Элизабет Ролс - Неотразимая компаньонка
“Макс просто восхищен. Он тоже думал об этом, а когда священник упомянул ему о вашем намерении, он был всецело «за"”.
Понадобится дом, размышляла Тильда. И нужно обдумать, чему обучать мальчиков и девочек. Нужно найти людей, которые будут осуществлять это обучение. Возможно, кое-кто из местных помещиков наймет дополнительную прислугу… тех, кто со временем захочет постоянно быть в услужении.
Негромкий крик прервал ее мысли. Она позвала Анти, которая бежала впереди, и велела ей подождать. Обернувшись, она увидела направляющуюся к ней высокую фигуру. Так по-кошачьи плавно умел двигаться только один человек: Сейнт-Ормонд.
Она прищурилась и упрямо сжала губы. Что ему понадобилось теперь? Извинение? Да ни за что на свете!
С гордо поднятой головой она ждала, когда он приблизится, а когда он подошел, то не дала ему возможности ничего сказать.
– Если вы собираетесь опять оскорблять меня, ваша милость, то будьте так добры сделать это там, где моя дочь не сможет вас услышать. А сейчас я занята.
Он протянул ей полотняную сумку.
– Я принес еще хлеба. Я подумал, что Анти, возможно, захочет покормить не только уток, но и карпов. Они едят крошки прямо из рук. Вон там под ивой стоит лодка. Если ее оттолкнуть от берега и привязать к корням дерева, то Анти может спокойно их кормить. А я смогу спокойно принести свои извинения. А вы – высказать мне то, что вы обо мне думаете. Прерывать вас я не буду.
Это мастерски составленная речь повергла Тильду в неописуемое смятение. Ей нечего было ему сказать!
– Не пугайтесь, дорогая. На самом деле я не такое уж чудовище, каким кажусь вам.
Она замерла, сознавая свою беспомощность, а его длинные пальцы осторожно скользили по ее скулам, словно рисуя узор на нежной коже щек. Тильда дрожала и, затаив дыхание, смотрела на него широко раскрытыми глазами.
А его взгляд! Глаза смотрели дружелюбно, маняще и… проникали в душу, ища ответа на секреты, которые она хранила очень глубоко. Как хочется приблизиться к нему, окунуться в тепло, источаемое его телом. Она пошатнулась, а он внезапно отступил и, повернув голову, произнес:
– Доброе утро, Анти. Я принес тебе еще хлеба, чтобы кормить рыбок из лодки. Хочешь?
– Oui, Monsieur le Due. Je vondrais bien manger votre poisson. Merci beaucoup.[8]
У господина герцога слегка дрогнули губы – он заметил ошибку во французском, но не посмел ее исправить.
Но Тильда не дрогнула и сделала это за него:
– Дорогая, надо сказать “nourrir”,[9] а не “manger”. Ты ведь хочешь покормить рыбок, а не съесть их!
– Ой! – Анти покраснела.
– В лодке лежит удочка, – с улыбкой сказал Криспин. – Если ты поймаешь рыбку, то можешь ее съесть. Но предупреждаю: большой карп очень драчлив.
– Ох! Они такие противные и скользкие, хотя кормить их интересно. – Девочка бросила взгляд на мать.
– Ничего, малышка. Пусть сегодня у тебя будет свободный день от французского, – со вздохом разрешила Тильда. – Можешь говорить по-английски. – Спустя пять минут Анти была усажена в лодку с целой сумкой хлеба. Его милость строго-настрого наказал ей ни в коем случае не вставать и не отталкивать лодку от берега. Тильда наблюдала за тем, как Сейнт-Ормонд крепко привязывает нос лодки к корню ивы. Она говорила себе, что просто следит за тем, насколько безопасно для Анти находиться в лодке, но на самом деле не могла оторвать зачарованных глаз от ловких пальцев, надежно закрепляющих веревку, от напрягшихся под сюртуком мышц, когда он отталкивал лодку от берега. Наконец он выпрямился и подошел к ней.
– Я сказал, что она может подвигать веслом на корме, чтобы отплыть немного подальше, но ей ничего не грозит. А если, упаси боже, она упадет в воду, то здесь неглубоко и я ее тотчас вытащу.
Сейнт-Ормонд снял сюртук, и Тильда снова не смогла отвести глаз – мускулы еще более заметно обрисовывались под рубашкой и жилетом. От волнения ей стало не хватать воздуха.
Он расстелил сюртук на траве.
– Пожалуйста, садитесь. К сожалению, здесь нет скамейки, но по крайней мере вы не испачкаете платье.
Тильда ужаснулась.
– Не говорите глупостей! У вашего камердинера случится удар!
В его голосе послышались жесткие нотки.
– Сядьте! Я собираюсь принести извинения!
Она не заметила, как села, подогнув под себя ноги и подсунув юбки под колени, чтобы тонкая муслиновая материя не касалась травы. Он вытянулся около нее.
– Я не ваш спаниель, чтобы вы мне приказывали. – Тильда бросила на него сердитый взгляд.
Он улыбнулся.
– И за это тоже прошу прощения. Не беспокойтесь за мой сюртук – я все равно хотел его снять, так как очень жарко.
Она с трудом сглотнула слюну.
– Видите ли, ваша милость… – Если бы только он не был так неотразимо красив и не устроился так близко от нее под ветками ивы! Он лежал, подперев одной рукой щеку и вытянув длинные крепкие ноги в безукоризненных лосинах и сапогах.
– Криспин, – твердо произнес он. – Если вы будете называть меня Криспином или даже Крисом, то тогда Амелия, возможно, последует вашему примеру.
– Но… – Она оторвалась от созерцания его ног.
– Хотя бы Криспин. – Он пошел на уступку.
– А как вы предполагаете обращаться ко мне? – осведомилась она и тут же пожалела о сказанном. Он уже дважды назвал ее “дорогая”, и ей это понравилось. От его улыбки она замерла.
– Хм. Матильда? Красивое имя, но немного официальное. Мэтти мне не нравится – в нем слышится что-то мягкое и бесхарактерное. Оно вам не подходит. Тильда? Очень благозвучно. И мама, оказывается, вас так называет. И, разумеется, Амелия.
– Вы хотите называть меня Тильдой?
– Только в том случае, если вы позволите, – ответил он с веселым огоньком в глазах.
Она хмыкнула.
– Я оставлю свой запрет для более важных дел.
– Замечательно! – Он не сводил с нее своих зеленых глаз. – А теперь, когда мы это уладили, Тильда, я самым искренним образом прошу прощения за то, что расстроил вас, за то, что заподозрил вас в интриганстве, и за свою заносчивость…
– Ваша милость… – Увидев его недовольный взгляд, она тут же исправилась: – О, хорошо. Криспин! Вам вовсе не нужно извиняться. Я тоже была не очень-то вежливой, поэтому…
Он сделал глубокий вдох.
– И я должен признаться еще в одном преступлении.
Преступлении? О чем он?
– Вы думали, что я знаю о вашем прошлом, о вашем браке. Но я этого не знал. Я счел, что вы – вдова малознакомого мне человека, который был на несколько лет моложе меня. Моя мать все мне разъяснила. Боюсь, что я вторгся в вашу личную жизнь, но она рассказала мне то, что уже было известно всем.
Непонятная дрожь пробежала у Тильды по телу. Леди Сейнт-Ормонд знала почти все. Она была дружна с ее мамой, знакома с Джонатаном. Криспина не в чем упрекнуть. Она решила, что он знает историю ее жизни, что помнит, кто она. Она не винит его в том, что он захотел все выяснить.
