Барбара Картленд - Замок Спящей красавицы
— Тогда я вынужден попенять именно вам, мадам, — напыщенно заявил принц. — Или, может, мне, наоборот, стоит от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы знакомите меня со столь прелестной особой?
— Вы смущаете меня, — произнесла Йола, чувствуя, что от нее чего-то ждут.
— Тогда чуть позже я приложу все усилия для того, чтобы окончательно смутить вас, — пообещал принц.
Было в его глазах нечто такое, что Йола восприняла как сигнал опасности.
После принца мадам Обиньи представила ее знаменитому драматургу.
Внезапно, к своему великому ужасу, Йола услышала, как Эме произнесла:
— А сейчас хочу представить вас моему старому знакомому маркизу де Монтеро!
На мгновение Йоле показалось, будто лицо стоявшего перед ней мужчины поплыло, поэтому она не могла уловить его выражение и вообще разглядеть его внешность.
Затем она увидела пару темных глаз, смотревших ей прямо в глаза, и поняла, что маркиз совершенно не таков, каким она его себе представляла.
Пока Эме Обиньи объясняла ему, как Йола попала в Париж и что они знакомы вот уже несколько лет, юная авантюристка думала лишь о том, что такого необычного лица, как у маркиза де Монтеро, она еще не встречала.
Дело было не в его красоте и не в том, что маркиз оказался выше ростом, чем она ожидала. Дело было в его невероятной притягательности. Его глаза сверкали, а улыбка была настолько неотразима, что возникало ощущение, будто жизнь была для него величайшей шуткой и он не способен что-либо воспринимать всерьез.
Йола обратила внимание на его манеру кривить губы, что придавало его лицу насмешливое выражение. И тотчас поняла: он раскусил их замысел, ее наигранное, театральнее появление в гостиной. Его это только позабавило.
— Мадемуазель Лефлёр пробудет у меня очень недолго, — сообщила Эме. — Мы с герцогом обещали показать ей в Париже самое интересное, чтобы она поняла, сколь многого лишает себя, живя вдали от столицы.
— Надеюсь, что могу быть вам полезным в выполнении этой грандиозной задачи, — ответил маркиз.
Эме рассмеялась.
— Мы не рассчитывали на вас, Лео, — улыбаясь, возразила она, — поскольку, как нам известно, ваша записная книжка полна неотложных дел.
— Неотложные дела всегда можно отложить.
— Тогда буду надеяться, что на вас можно положиться. Хотя это никак не вяжется с вашей репутацией.
— Вы клевещете на меня! — запротестовал маркиз. — У мадемуазель Лефлёр может сложиться ложное представление обо мне. — Посмотрев на Йолу, он добавил: — Прошу вас, не слушайте вашу знакомую. Уверяю вас, я надежный человек и если я что-то обещаю, то держу слово! Я рассчитываю — если вы мне позволите — показать вам Париж.
— Я не стала бы его слушать, — вмешалась в их разговор Эме. — Завтра утром у него найдется тысяча причин, которые помешают ему выполнить обещания, которые он дал сегодня вечером.
— В таком случае, — заявила Йола, — я постараюсь не обольщаться и не ждать того, что вряд ли произойдет.
— Мне кажется, вы чрезвычайно нелюбезны со мной сегодня, — шутя, пожаловался маркиз, обращаясь к Эме. — Что я сделал такого, что оказался в вашем черном списке?
— Вы никогда в него не попадали, Лео, — ответила та. — Мне просто хочется, чтобы Йола развлеклась и повеселилась.
— Тогда вы можете на меня положиться, — предложил маркиз.
— Было бы неплохо, — загадочно ответила мадам Обиньи.
С этими словами она увлекла Йолу за собой знакомить с другими гостями.
Йола поймала себя на том, что ей безумно хочется продолжить беседу с маркизом де Монтеро. Впрочем, Эме сдержала слово: за ужином Йола оказалась за столом рядом с ним.
— Льщу себя надеждой, что вы не воспримете всерьез гнусную клевету, высказанную в мой адрес нашей общей знакомой, — шутливо начал он.
— Я всегда знала, что Эме можно доверять, — ответила ему Йола.
— В том, что касается вас, по-другому и не может быть, — заявил маркиз.
Они как будто сошлись в словесном поединке, и Йолу позабавила находчивость, с которой ее собеседник обращал каждую фразу к своей выгоде и находил слова, заставлявшие ее смеяться почти невольно.
Она еще не решила, какое впечатление он произвел на нее, однако ей было понятно, почему его реплики так всех веселят, а некоторые из сидевших напротив мужчин то и дело спрашивали: «Что вы думаете об этом, Лео? Хочу услышать ваше мнение».
Мужчины, похоже, относились к нему всерьез, охотно беседовали с ним и прислушивались к его суждениям. А вот женщины, как поняла Йола, разговаривали с ним совершенно иначе. В их глазах читался явный призыв, который, как она с усмешкой подумала, редко, если вообще когда-либо отвергался.
За столом сидело примерно равное число мужчин и женщин, а когда ужин окончился и все перешли в просторную, прекрасно обставленную гостиную, появилось, еще несколько мужчин.
Огромные двустворчатые окна выходили на террасу, откуда ступеньки вели в ухоженный сад.
Ветра не было, стояла теплая ночь.
Дамы набросили на плечи легкие шали и принялись прогуливаться по лужайкам среди деревьев с развешанными на них китайскими фонариками.
Посреди сада журчал фонтан, подсвечиваемый так, что струи воды, взмывающие в небо, казались золотыми.
Все это было удивительно романтично. Йола даже не заметила, как вскоре уже шла рядом с принцем Наполеоном.
— Расскажите мне о себе, — властно произнес он. — Вы должны понимать, что завтра весь Париж будет говорить о вашей красоте и всем захочется познакомиться с вами. Боюсь, это моя последняя возможность пообщаться с вами.
Принц говорил самодовольно и заносчиво, как человек, для которого все женщины — легкая добыча.
— Моя жизнь не слишком интересна, сир, — ответила Йола. — Я бы очень хотела узнать о вашей жизни. Мой отец, бывало, читал мне ваши речи, и, когда вы говорили о демократии, я слышала в ваших словах боевой клич, обращенный к стране, которая в последнее время отошла от принципов свободы.
Наполеон выказал удивление:
— Не ожидал, что мои публичные выступления будут читать столь очаровательные особы, как вы.
— Мне кажется, вы недооцениваете собственную значимость, сир.
Наполеон посмотрел на нее другими глазами.
— Значит, вы женщина столь же превосходного ума, сколь прекрасной наружности. Потрясающее сочетание!
— Надеюсь, что вы не ошиблись в своей оценке моей скромной персоны, — улыбнулась юная графиня.
Наполеон склонился к ней, и она решила, что он хочет добавить что-то очень личное, однако в этот момент рядом с ним неожиданно возникла Эме Обиньи.
