Каролин Лэмпмен - Родник счастья

— Возможно.

— У них лучшие лошади в наших местах.

— Да? — Леви уселся поудобнее.

Служанка поставила на стол бутылку и две рюмки. Лоувелл налил себе и Леви и принялся вертеть свою рюмку в пальцах.

— Ну и драку вы устроили, — наконец произнес он. — У здешней публики давненько не было такого развлечения.

— Ну, если вы охотник до драк… Лично я предпочел бы заняться чем-нибудь другим.

— Да? — приподнял бровь Герман Лоувелл. — Вы за один день вывели из строя трех из моих лучших работников, а теперь утверждаете, что не охотник до драк?

— На самом деле на моей совести только двое. Третьего отделал Питер.

— Вы имеете в виду глухаря? Как-то не верится.

— Почему же? Он, правда, ничего не слышит, но это не значит, что он ничего не видит. Он сделал то, что сделает любой мужчина, который видит, что его знакомой женщине грозит опасность.

— А Бак с Малышом говорили, что она собиралсь украсть теленка с моего ранчо.

— Вы считаете, что Чендлер крадет ваш скот?

— Я давно знаком с Сайресом Чендлером. Он всегда был честным человеком, но нужда многих честных людей сделала ворами.

— А какое отношение все это имеет ко мне?

— Никакого, кроме того, что если Чендлер действительно крадет скот, то получается, что вы его сообщник.

— Знаете, мистер Лоувелл, только дурак стал бы заниматься таким делом, а я не думаю, что я дурак. — Глаза Леви вспыхнули нехорошим блеском.

— Вы непохожи на дурака, — улыбнулся Герман Лоувелл. — Что же вы не пьете, мистер Кентрелл?

— Вы тоже не пьете.

— Вы держитесь начеку, мистер Кентрелл. Хотел бы я знать почему.

— Сегодня я два раза сцепился с вашими людьми. После того как я уложил в грязь двоих из них, вы предлагаете мне своего «персонального» виски — и до сих пор так и не сказали, о чем хотели со мной поговорить.

Лоувелл рассмеялся и поднял рюмку в знак приветствия.

— А, вижу, к чему вы клоните, мистер Кентрелл. Не беспокойтесь, виски нормальное — и куда лучше, чем то, что Сэм подает всем прочим.

Он выпил и налил себе еще.

— У меня к вам было два вопроса. Немного найдется людей, которые смогли бы так чисто уложить Малыша и Хлыста. Я хотел бы знать, кто учил вас драться?

— Младший брат и еще полдюжины тертых морских волков. — Леви пригубил янтарный напиток и улыбнулся: — Да, разница существенная.

— Так вы моряк?

— Был им одно время. Вы говорили, что у вас ко мне два вопроса. Какой второй?

— Такой человек, как вы, мог бы мне очень пригодиться, — сказал Лоувелл.

— У меня уже есть работа.

— Это у Чендлеров, что ли? — Герман Лоувелл пренебрежительно махнул рукой. — Я буду платить вам вдвое больше, и работа будет для вас привычная: вам придется ухаживать за скотом, а не землю пахать.

— А откуда вы знаете, что я не привык пахать землю?

Герман Лоувелл хмыкнул:

— Не тот вы человек. Мне как-то трудно представить вас за плугом.

— Может, вы и правы, — сказал Леви с осторожной улыбкой. — Но я все-таки хочу пока остаться при этом деле.

— А нельзя ли спросить, почему?

— Отчего же нельзя? Мне никогда не приходилось заниматься этим, вот я и решил попробовать. Может, со временем и своей фермой обзаведусь, кто знает.

Лоувелл поразмыслил, потом покачал головой.

— Да нет. Вы явно большую часть жизни провели в седле. От такой жизни отвыкать трудно. Как вам вообще пришло в голову заняться земледелием?

— У меня было туго с деньгами, а Сайрес Чендлер предложил мне работу, — пожал плечами Леви. — Я обещал остаться как минимум до конца весенней страды.

— А с чего это вдруг бродяга предпочитает работать на захудалого фермера?

— Во-первых, я человек слова. Во-вторых, с тех пор как мне случилось два раза «побеседовать» с вашими людьми, меня что-то не тянет к вашему хозяйству.

— Очень странно, — сказал Лоувелл. — Вы ведь понимаете, что человек в моем положении не может позволить себе быть слишком разборчивым. Я плачу своим людям за то, чтобы они глядели в оба и заботились о моем имуществе.

Леви вспомнил, что Бак с Малышом собирались сделать с Никки, и судорожно стиснул рюмку.

— Благодарю за предложение, но я думаю, что все же останусь у Чендлеров.

— В наше время копаться в земле не так уж безопасно, знаете ли, — голос Лоувелла звучал почти угрожающе.

— Что ж, рискнем!

— В этом году нам грозит засуха. Может дойти до драки, и тому, кто окажется слабее, похоже, не поздоровится.

— Будем иметь в виду.

Леви осушил рюмку и встал.

— Ну, мне пора домой. Спасибо за угощение, мистер Лоувелл.

— Вы уверены, что не передумаете?

— Боюсь, что нет.

— Что ж, в любом случае мое предложение остается в силе.

— Я запомню это. — Леви надел шляпу. — Спокойной ночи.

Леви Кентрелл вышел, а Герман Лоувелл еще долго сидел, задумчиво глядя в рюмку.

— А куда это подевался Леви? — спросил Сайрес, глядя, как его дочь собирает на стол. — Обычно к этому часу он давно уже на ногах.

Никки, наверно, в десятый раз взглянула на дверь и пожала плечами с деланной небрежностью.

— Кто его знает. Вечером он уехал в город. Может, решил там и заночевать.

В душе она была отнюдь не так спокойна. На Леви вдруг что-то нашло, и у Никки душа была не на месте. Вечером она не могла уснуть. Уже поздней ночью Никки пробралась в сарай. Все его вещи на месте, не хватает только седла и кобылы. Значит, он собирался вернуться. Но где же его носит?

Через несколько минут дверь распахнулась. У Никки подпрыгнуло сердце — но это был всего лишь Питер. Никки сама изумилась нахлынувшему на нее разочарованию. Да что же такое с ней происходит?

— Питер, ты Леви не видел? — спросил Сайрес.

Питер ухмыльнулся и кивнул. Он ухватился за живот и за голову и изобразил на лице величайшее страдание.

— Он что, болен? — испугалась Никки. — Может, мне пойти посмотреть…

Но она не успела договорить, как Питер сделал вид, что держит в руке стакан, опрокинул в себя его содержимое и еще раз ухмыльнулся.

— А, перебрал Сэмова виски? — хмыкнул Сайрес.

Питер кивнул и энергично набросился на завтрак. Он уже доедал свои оладьи, когда наконец появился Леви.

— Что-то вы сегодня неважно выглядите, — весело заметил Сайрес.

— Как бы плохо я ни выглядел, чувствую я себя гораздо хуже, — со вздохом сообщил Леви, усевшись на свое место. — Та гадость, которую Сэм выдает за виски, больше похожа на керосин.

— Похоже, нынче ночью вам довелось сражаться не только с бутылкой, — сказал Сайрес. — У вас такой вид, словно вас об стенку колотили!