Сычев К. В. - Дмитрий Красивый
– Вот уйду от вас в Псков! – пригрозил он своим боярам и владыке. – Я недавно отказал псковским посланникам, но вот возьму и передумаю! Там куда как спокойней! Нет ни крамолы от городской черни, ни поучений от премудрых бояр! Запомните это!
Услышав эти слова, «лучшие люди» на время замолчали, но князь знал, что скоро все возобновится…
Так он стоял под густой разлапистой елью, как вдруг прямо на него выскочил огромный, задыхавшийся от бега, лось.
– Ну, и хорош же ты, лютый зверь! – вскричал, ликуя и забыв о своих тяжелых думах, князь, поднимая рогатину. – Сейчас я тебя! – И он с силой вонзил в грудь лесного красавца тяжелое орудие. Лось рухнул на колени и, взмахнув своими большими рогами, как бы уронил голову на рогатину. Раздался треск, и длинное древко сломалось пополам.
– Даже так! – усмехнулся князь, выхватывая меч. – Тогда я тебя…
Но мечом воспользоваться не пришлось: прямо на князя выскочил здоровенный заяц. – Ох, уж какой отменный косой! – буркнул князь, на мгновение отрываясь от своей первой жертвы. – Не хотелось бы упустить!
Тут же из кустов выбежали подоспевшие охотники. Раздался свист тетивы, и заяц, пораженный меткой стрелой, упал к ногам князя. – Славно, мои верные люди! – похвалил он охотников. – А сейчас давайте-ка добьем этого сохатого!
Но лось уже издыхал: меткий удар княжеской рогатины пришелся ему прямо в сердце!
– А теперь, княже, пошли на жирных вепрей! – сказал княжеский егерь Безсон Коржевич. – Там, на прогалине, затаилось целое стадо! – И князь, довольный охотой, устремился вперед, в середину поляны, где столпились окружившие крупных кабанов брянские охотники.
К вечеру князь вернулся в свой терем в хорошем настроении: охота удалась.
Лежа в объятиях молоденькой Дубравы, он не один раз поведал ей об охотничьих успехах, хвастаясь своими меткими, с одного раза поражавшими зверя, ударами.
– Ты у меня умелый во всех делах, княже, – говорила ему своим нежным голосом девушка, целуя и лаская сильное тело своего старого возлюбленного. – Разве может кто-нибудь устоять против тебя? Да еще глупый зверь! – Вдруг она провела ладонью по княжеской спине и вздрогнула. – Что это там у тебя, мой любимый? Неужели чирей?
– Ничего, – усмехнулся князь, но почувствовав боль от касания руки любовницы, привстал. – А может, в самом деле, вскочил чирей? – спокойно сказал он. – Надо зажечь свечу!
Дубрава соскочила с кровати на пол, быстро подбежала к столу, на котором стоял серебряный подсвечник со свечой, схватила кресало и, чиркнув по кремню, выбила целый сноп искр, воспламенивших трут. Поднеся огонь к свече, она подняла подсвечник и приблизилась к князю. Опочивальня сразу же осветилась, и по бревенчатым стенам забегали большие, таинственные тени.
– Повернись ко мне спиной, – попросила молодая женщина. – Я пока ничего не вижу.
Князь повернулся спиной к свету.
– Батюшка мой! – вскричала Дубрава. – Да у тебя под лопаткой засел большущий клещ!
– Вот напасть! – заскрежетал зубами князь. – Только этого мне не хватало! Зачем я стоял под елью? Нынче, осенью, клещи кусают очень больно! Однако, это пустяк! Возьми же эту гадину и оторви своими ноготками!
– Он глубоко засел в твоей плоти, батюшка! – пробормотала девушка. – Я сейчас полью его лампадным маслом. Так всегда делают! – И она устремилась к иконе Божьей Матери, висевшей в самом углу, быстро снимая небольшую серебряную лампаду.
Вылив на спину лежавшего на постели князя немного лампадного масла, Дубрава, дождавшись, как только задохнувшийся клещ выберется из распухшей багровой ранки и ослабит хватку, ловко выхватила двумя пальчиками паразита и бросила его в пламя свечи.
– Ну, а теперь – все! – весело сказала она, вытерев тряпичным лоскутом спину князя и задув свечу. – Ранка сама высохнет, без всякого сомнения…
Однако рана, к удивлению князя, не «высохла» ни к утру, ни даже на следующий день. Он так и остался в тереме своей покойной супруги, где разболелся не на шутку: уже наутро у него начался жар, и сильно разболелась голова. – Плохо дело, – подумал несчастный князь. – Я слышал, что укусы клещей очень опасны! Надо бы послать за владыкой!
Брянский епископ вошел в княжескую спальню в сопровождении нестарого, но уже поседевшего монаха. – Я говорил тебе, сын мой, когда ты прогонял поганых волхвов, – молвил после приветствия и благословения князя владыка, – что наша святая церковь всегда подаст нужную врачебную помощь. Вот перед тобой человек нашей церкви, славный Прокопий! Он хорошо знает лекарское дело! И не одного спас от лютых болезней! Сейчас увидишь!
Монах Прокопий подошел к сидевшему в постели князю Дмитрию и внимательно его осмотрел: потрогал лоб, ощупал на спине ранку. – Это пустяк! – весело сказал он. – Тебе нужно попить доброй травки и святой воды!
Однако от предложенного лечения князю лучше не стало. Наоборот, на следующий день он так ослабел, пылая от жара, что не мог встать с постели. – Потерпи дней пять и пойдешь на поправку! – успокаивал его монах-лекарь.
Тем временем пребывавшие в охотничьем тереме княжеские ключницы Ярина и Тешана, не видя уже три дня князя, пришли в гнев.
– Вот какая бесстыжая эта Дубрава! – возмущалась Ярина. – Совсем прибрала к рукам нашего князя! Ладно бы уже мне, тяжелой, княжеская немилость! А ты же совсем невиновата! Почему он забыл тебя?
– Не знаю, – буркнула Тешана. – Уже давно подошла моя очередь! А князь-то не идет! Значит, залежался с той молодкой! Да ладно бы только одну ночь, а тут уже столько дней!
Молоденький сын брянского боярина Избора Жирятовича Влад в это время поднимался по ступенькам вверх: шел в думную светлицу, чтобы позвать своего отца по делам семьи. Столкнувшись с княжеской любовницей, он перекрестился и хотел уже идти дальше, как вдруг Тешана, слегка толкнув его, спросила: – Ты не знаешь, ладный молодец, куда подевался наш славный князь? Неужели ушел на войну, или на дальнюю охоту?
В простенке было темно: лишь в середине длинного коридора горела свеча, и отрок едва видел лицо княжеской любовницы, зато она заметила, как он покраснел.
– Никуда наш князь не уходил, – пробормотал мальчик. – Он пребывает в том старом тереме! Его покусал лесной клещ, и он тяжело болеет! Об этом знает уже весь город, а ты – как будто только сейчас проснулась! Известно: курица не птица, а женка – не человек!
– И петух – тоже не человек! – возмутилась, озадаченная услышанным, Тешана. – Иди себе побыстрей, пока я не оторвала твой жалкий дрын! – И она побежала назад в свою опочивальню. – Вот какая эта Дубрава! – крикнула она сидевшей на небольшом татарском диванчике Ярине. – Не сумела вытащить у князя мерзкого клеща!
