Мой грешный муж - Миа Винси
— Да, знаю. — Кассандра вздернула подбородок и отказалась отступать. — Джошуа блестящий, энергичный, забавный, щедрый и добрый. Вы оказали мне услугу, леди Болдервуд. Джошуа Девитт — лучший муж, который мог бы у меня быть.
Она не сводила глаз с собеседницы, решив не отводить взгляд первой, но тут раздался громкий звук бьющегося стекла, и они обе одновременно оглянулись.
В толпе воцарилась тишина. В тишине послышались сердитые мужские голоса.
Кассандра и еще несколько человек посмотрели с балкона на переполненную галерею внизу. Вокруг растекающейся лужи апельсинового фруктового пунша образовалось небольшое пространство.
И в этом пространстве стояли двое мужчин, рычащих друг на друга, как пара дерущихся псов. Мужчина постарше, крепкий, с густыми седыми волосами, был ее свекром, графом Трейфордом.
Мужчина помоложе — ее мужем.
Леди Болдервуд подняла выщипанные брови, глядя на Кассандру.
— Что вы там говорили?
ДЖОШУА НЕ СОБИРАЛСЯ затевать никаких неприятностей, пока не оказался лицом к лицу со своими отцом и мачехой. До этого момента он получал огромное удовольствие от раута и, насколько он мог судить, никого не обидел. Во всяком случае, не сильно.
На самом деле, он даже не собирался разговаривать со своим отцом, но было бы невежливо сейчас отвернуться, а Кассандре не понравилась бы его грубость.
— Добрый вечер, отец, — весело сказал Джошуа. — И леди Трейфорд. Здорово, что мы все вот так встретились. Небольшое воссоединение семьи.
— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил Трейфорд.
Джошуа поудобнее поставил ноги на пол.
— Я был приглашен. Лорд и леди Моркамб — родственники моей жены, разве ты не знаешь? Ты знаком с моей женой?
— Мне наплевать на твою жену.
— Нехорошо так выражаться. У меня прекрасная жена.
Он широко улыбнулся им обоим.
— Ты знал, что отец моей жены, лорд Чарльз Лайтвелл, был старшим братом твоей первой жены, леди Сьюзен Лайтвелл? Уютненько, не правда ли? Путаница, как в сюжете готического романа. Вы любите романы, леди Трейфорд?
— Не смей обращаться к графине.
И они называли Джошуа грубияном! Он вел приятную и вежливую беседу, в то время как его импульсивный, вспыльчивый отец говорил все, что ему заблагорассудится. Но, как всегда, отцу это сходило с рук, а вся вина падала на Джошуа.
Пока они разговаривали, он начал стаскивать перчатки.
— Вы снова женились, милорд? На этот раз только на одной?
— Убирайся. Тебе здесь не место.
— Ну, ну, папа, разве так разговаривают со своим старшим сыном? Я тоже здесь гость.
Он взял обе перчатки в правую руку.
— Поразительно, не правда ли, как огромное состояние может вернуть то, чего лишило недействительное свидетельство о браке.
Джошуа задумчиво почесал щеку. Так получилось, что почесать ему нужно было левую щеку. Что означало, что он воспользовался левой рукой.
Так уж случилось, что именно на этой руке было кольцо с печаткой.
Что привлекло внимание графа.
— Это кольцо тебе не принадлежит, — рявкнул граф, наклоняясь к нему.
— Кольцо? Какое кольцо? О, это кольцо.
Джошуа высоко поднял руку, делая вид, что восхищается кольцом. Голос в его голове кричал ему остановиться, но он не мог. И с какой стати он должен был это делать? Пусть все смотрят. Они были рады отмахнуться от грехов его отца. Двоеженство обычно считалось серьезным преступлением, но Трейфорд сказал: «Я этого не хотел», и все эти люди кивнули и сказали: «Ну, тогда, если вы этого не хотели, все в порядке». Что же касается последствий вероломства Трейфорда, его эгоизма, его несдержанности, то и это они хотели проигнорировать, вероятно, потому, что глупые лицемеры хотели, чтобы их собственные действия оставались незамеченными.
Затем он встретился взглядом с отцом и ухмыльнулся.
Это было все равно что махнуть носовым платком на старте забега.
Трейфорд сделал выпад, вытянув пальцы, чтобы схватить кольцо, и быстро бросился на Джошуа, который отбил руку отца. Трейфорд взмахнул рукой и, в свою очередь, ударил жену по руке, заставив ее с криком выронить бокал с пуншем.
Стакан разбился о твердый пол. Апельсиновый пунш забрызгал подолы и чулки, которые находились поблизости, и растекся по полу. В воздухе запахло алкоголем и фруктами.
Толпа притихла, только шелест юбок нарушал тишину, когда люди поворачивались друг к другу. После жутковатой тишины началось хихиканье. Вокруг них образовалось свободное пространство, но никто не вмешивался.
Пусть смотрят. Пусть таращатся. Пусть видят, что происходит, когда аристократы выбрасывают детей, словно черновик письма.
— Мне нравится это кольцо, — сказал Джошуа в наступившей тишине.
— Это кольцо принадлежит моему сыну и наследнику, будь ты проклят!
Граф снова сделал выпад, но Джошуа был выше. Он убрал руку, позволив отцу пытаться достать его.
— Кстати, о сыновьях, я слышал, твоя нынешняя любовница ждет ребенка, — сказал Джошуа. — Какие у тебя планы относительно ее ребенка? Или это тебя не касается? Зачать ребенка гораздо интереснее, чем разбираться с ним потом, не так ли?
Хихиканье перешло в шепот, а затем в рев, проносящийся в голове Джошуа вместе с кровью.
Пара лакеев проскользнула внутрь, чтобы убрать разбитое стекло и пунш. Оранжевые брызги запачкали вышивку на подоле платья леди Трейфорд. Джошуа должен был прекратить это. Он хотел, чтобы кто-нибудь остановил его. Пожалуйста, кто-нибудь, остановите его. Но никто никогда этого не сделает, так же как никто не помешает Трейфорду выбрасывать детей.
Хуже всего было то, что граф был даже не жестоким, а просто эгоистичным и беспечным. Он брал, что хотел, и никогда не заботился о том, кто может пострадать, что могут потерять другие или какой беспорядок может остаться после него.
Нет, хуже всего было то, что никто не осуждал его за это, что бы там ни говорил Джошуа. Это было похоже на один из тех ночных кошмаров, когда он пытался закричать, но у него не было голоса.
А потом: прикосновение к его плечу.
Мгновение спустя две теплые женские ладони обхватили его поднятую руку, мягко опустили ее, прижав его предплечье к приятно мягкому женскому телу и удерживая его неподвижно. Одна из этих рук скользнула вверх по его предплечью и легла на сгиб локтя.
Кассандра, прижавшись плечом к его руке, присоединилась к нему. Заявила на него права. Признала его своим.
Он был так удивлен, что позволил ей это сделать. Он вдохнул ее аромат. Его сердце начало успокаиваться.
— Леди Трейфорд, — сказала его жена. По ее тону можно было подумать, что она ждала встречи с этой женщиной целый год.
— Как приятно видеть вас снова. Кажется, мы были представлены друг другу,
