Графиня на арене - Минерва Спенсер
— Гай, сначала разберись, а потом уж говори.
Гай нахмурился, но замолчал.
— Что нам с ней делать? — спросил Этьен, указав большим пальцем на Соню, а потом на камеру. — Тут больше нет места.
— Возьмем ее с собой, — предложила Джо, подумав, и повернулась к Соне — предательнице, которая к тому же еще и издевалась над людьми. — Если посмеешь хоть пикнуть или еще как-нибудь подставить Марианну, я перережу тебе глотку. Ясно?
У Сони отвисла челюсть, покрасневшие глаза полезли на лоб, но кивнуть она все же смогла.
Джо только тут заметила, что Сесиль и Гай смотрят на нее с неменьшим изумлением. К счастью, прежде чем кто-нибудь из них успел что-нибудь ляпнуть или задать неловкий вопрос, появилась Моник, раскрасневшаяся, как от бега.
— Его величество дергает шнурок для вызова слуг — ждет десерта. Лучше пойдемте прямо сейчас, пока он или Стрикленд не поняли, что что-то происходит.
Джо кивнула и, глубоко вздохнув, повернулась к Эллиоту.
— Готов?
Он кивнул.
— Идем.
«Просто дождись моего сигнала», — повторял Эллиот себе под нос, расхаживая из стороны в сторону перед позолоченными двустворчатыми дверями. Это все, что Джо ему сказала, прежде чем войти в столовую минуту назад.
Она ничего не уточнила, даже не сказала, что послужит сигналом, просто…
— Надо зайти туда, — решил Барнабас, делая шаг к двери.
Этьен оттащил его назад и, скроив ужасную рожу, прошипел:
— Завали пасть и делай как говорят!
Соня положила ладонь бывшему любовнику на плечо.
— С Марианной ничего не случится. Пойдем, постой со…
Барнабас брезгливо отбросил ее ладонь и окинул Соню убийственным взглядом.
— Не смей больше ко мне прикасаться, ты… ты…
Его речь прервал внезапный крик — голос был мужской, — и они все шагнули к двери, но никто не порывался ее открыть.
— Это был сигнал? — спросил Эллиот у Моник.
Та пожала плечами.
— Откуда Джо было знать, что закричит какой-то мужчина? Наверняка это…
— Руки вверх! — раздался голос Гая, да такой громкий, что за дверью всем было слышно.
— А вот это и правда смахивает на сигнал, — пробормотал Эллиот, приоткрывая дверь и заглядывая в щелочку, прежде чем ворваться внутрь.
Пожалуй, он мог бы открыть обе дверные створки нараспашку и запеть оперную арию, и никто в помещении его бы не заметил.
Все взгляды присутствующих были прикованы к чему-то в дальнем конце столовой.
— Ах ты… сука! — выкрикнул Доминик, искривившись от боли и зажав окровавленную руку ладонью.
— Нож! — крикнула Марианна.
— Привет, — сказала ей Джо так же ровно и спокойно, как всегда.
Остальные навалились Эллиоту на спину и втолкнули в комнату, но никто не обратил внимание ни на него, ни на еще четверых за ним.
— Ты мне чуть руку не отрезала к чертям, — проскулил Доминик, уставившись на Джо, стоявшую спиной к вошедшим.
— Неужели больно, Дом? — с усмешкой спросила Марианна — ее голос буквально сочился презрением — и подошла к нему.
— А ты как думае…
Ее кулак врезался в лицо Доминика с такой силой, что тот плюхнулся на задницу.
— Зря ты мне руки развязал, ох зря! — сказала Марианна, прижимая к себе ушибленную руку.
Эллиот ухмыльнулся и тоже двинулся к Стрикленду.
— По опыту могу сказать, Доминик: кросс справа у нее что надо.
Син улыбнулся ему с дальнего конца стола.
— Рад тебя видеть, старина!
— А уж я-то как! Не стану врать: мы тут все висели на волоске от смерти по милости нашего лучшего друга.
Стрикленд поднапрягся и сел, все еще придерживая покалеченную руку.
— Как, скажи на милость, ты ухитрился сбежать от Бруссара? У него же тридцать пять вооруженных громил!
— Мне помогли. — Эллиот покосился на Джо, которая избавлялась от лишних слоев одежды.
Доминик фыркнул.
— Эта чертова баба, в одиночку?
— С тобой она быстро справилась.
Стрикленд гневно взглянул на него снизу вверх и с трудом поднялся на ноги, удерживая раненую руку.
— Я так понимаю, ты вряд ли…
— Ты лживый предатель, сукин сын! — Барнабас оттолкнул Эллиота и Джо с дороги и бросился на Доминика, сбил с ног и, оседлав, несмотря на его явное преимущество в весе, ухватил за лацканы и принялся бить головой об пол. — Мы же договаривались: я помог тебе подстроить твою смерть и незаметно вытащил из Англии, а ты должен был отдать мне эту чертову книгу. Ты же…
Эллиот и Джо с трудом оттащили Барнабаса от Доминика и поставили на ноги.
Стрикленд тоже поднялся, пошатываясь и глядя на Фарнема с нескрываемой ненавистью.
— Да как ты посмел поднять на меня руку, ты…
Он вдруг бросился на Барнабаса, словно намеревался ударить, но в последний момент взял его шею в захват окровавленным локтем, здоровой рукой непонятно откуда выхватывая нож.
— Все назад! — ощерился Доминик, отступая к камину, возле которого стоял в полнейшем оцепенении хрупкий шатен — видимо, бывший король Швеции, — иначе я перережу ему горло. Заложите почтовую карету его величества и отнесите туда сундук с деньгами Стонтона.
— А если нет, то что? — крикнул Гай с балкона.
— Я же сказал: я убью Барнабаса.
По крайней мере трое рассмеялись над его угрозой, и на лице Доминика промелькнуло удивление, пока он не осознал, что угрожать этим по меньшей мере смешно, и кривовато улыбнулся.
— Признаю: заложник из него так себе, — но я знаю, что среди вас, светочей морали, не найдется того, кто готов…
— Прости меня за все, Марианна! — проговорил неожиданно спокойно Барнабас, глядя на племянницу, а потом выхватил нож из рукава.
— Дядя, нет! — закричала Марианна, но было поздно: Барнабас резким движением завел руку назад и всадил нож Доминику в бок.
Тот закричал и так дернул рукой, что вогнал Фарнему нож в горло как раз в тот миг, когда в комнате раздался выстрел и на месте головы Стрикленда взорвался розовый туман.
— Нееееет! — взвыла Соня.
Они вместе с Марианной бросились к упавшему Барнабасу, из раны на шее у которого хлестала кровь.
Фарнем ощупью нашел руку Марианны, губы его шевелились, но слов было не разобрать из-за шумных рыданий Сони.
Только тут Эллиот понял, что задержал дыхание, и сделал глоток воздуха.
— Все кончено, — сказал он Джо.
— Нет, не все, — пробормотала она.
Глава 7
Было уже около полуночи, когда они наконец похоронили Стрикленда и Барнабаса на небольшом кладбище возле деревни, где жили слуги и работники Химмель-хауса.
Эллиот помог Жану Луи и Этьену погрузить оба тела на повозку, стоявшую у замка, и они поехали в деревню вместе с Соней, чтобы договориться о похоронах с местным священником.
