вами, – сказала Эмма Дарби.

Мистер Дарби поймал взгляд Талии и улыбнулся ей, веселясь. Она ответила улыбкой, и внизу живота у нее зародился приятный нервный трепет.

Когда Калли, Эмма и Адам прошли в соседнюю комнату, Талия задержалась у стеклянной витрины с радужными жуками, мерцающими на свету, словно россыпь драгоценных камней. Мистер Дарби подошел и встал так близко от нее, что их руки соприкоснулись.

Талия сказала:

– Интересно, что придает их крыльям такой цвет и какой цели это может служить? Это, безусловно, привлекает внимание, что не помогает им спрятаться от хищников.

– Верно, – ответил мистер Дарби. – Но только подумайте, чему мы учимся в обществе. Те особи, которые чаще привлекают внимание, и есть хищники. – Он легко провел пальцем в перчатке по ее предплечью, оставив приятное покалывание на коже. – Вы, мисс Обри, определенно обращаете на себя внимание.

Талия рассмеялась.

– Хотите сказать, я хищник?

– Вы слишком хорошо воспитаны, чтобы охотиться открыто, но думаю, у вас есть внутренний голод, амбиции и желания, которыми обладают лишь самые страстные люди.

Она улыбнулась, довольная, что он заметил в ней это.

– А вы?

Он шагнул ближе.

– О, я определенно хищник. – Его теплое дыхание коснулось ее уха, и она вздрогнула.

– Талия! Ты идешь? – Адам стоял в дверях, наблюдая за ними, и она неохотно отстранилась от мистера Дарби, чтобы проследовать за остальными.

Пока они проходили через ряд комнат, Талия задерживалась так часто, как только могла, изображая интерес, которого на самом деле не испытывала, чтобы мистер Дарби оставался с ней. Несколько фактов она запомнила, чтобы пересказать их Грации, но больше всего ее внимание привлекал мистер Дарби: то, как он наблюдал за ней, как горели его глаза, когда он поддразнивал ее, как он убирал локон с ее щеки. Его легкий одеколон дразнил ее, смесь лаванды и цитруса. Она поймала себя на том, что жалеет о правиле появляться на публике в перчатках, ей хотелось знать, как это – ощутить прикосновение его пальцев на коже, и от этой мысли по ее телу разлилось тепло.

Они поднялись вслед за остальными на еще один лестничный пролет в галерею, где хранились самые знаменитые коллекции музея: Мраморы Элгина, недавно приобретенные в Греции, и Розеттский камень.

Они миновали нишу, в которой стояла одна скульптура, и мистер Дарби поймал ее за руку и потянул в тень, отбрасываемую безголовой женщиной в струящемся платье. Он запечатлел поцелуй на костяшках ее пальцев, затем – второй на запястье, между перчаткой и длинным рукавом дневного платья. Его дыхание обожгло ее кожу.

– Мистер Дарби! Кто-нибудь нас увидит. – Но, протестуя, Талия все же не отстранилась.

– Вас это беспокоит? Вам нечего бояться своих спутников… Эмма согласилась отвлечь вашу сестру и ее сопровождающего, насколько это возможно.