Мой грешный муж - Миа Винси
Кассандра представила себе группу стариков, бросающих друг в друга большие белые камни.
— Это звучит завораживающе, — сказала она.
Она последовала за герцогиней к другому ящику и с энтузиазмом похвалила точно такой же камень.
— Я никогда не была синим чулком, — сказала герцогиня. — Шербурн бы этого не одобрил, но даже он согласен с тем, что обширные знания о мире не дают леди заскучать.
Она приятно улыбнулась.
— Твою мать никогда не интересовали мои советы по поводу образования моих внучек.
— Кстати, о моей матери…
— О, смотри, а вот и сэр Артур.
Сэр Артур Кеньон был крепким джентльменом лет пятидесяти, который производил впечатление человека, любящего активный отдых на свежем воздухе. Он вошел в комнату, приставив к глазу монокль. Увидев герцогиню, он отвесил глубокий галантный поклон. Герцогиня ответила грациозным кивком, ее лицо озарилось девичьей улыбкой и слегка порозовело.
Вот теперь эти камни стали интереснее!
— Что ж, Кассандра, моя дорогая, было приятно тебя увидеть, — сказала ее бабушка, не сводя глаз с сэра Артура.
Веселье Кассандры угасло. Это была вежливая речь, как выразился бы мистер Девитт. Перевод: «Я больше не хочу с тобой разговаривать».
— Полагаю, мы скоро снова увидимся, — продолжила герцогиня. — На этой неделе ты, конечно, придешь на раут к своему дяде Моркамбу, и я пришлю приглашение на мой бал, который состоится меньше чем через три недели. Я с нетерпением буду ждать встречи с тобой там.
С этими словами герцогиня повернулась и направилась через всю комнату к своему кавалеру и его большим камням, на мгновение лишив Кассандру дара речи.
— Бабушка! Ваша светлость! — позвала она, собравшись с силами и поспешив за ней. — Есть одно важное дело…
Ее бабушка замолчала, поджав губы.
— Так в чем дело?
— Дело в Люси, ей уже девятнадцать, и ей давно пора появляться в обществе, и, поскольку ты все равно устраиваешь бал, может быть, ты будешь так добра…
— О боже, я боялась, что это будет что-то в этом роде. — Ее бабушка бросила быстрый взгляд на сэра Артура, прежде чем продолжить. — Чтобы ввести девушку в общество, требуется немало времени. Ты можешь подумать, что я сижу сложа руки и только и делаю, что жду, когда мои внучки примчатся из деревни и начнут требовать одолжений, но у меня плотный график, и я не могу просто так отказаться от своих других обязанностей, чтобы позаботиться о вас.
— Я не имела в виду… — Кассандра замялась с ответом. — Представления ко двору не будет. Просто, если Люси дебютирует на твоем балу…
— Я не понимаю, почему леди Чарльз не позаботится об этом.
— Мама нездорова.
— Понимаю. Что ж, твой отец настоял на том, чтобы жениться на ней. Но это было десятилетия назад, и сейчас это не имеет значения.
— Люси особенная, — поспешила сказать Кассандра, прежде чем бабушка успела снова отвернуться.
— Какие у нее интересы?
Создавать проблемы. Ломать вещи. Напиваться и петь непристойные песни посреди ночи.
— Она известная красавица. Она превосходно танцует, поет и подбирает наряды, и…
— И мне уже скучно.
Герцогиня вздохнула.
— Кассандра, дорогая, я дебютировала почти пятьдесят лет назад. В те времена танцы и наряды тоже вызывали у меня восторг, но позволь сказать тебе, что меняются лица, меняется мода, но разговоры остаются прежними.
— Если Люси сделает хорошую партию, это пойдет на пользу всей семье.
— Ты имеешь в виду лучшую партию, чем твоя? Я настоятельно советовала не выдавать тебя замуж за мистера Девитта — сына человека, который погубил мою Сьюзен! — но твой отец и слушать не хотел. И все же ты ждешь, что я прибегу к тебе на помощь, хотя ты сама создаешь проблемы.
— Я никогда в жизни не создавала проблем!
— Вот как? Тогда как ты называешь то, что твой муж и бывший жених вступили в драку возле клуба в Сент-Джеймсе прошлой ночью?
Этот фиолетовый синяк на щеке ее мужа. Ощущение его кожи под большим пальцем.
— Гарри? — спросила Кассандра. — Я имею в виду, лорд Болдервуд был тем, кто ударил его? За что?
— Тебе лучше спросить об этом своего мужа, не так ли?
Герцогиня слегка покачала головой.
— Ужасный человек этот твой мистер Девитт, но мои муж и сын настаивают на том, чтобы принимать его.
Она бросила еще один взгляд на сэра Артура, как будто он мог улизнуть в Грецию, если она не присмотрит за ним.
— Я вижу, ты разочарована, Кассандра, но я тут ни при чем. Твой отец ясно дал понять, что не ценит и не нуждается в моих советах, когда дело касается его детей. Я не знаю, о чем он думал.
«Лучше и не знать», — подумала Кассандра. Если бы ты узнала, это разбило бы тебе сердце.
Кассандра тогда тоже ничего не понимала.
— Вот о чем я думаю, Кассандра, дорогая, — сказал папа всего через неделю после ее свадьбы. Их призовая свинья Афродита принесла прекрасный приплод, и они с папой были в сарае, любуясь извивающимися, визжащими поросятами и соревнуясь в придумывании самых глупых имен. Кассандра мечтала о том, что в результате ее ужасной первой брачной ночи у нее родится ребенок, когда папа сказал:
— Теперь, когда ты замужем, я попрошу юристов перевести все мое имущество на тебя, то есть на Джошуа. Это убережет вас от дальнейших неприятностей.
Она спросила, какие неприятности могут возникнуть, и все, что он сказал, было:
— Никогда не знаешь, что может случиться.
За исключением того, что он знал. Он точно знал, что должно было случиться.
Но она не могла ничего из этого рассказать, поэтому вместо этого сказала:
— Бабушка, пожалуйста. Не наказывай Люси за решения папы.
Ее бабушка рассмеялась, и это был удивительно приятный звук.
— Какая ты мелодраматичная, моя дорогая. Никто никого не наказывает.
Она нежно положила руку на запястье Кассандры.
— Просто у меня слишком много других обязанностей. Ты понимаешь?
— Да, спасибо. Я понимаю.
На этот раз Кассандра позволила ей уйти. Она наблюдала за тем, как герцогиня игриво похлопала сэра Артура по предплечью и втянула его в оживленную беседу, в которой она делилась своими предложениями по организации выставки. Сэр Артур с энтузиазмом кивал, мудрый человек, который знал, что совет герцогини лучше не отвергать.
Кассандра ушла и, ничего не видя, побрела по выставочным залам в поисках выхода. Возможно, она была эгоисткой, ожидая, что ее бабушка сразу же согласится ей помочь, как судомойка, но для Кассандры это было самой очевидной вещью в мире: человек ставит свою семью на первое место.
