Барбара Картленд - Охотник за приданым

— У меня не было возможности поговорить с вами, дядя Джеральд. Вы знаете, что я хочу жениться на Нанетт?

— У меня уже сложилось такое впечатление, — спокойно ответил граф.

— Все дело в том, что ее сестра, которая, по-моему, является еще и ее опекуном, настроена почему-то против меня. Я старался заслужить ее расположение изо всех сил, но сомневаюсь, что мне удалось хоть немного поколебать ее убеждение, что я не кто иной, как вульгарный «охотник за приданым».

Граф откинулся на спинку кресла:

— Это и в самом деле так?

— Сначала так и было, — честно признался Паско. — С тех самых пор как я окончил Итон, и отец, и мать прожужжали мне все уши, что, если я хочу поправить дела имения и жить в Кастле, я должен жениться на богатой невесте.

— И теперь ты собираешься это сделать?

— Я хочу жениться на Нанетт, и деньги здесь ни при чем, — объяснил Паско. — Никто мне не поверит, а меньше всего ее сестра, но я бы все равно женился на ней, даже если бы у нее не было ни пенса. Я люблю ее! Такой очаровательной девушки я не встречал никогда в жизни.

Граф на минуту задумался, затем сказал:

— Если это так, то тебе придется ждать до тех пор, пока Нанетт не исполнится I двадцать один год.

— Я готов на это, но для нас обоих это будет адом, — ответил Паско, — а особенно для меня. Я буду знать, что все это время сестра будет настраивать ее против меня, да и вы, наверное, тоже.

— Я тебя не осуждаю, — мягко сказал граф. — Как я могу тебя осуждать? Я был очень похож на тебя в этом возрасте.

— Правда? — оживился Паско. — У вас действительно была репутация ловеласа, но вас никогда не называли «охотником за приданым».

— Мне кажется, все дело в том, что мой отец был достаточно богат, поэтому я и избежал этого клейма, — объяснил граф, — но я вел веселую жизнь и наслаждался этим.

— И в результате стали своего рода изгнанником на четырнадцать лет, — сказал Паско. — Мне бы не хотелось, чтобы подобное случилось со мной.

— Тебе может понравиться в Индии, — усмехнулся граф.

— Нет! Я хочу жить в Англии, часть времени в Лондоне, а часть — в поместье, если я смогу позволить себе держать лошадей для охоты и скачек и развлекаться.

Но Паско сразу же разочарованно добавил:

— Но что толку попусту рассуждать об этом? Я в долгах и ничего не могу предложить Нанетт, кроме моего сердца, которое, конечно, на рынке будет стоить недорого.

— Я думаю, что оно будет стоить столько, во сколько его оценит сама Нанетт, — спокойно заметил граф.

Паско поднялся из-за стола и заходил по комнате.

— Если бы я мог уговорить ее проклятую сестру дать мне шанс, мы могли бы пожениться на Рождество, и я клянусь вам, что был бы Нанетт прекрасным мужем.

Граф наблюдал за племянником, думая, что он мог бы понять любую молодую девушку, увлекшуюся Паско.

Паско был, без сомнения, хорош собой, но, что еще важнее, у него было честное и открытое лицо, и когда он улыбался, доброта светилась в его глазах.

Граф хорошо разбирался в людях. Он решил, что его племянник, хотя и немного испорченный излишним вниманием представительниц прекрасного пола, обладает всеми качествами, необходимыми настоящему мужчине.

Вслух же он произнес:

— Я хочу сказать тебе, что если ты действительно любишь Нанетт, то должен бороться за нее. Если ты не готов к борьбе, оставь ее и найди себе другую девушку.

— Мне никто больше не нужен, — вскинул голову Паско.

— Тогда ты должен бороться!

— Но как? Как я могу жениться на Нанетт, когда между нами стоит этот дракон в юбке?

Паско снова сел за стол и обратился к дяде:

— Помогите мне, дядя Джеральд. У вас такой опыт общения с женщинами! Убедите мисс Прунеллу, что я не так плох, как

обо мне говорят. Может быть, я прошу слишком много?

— Когда ты приехал сюда, я думал, что ты собираешься просить денег, — признался граф.

Паско успокаивающе улыбнулся.

— Я сначала подумал об этом, когда узнал, что вы вернулись из Индии. Но когда я увидел ваш гардероб и услышал о состоянии поместья Уинслоу, то понял, что о финансовой помощи лучше забыть.

И он снова наклонился к графу:

— Но вы можете помочь мне по-другому и в гораздо более важном деле. Вы попробуете?

— Я должен обратить твое внимание на то, что дама, о которой идет речь, питает ко мне глубоко укоренившееся отвращение, — ответил граф. — Всю жизнь ее шокировало то обстоятельство, что я покинул эту страну в обществе чужой жены. Кроме того, она обвиняет меня в том, что наше имение пришло в упадок, а теперь еще и подозревает в продаже картин Ван Дейка.

— А вы их действительно продали? — спросил Паско. — Что ж, вас не за что винить. Эти стариканы, изображенные на портретах, когда были живы, развлекались

от души, и нет никаких оснований, почему бы им не послужить к вашему удовольствию теперь, когда они умерли. Граф засмеялся.

— Если бы Прунелла это слышала, у нее был бы удар, и тогда тебе уж точно не видать Нанетт.

— Но это же правда! Как я хотел бы иметь несколько собственных Ван Дейков, но вы помните, какие скверные картины в  Кастле.

— Кстати, о поместье твоего отца, — сказал граф. — Мне кажется, что при правильном управлении дела там могут наладиться, ведь в Хантингдоншире плодородные почвы.

— Я в этом ничего не понимаю.

— Почему бы не разобраться? Паско удивленно посмотрел на графа:

— Вы предлагаете мне управлять поместьем?

— Почему бы и нет? Твой отец, как ты вчера сказал, не может этим заниматься, и я совершенно уверен, что мать будет рада, если ты проявишь интерес к тому, что, в сущности, является твоим наследством. Паско серьезно обдумывал услышанное.

— Теперь, когда я думаю об этом, то понимаю, что в нашем поместье все делается по старинке, и отец не желает и слышать о каких-то новшествах.

— Но когда он умрет, ты будешь отвечать за все, — сказал граф. — Подумай над этим, Паско. Мне кажется, что существует многое, о чем мы с тобой пока не имеем понятия.

— Я скажу вам, что я уже обнаружил, — мрачно ответил Паско. — Это разваливающиеся фермы, сломанные коттеджи, арендаторы, которые слишком стары, чтобы работать, и отсутствие денег для найма рабочей силы.

— Ты нарисовал безрадостную картину, — заметил граф.

— Я не знал бы, с чего начать. Нужны большие деньги, чтобы наладить хозяйство, — сказал Паско.

— Это возвращает нас к милой Нанетт, — с иронией произнес граф.

— Проклятие! Я женюсь на ней, как бы ее сестра ни пыталась мне помешать! — воскликнул Паско. — И более того, если она выйдет за меня, мы вместе восстановим старое поместье. Оно всегда много значило для меня, ведь это мой родной дом.