Мой грешный муж - Миа Винси
Эти темные, напряженные глаза следили за ней, пока она обходила стол и направлялась к двери. Ей пришлось пройти мимо него, и она остановилась рядом с ним. Ее внимание привлек синяк на его щеке.
— Похоже, это действительно больно, — сказала она. — Хотя, осмелюсь сказать, вы это заслужили. Вы просто невыносимы.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, она слегка прикоснулась большим пальцем к синяку. Ее пальцы коснулись его щеки. Щетина была на удивление мягкой, и она едва сдержалась, чтобы не погладить ее. Она опустила взгляд и увидела его грудь, все еще обнаженную, все еще мускулистую, и, да, с редкими темными волосами. Она поспешно отдернула руку и ухватилась за свои юбки.
Ей нужно было что-то сказать ему, но она не могла сообразить, что именно.
— Вы собираетесь поцеловать синяк, чтобы боль прошла?
Его тон был легким и дразнящим, и она старательно избегала встречаться с ним взглядом. Вместо этого она сосредоточилась на синяке. На багровом пятне, острой скуле, горячей коже, мягкой щетине. Она сможет это сделать. Она сможет прижаться губами к его лицу, прямо там. Она часто целовала своих сестер в щеку, и мать тоже. Это было достаточно просто. Наклониться, ощутить его тепло и энергию и прижаться губами…
Она отвела взгляд от его щеки и случайно встретилась с ним взглядом. Карим, жарким взгляд.
Он больше не смеялся. Он больше не поддразнивал ее. Его внезапная серьезность пронзила ее насквозь и отозвалась мурашками на коже. Внезапно она осознала, насколько он велик и как близко находится. Его рука была всего в нескольких дюймах от ее бедра. Ей даже не пришлось бы выпрямлять локоть, если бы она захотела положить ладонь ему на грудь.
Затем — затем — он встал. То есть он развернулся вверх с волнистой медлительностью, противоречащей его обычной стремительности. Она выгнула спину, и ее ягодицы прижались к подлокотнику соседнего стула. Он не сделал ни единого движения, чтобы прикоснуться к ней, но, казалось, нависал над ней; он казался намного выше, когда они стояли так близко, а его грудь была намного шире, когда она была прямо у нее перед глазами. Юбки шелестели у ее ног, ласкаемые его халатом. Она осознала, что ее губы приоткрыты, чтобы было легче дышать, и закрыла их. Он взглянул на ее рот, потом снова в глаза.
Это тело когда-то лежало на ней, их тела были соединены — это было ненадолго и неловко, но все же они соединились. Это казалось невозможным, и все же……
— Я никогда не целовал вас, — сказал он. — Неудивительно, что вы так и не простили меня за нашу первую брачную ночь.
— Как вы и сказали. — Ее голос прозвучал хрипло, и она откашлялась. — Так даже лучше.
— Да. Так будет лучше всего.
Он снова посмотрел на ее губы, слегка покачнулся, затем поднял глаза и выпрямился.
— Вы все нарушаете, Камилла.
— Значит, у нас есть что-то общее, Джереми.
Она отодвинулась от него и направилась к двери на ногах, которые не должны были казаться такими слабыми, чувствуя, что задыхается, что смущена и с осознанием, что это только начало.
Глава 5
БРИТАНСКИЙ МУЗЕЙ будто решил поиздеваться над ней, потому что там оказалось полно мускулистых мужчин с обнаженной грудью.
Кассандра поспешила по выставочным залам в поисках своей бабушки, но обнаружила только полуобнаженных богов и воинов. Они украшали потолок вестибюля, возвышаясь на два этажа над ее головой. Они толпились на галереях, слишком занятые разминанием своих мраморных мускулов, чтобы заметить, что забыли надеть бриджи. Они висели на стенах, расписанные в мельчайших деталях, вплоть до последнего завораживающего мужского изгиба.
Она рассматривала один из таких набросков — мускулистого Святого Себастьяна, обнаженного, если не считать набедренной повязки, и пронзенного стрелами, — когда к ней подошел сотрудник, чтобы предложить свою помощь.
Поскольку он был одет, Кассандра смогла сказать ему, что ищет герцогиню Шербурн. К счастью, герцогиня нигде не оставалась незамеченной, и он проводил Кассандру вверх по широкой лестнице с богато украшенными перилами из кованого железа, через ряд галерей, где хранились предметы старины и природные редкости, прежде чем оставить ее в комнате с видом на сады, ярко освещенной благодаря ряду огромных арочных окон.
В комнате стояло около дюжины больших деревянных ящиков, каждый высотой ей по локоть, с откинутыми крышками, из которых на пол высыпалась упаковочная солома. Ее бабушка стояла у стены, оглядывая помещение.
— Вот и ты, Кассандра, моя дорогая. — Герцогиня помахала ей рукой. — Подойди, посмотри на это.
Герцогиня была одного роста с Кассандрой и была одета в стильное оливково-зеленое платье и тюрбан в тон, скрепленный большой круглой серебряной заколкой. Ее зеленые глаза сияли, а лицо, подчеркнутое самыми благородными чертами, было оживленным.
— Ты хорошо выглядишь, бабушка, — сказала Кассандра, слегка ей кивнув.
— Ты тоже, моя дорогая. — Бабушка одобрительно кивнула в сторону красновато-коричневого утреннего платья Кассандры.
— В тебе больше от твоего отца, чем я думала. Я рада, что ты смогла встретиться со мной здесь. Сэр Артур планирует свою выставку и попросил моего совета. Ты знакома с творчеством сэра Артура Кеньона? Он — лидер в своей области.
Она погладила свое ожерелье из халцедона, улыбнулась и подошла к ближайшему деревянному ящику.
— Подойди. Ты будешь поражена этим.
Кассандра будет поражена. Она станет такой, какой захочет ее видеть бабушка, если это поможет Люси.
До тех пор, пока «это» не было какой-либо формой обнаженного мужчины.
С улыбкой она послушно подошла к ящику и заглянула через край на…
Камень.
Он был большим, квадратным и белым — впечатляющим по всем трем параметрам, — но все же это был просто камень.
С другой стороны ящика ее бабушка смотрела на камень, прижав руку к горлу.
— Разве он не чудесен?
Кассандра продолжала улыбаться и внимательнее присмотрелась к камню. Она заметила, что по краям камня высечены узоры: выступы, завитки и, возможно, свинья? Хорошо. Свиньи были очаровательны, она могла говорить о них часами. Но нет. Это была не свинья. Просто выемка в форме поросенка.
— Сэр Артур сам привез его из Греции, — с придыханием произнесла герцогиня. — Он говорит, что это часть древнего храма. Сэр Артур утверждает, что классические статуи и здания были раскрашены в яркие цвета, хотя большинство ученых настаивают на том, что он ошибается и что мрамор без украшений
