Розалинда Лейкер - Танцы с королями
Известие о предстоящем приезде художника искренне обрадовало Розу:
— Я не видела мсье Балена Бог знает с каких времен. Он просто душка!
Это выражение эхом отозвалось в памяти Жасмин. Разве Виолетта не отзывалась точно так же о Мишеле именно в этой комнате два десятка лет назад? Это было весьма меткое определение.
— А теперь садись и рассказывай мне о своих делах, — сказала Жасмин, двигаясь назад к своему креслу и досадуя на себя за старческую медлительность. — Но прежде всего — о здоровье юного дофина. Заметны ли какие-нибудь улучшения?
Роза печально покачала головой, когда они с Ричардом садились рядышком на софу, — их излюбленное место, поскольку там можно было сидеть, держась за руки.
— Боюсь, что никаких. Мужество и терпение этого маленького мальчика достойны всяческого восхищения. Просто невыносимо наблюдать за его страданиями…
— Бедная королева! — голос Жасмин был полон сострадания. — Трудно даже представить, что ей приходится испытывать.
— А они продолжают клеветать на нее! Теперь про нее распространяют сплетни, что когда ей сообщили о том, что умирающие с голоду крестьяне не в состоянии купить хлеба, она якобы сказала: «Пусть эти люди едят пирожные».
— Какая чушь! — Жасмин презрительно махнула рукой. — От этого грязного вранья здорово пахнет нафталином. Еще до Марии-Антуанетты двум нашим королевам приписывали подобные замечания. Я в это не верю. Но давай поговорим о чем-нибудь более приятном: как тебе понравился бал в посольстве?
Роза шумно выразила свой восторг. Все, что она ни делала, куда бы она ни ходила вместе с Ричардом, доставляло ей сказочное удовольствие. Описание бала было пронизано ее искрящимся, бурным весельем. Заливаясь смехом, она повествовала о забавных происшествиях, случившихся во время одного приема в Версале, а также о том, как ей пришлось ехать вместе с другими фрейлинами в экипажах, а Ричард присоединился к егерям, сопровождавшим короля на охоте. В этом месте ее живописное повествование было прервано прибытием Мишеля. Роза с грустью заметила, что его движения стали гораздо более замедленными и передвигаться теперь он мог лишь с помощью двух тростей. И все же от него веяло прежним достоинством и элегантностью. В этом он был похож на ее бабушку. Они оба обладали яркой индивидуальностью, которая при общении заставляла забыть об их возрасте и физических недостатках.
— Как прекрасно ты выглядишь, моя дорогая! — сказал Мишель Розе после того, как все обменялись приветствиями и Ричард был ему должным образом представлен. — Увидев тебя, мне опять захотелось взяться за кисть. Какой портрет я написал бы с тебя в этом очаровательном платье! — Роза ласково дотронулась до его руки. Ричард предупредительно уступил художнику свое место на софе.
— Любому своему портрету я предпочитаю картину с пони, которую вы подарили мне в детстве. Теперь она висит в моем версальском будуаре.
В этот момент в разговор вступила Жасмин, вспоминая о том, как радовалась в свое время Роза этому подарку. Ричард, оказавшийся на несколько секунд вне общего разговора, взял стул и хотел было уже поставить его рядом с Розой, когда его взгляд случайно упал на портрет в нише. Он знал, что там висит какая-то картина, но до сего времени не обращал на нее внимания. Теперь он поставил стул и, подойдя к портрету, стал внимательно его рассматривать. Ричард мог бы поклясться, что это было лицо одного из его предков, хотя на этом портрете он выглядел значительно моложе, чем на том, что висел в банке Руссо в Лондоне. Черты, лица определенно были теми же: темно-зеленые глаза (у Ричарда были такие же, но чуть посветлее) и тот же самоуверенно вздернутый нос. Ричард резко обернулся и заговорил, воспользовавшись короткой паузой, наступившей в беседе, которая велась у камина:
— Невероятно! Я уверен, что это портрет моего прапрадедушки с материнской стороны, гугенота. Он служил в мушкетерах при Людовике XIV.
В помещении наступила мертвая тишина, нарушавшаяся лишь потрескиванием дров, горевших в камине. Брови Розы в удивлении высоко взметнулись. Лицо мсье Балена выражало неподдельный интерес, а у герцогини перехватило дыхание, и она дрожащей рукой схватилось за горло.
— Как звали вашего прапрадедушку?
— Огюстен Руссо.
— Это он…
Ричард был поражен, словно гром ударил среди ясного неба:
— В это трудно поверить! Его сын Эдмунда, ставший после смерти отца главой банковского дома Руссо, был дедушкой моей матери. В детстве мне часто рассказывали о том, как вся семья чудом спаслась от преследований и бежала в Англию, но я не пойму, почему этот портрет оказался здесь?
Роза быстро соскочила с софы и подбежала к нему:
— Этот особняк когда-то принадлежал ему и был построен по его заказу моим прадедушкой. Руссо бежал отсюда после отмены Нантского эдикта.
Ричард взял ее за плечи и внимательно посмотрел в глаза. Его лицо выглядело озабоченно-недоумевающим.
— Ты уверена в этом? Ведь фамильное поместье Руссо, Мануар, находилось в Гавре. Насколько мне известно, именно оттуда он отправился в Англию, после того, как расправился с драгунами, жестоко убившими его отца. Я побывал там во время своего первого приезда во Францию и обнаружил полное запустение. Рассказывая о прошлом, моя мать и ее родители никогда в моем присутствии не упоминали о Шато Сатори.
И тут заговорила Жасмин. Она встала с кресла, как бы подчеркивая этим важность того, что собиралась сказать:
— Думаю, что смогу вам все объяснить. Огюстен Руссо подарил Шато Сатори прабабушке Розы Маргарите Дремонт, моей матери… — она показала рукой на портрет, висевший над камином. — Вы светский человек, лорд Истертон, и поймете меня, если скажу, что ее происхождение делало невозможным брак с Огюстеном Руссо. Она не была связана узами родства ни с ним, ни с его детьми, и он, должно быть, имел в виду, что его будущие потомки могут востребовать эту собственность назад. Поэтому Руссо и решил, что в его доме все должны забыть о существовании Шато Сатори. И до сих пор никто не претендовал на это поместье.
— Так будет и дальше! — твердо заверил ее Ричард.
На сморщенных губах Жасмин появилась добрая улыбка:
— Я и не сомневалась в том, что вы так скажете. Не будет ли преждевременным с моей стороны выразить предположение, что круг любви, разорванный более столетия назад, наконец-то замкнулся?
— Если я в ваших глазах подхожу на эту роль…
— Тогда давайте попросим Розу принести из библиотеки ту книгу, которую я обещала дать вам почитать, когда вы были здесь в прошлый раз. Если вы не возражаете, я бы хотела, чтобы мсье Бален остался здесь.
