Каролин Лэмпмен - Родник счастья
Его зубы блеснули в полумраке.
— Что же может удержать меня от твоих оладьев!
Она остановилась в дверях и долго-долго смотрела ему в лицо, словно хотела запомнить навсегда.
— Леви…
— Да?
— Спасибо за все, что ты сделал для нас.
Он обернулся, удивленный ее серьезным тоном. Выражение лица Никки говорило больше, чем слова. Она думала, что он покидает их.
— Я завтра вернусь, Никки. Я не собираюсь уехать, не попрощавшись.
— Я… Спокойной ночи.
Она побежала через двор к дому. Леви вышел на порог и проводил ее взглядом.
— Спокойной ночи, Никки, — тихо шепнул он.
7
По дороге в город Леви не переставал бороться с собой. Он не забыл ни своего несчастья, ни клятвы, что больше не позволит любви ослепить себя. Синтия Мэсон — один звук этого имени заставлял его стискивать зубы от! боли и ярости. Она была прекрасной и утонченной. И была совершенно не похожа ни на одну из его прежних знакомых.
Брат пытался предупредить его, но Леви и слушать не хотел; даже тогда, когда Коул сказал ему, что Синтия флиртует со всеми подряд. Она убедила Леви, что любит только его, и Леви поверил. Когда он предложил ей руку и сердце, она ответила нежной улыбкой и страстным поцелуем, а через два дня исчезла.
Ходили слухи, что она сбежала с другим, но разбитое сердце Леви отказывалось верить в это. А потом из Сан-Франциско пришла телеграмма, что Синтию похитили, и Леви поверил каждому слову. Он помчался в Сан-Франциско, твердо решив вырвать Синтию из лап чудовища, что держит ее в плену.
А в Сан-Франциско Леви узнал, что все это — хитрый трюк, с помощью которого Синтия со своим любовником выманили у доверчивых простаков немало денег в качестве «выкупа». Первый раз в жизни Леви был разъярен настолько, что действительно мог совершить убийство. Но вместо этого он забрел в первый попавшийся кабак и напился до потери сознания. А на следующее утро он очнулся на пути в Китай.
Вдали показались огни города. Леви вздохнул. Быть может, он даже обязан Синтии. Гнев и ярость сделали его достаточно стойким, чтобы вынести тяготы моряцкой жизни. Если бы не она, он не повидал бы мир и никогда не узнал, как болит разбитое сердце.
Но пережить эту боль во второй раз? И к тому же глупо влюбляться в девушку, которая настолько моложе его. Да и не стоит об этом думать. Бутылка виски и сговорчивая девка из салуна — и вся эта «любовь» к Никки развеется как дым.
Ноувуд — городок небольшой, но салун был почти полон. В зале стоял гвалт, и когда Леви подошел к стойке и спросил бутылку виски, никто не обратил на него ни малейшего внимания. Огненное пойло обожгло ему глотку. Леви поморщился. Хорошо! Чем дряннее виски, тем быстрее исчезнет неприятный привкус, который всегда появлялся у него во рту, когда он думал о Синтии.
Он выпил три рюмки и наливал себе четвертую, когда его вывел из задумчивости вкрадчивый голосок за плечом:
— Привет, ковбой! Посидим вместе?
Ему повезло: она была молода и недурна собой, профессия еще не успела ее изуродовать. Волосы медно-рыжие — тоже хорошо: не будет напоминать ни о блондинке Синтии, ни о черненькой Никкн. Как раз годится, чтобы заставить забыть об обеих женщинах, что не выходят у него из головы. Леви приветствовал ее ленивой улыбкой.
— Именно тебя мне и не хватало. Заказать тебе выпивку?
— Зачем? — Она выразительно глянула на бутылку. — Ты что, собираешься выпить все это один?
— Ну, такое пойло не для женщин! — расхохотался Леви. — Может, тебе чего послабее?
— Ну да, Сэм принесет мне подкрашенной воды, а тебя заставит платить как за виски. Тебе ж дешевле обойдется, если я буду пить из твоей.
Леви крикнул, чтоб принесли еще одну рюмку, и улыбнулся своей соседке.
— Меня зовут Леви Кентрелл. А тебя?
Она удивилась. Давно никто не спрашивал, как ее зовут — по крайней мере в трезвом виде.
— Зовут меня Салли-Пышка.
— Это твое настоящее имя?
— Другого нет. — Пожала плечами Салли-Пышка.
— Ну что ж, Салли-Пышка, время еще детское, и нам надо прикончить эту бутылку.
Салли-Пышка оказалась удивительно приятной соседкой, и чем больше Леви пил, тем сильнее она ему нравилась. Он даже не рассчитывал на такое, когда ехал в салун. Но все же старался оттянуть неизбежную развязку. Они оба знали, чем это кончится, но Леви почему-то все не мог выкинуть из головы фиалковые глаза и черные кудри.
— Что же ты не пьешь? — Леви кивнул на нетронутую рюмку, стоявшую на стойке.
— Да я вообще мало пью, — усмехнулась она. — Тем более виски. Обычно Сэм злится на меня за это, но сейчас ты пьешь за двоих.
Салли-Пышка смотрела, как Леви опрокидывает рюмку за рюмкой. Обычно она не задумывалась о посетителях салуна, но этот был не такой, как все. Искренний смех, блестящие серо-голубые глаза — он начинал ей нравиться.
— Не действует, да?
— Что не действует? — он тупо уставился на нее.
— Виски. Мужчин, которые приходят сюда, чтобы забыться, видно сразу. А на тебя выпивка не действует.
— Почем ты знаешь?
— Кабы виски сделало свое дело, мы бы давно уже были наверху.
— Да? Тогда пойдем.
— Ну, если хочешь… — Салли посмотрела на него почти печально. — Только, по-моему, тебе на самом деле не хочется.
— Это верно. — Он помолчал, потом вздохнул. — Извини.
Леви полез в карман, достал три долларовые монеты.
— Вот возьми. За то, что зря потратила время.
— Нет, — она мягко отодвинула его руку с деньгами. — Приятно было просто посидеть и поболтать. Хорошо, когда с тобой обращаются как с человеком, а не как с… — Она не закончила, но и без того все было ясно. — Салли-Пышка вдруг встала и слегка коснулась его щеки. — Надеюсь, она понимает, какое счастье ей привалило.
— Кто — «она»?
— Та, кого ты пытаешься забыть.
Она похлопала его по руке и ушла, а Леви остался сидеть, задумчиво глядя в рюмку.
Что случилось? Он приехал в город, чтобы найти женщину, с которой можно утолить желание: дело проще пареной репы. Ни тебе угрызений совести, ни чувства вины. Салли-Пышка — как раз то, что надо. Так почему же ему не захотелось переспать с ней? Он выпил, налил еще. Может, это просто случайно, оттого, что Никки так славно попрощалась с ним? А может, это из-за Синтии. Она не раз мешала ему быть мужчиной.
— А я говорю, Чендлер все время телят ворует.
Эти слова вывели Леви из раздумий. Он и не заметил, как к стойке подошли два ковбоя. Он совсем не удивился, увидев футах в десяти Малыша. Рядом с ним стоял еще один, тоже вроде знакомый. Ах да, это тот, что пристал к Никки тогда у входа в лавку, вместе с Малышом и Баком.
