Сычев К. В. - Дмитрий Красивый
– У меня сейчас нет серебра, – сказал он литовским послам. – Все ушло в Орду, на царский «выход»!
Все дни литовских посланников прошли в беспрерывных пирушках, охотах и прочих развлечениях. Не желая ссориться с Ольгердом, князь Иван не знал, как ему лучше их ублажить: княжеские люди даже «подкладывали веселых женок на ложа непутевых литовцев»! Ольгердовы люди уезжали из Смоленска, ничего не добившись, но, тем не менее, не обиженные. – Пусть хотя бы послы останутся довольными, – решил смоленский князь. – Может, они успокоят там Ольгерда и отвратят его гнев от Смоленска!
– Вот тебе, сынок, – обратился он к ехавшему рядом с ним старшему сыну Святославу, – еще один полезный пример: ни в коем случае не ищи себе врагов! И привечай посланников опасных соседей с любовью и дружбой…Лучше плохой мир, чем славная, но кровавая война!
Когда князь Иван вернулся в свой терем, там его уже поджидали «думные бояре».
– К тебе посланники, княже, из Пскова, – сказали они, – и надо идти на совет, в думную светлицу!
Великий смоленский князь даже не пошел на свою привычную обеденную трапезу. – Что понадобилось от нас Пскову? – удивился он. – Неужели помощь против немцев? – И он медленно пошел, сопровождаемый боярами, на совет.
Псковские посланники – два рослых бородатых, одетых в богатые парчевые платья боярина – дождавшись, когда князь Иван усядется рядом со смоленским епископом в свое большое черное кресло, низко поклонились и произнесли привычные слова здравицы.
– Я уже не первый раз вижу вас, бояре! – улыбнулся смоленский князь, ответив на приветствие. – Ты – Вершила, а ты – Сила! С чем нынче пожаловали? Может, опять ищете себе князя?
– Именно так, мой господин, – кивнул головой старший боярин Вершила. – Мы обошли многие земли, но пока так и не нашли себе князя! Мы не хотим литовца, хоть убейте! Они очень коварны и корыстны…Хотят захватить себе всю нашу псковскую землю! А немца совсем не бьют! Мы сами ходим на войну! Пожалей нас, великий князь, и пришли к нам на княжение кого-нибудь из своих сыновей! Твоему сыну будет сытно и вольно в нашем богатом городе! Мы не обидим своего князя!
– Вы же ездили к Дмитрию Брянскому? – усмехнулся князь Иван. – Что ж не уговорили его?
– А как его уговоришь, мой господин? – покачал головой боярин Сила. – Дмитрий Красивый сейчас очень занят! Нет покоя в его земле, и он не хочет покидать свой удел в это тяжелое время! Это – сильный, могучий князь! Мы помним его славные походы в молодые годы на защиту новгородской земли! Князь Дмитрий не боится трудностей и войн! Однако он не захотел придти к нам на помощь против крестоносцев!
– Я знаю о силе крестоносцев! – задумчиво сказал Иван Александрович. – Сам Ольгерд уже который год сражается с ними. И никак не справится! Значит, они могучи и опасны! Я, конечно, понимаю, что русский князь не должен избегать жарких битв, но не хочу посылать своих сыновей на верную смерть! Да еще в такую даль! Я знаю о том, как из вашего Пскова увозили тела убитых молодых князей! И хорошо помню о судьбе Юрия Литовского!
– Сейчас нет такой опасности! – воскликнул боярин Вершила. – Нынче немец утихомирился: там, в немецкой земле, бушует «черная смерть»!
– «Черная смерть»? – вздрогнул князь Иван. – А как же тогда Псков? Неужели нет угрозы вашему городу? Я знаю о той страшной и заразной болезни! Эта «черная смерть» идет по воздуху! Ее потому и называют – «поветрие»!
– Нынче уже нет угрозы, – пробормотал боярин Сила. – Болезнь у нас, конечно, побывала, но смертность была невелика…Эту «черную смерть» отвел от нас новгородский владыка Василий…Когда началось жестокое поветрие, мы сразу же послали за ним в Великий Новгород! И он немедленно прибыл в наш несчастный город! А когда помолился в храме Троицы и благословил наших больных горожан, «черная смерть» отступила от Пскова! После этого святой и праведный владыка Василий уехал назад и третьего июля скончался по дороге на берегу реки Узи! Он, как говорят святые люди, «смертью попрал смерть», вызвав на себя ту жестокую болезнь! Вот как поступают праведные люди в дни народной скорби и не прячутся за крепкими стенами!
– Значит, новгородский владыка Василий умер от «черной смерти»?! – воскликнул, краснея и меняясь в лице, смоленский епископ. – А ведь ты сказал, что у вас была небольшая смертность? Уж если умер сам владыка…Зачем же вы принесли эту беду сюда, в наш славный город? Неужели вам мало своего горя?
– И еще зовете к себе, в заразный Псков, моих сыновей! – возмутился князь Иван. – Неужели вы думаете, что я пошлю на такую ужасную смерть своих дорогих детей?
– У нас уже нет этой болезни, великий князь! – испугался болтливости своего товарища боярин Вершила. – Мы же сказали тебе, что владыка Василий унес с собой в могилу ту страшную болезнь!
– Уходите же! – замахал руками князь Иван, вскакивая со своего «стола». – Вы несете с собой несчастье!
– Это совсем не так, великий князь, – пробормотал боярин Вершила. – Мы вот рассказали тебе всю правду и не выполнили требований своих знатных горожан! Помоги нам с князем, мой господин!
– Поезжайте в Смядынь! – буркнул раздраженный смоленский князь. – И попробуйте уговорить князя Ивана! Этот Иван, сын славного Василия, не захотел быть наследником брянского князя, так может быть он согласится на ваше предложение! Он очень храбрый и, если захочет, сможет достойно защищать ваш город!
– А ты не возражаешь, если мы сошлемся на твою волю? – обрадовался боярин Сила.
– Можете ссылаться, бояре, – кивнул головой седобородый Иван Александрович, – однако надо, чтобы сам Иван согласился…Вот и отправляйтесь в Смядынь!
И псковские бояре, довольные последними словами великого смоленского князя, поехали в Смядынь.
Как только они удалились, владыка сразу же послал за своими людьми. Прибежавшие по его зову церковные служки окурили всю думную залу дымившимися можжевеловыми ветками, а сам владыка долго махал своим массивным серебряным кадилом, заглушая удушливый можжевеловый дым густым ладанным ароматом. – Сгинь, чужеземная зараза, – бормотал он, прохаживаясь по светлице, – и храни нас, всемогущий Господь!
– Господи, помилуй! Господи, помилуй! – твердили хором напуганные смоленские бояре, не произнесшие, помимо этих молитв, ни единого слова.
Прошло несколько дней. Псковичи побывали в Смядыни, повстречались с князем Иваном Васильевичем и, как тот сообщил потом своему смоленскому «стрыю», сумели уговорить его на отъезд в Псков. Иван Смядынский, отправив послов назад, оставил у себя лишь знавшего дорогу незнатного псковича и стал готовиться к дальней поездке. Но совсем неожиданно он вдруг занемог, и отъезд пришлось отложить.
