Лаура Паркер - Буря страсти
— Вовсе нет… ваша светлость, — добавил Гораций с таким видом, будто только что вспомнил, к кому обращается.
До тех пор пока Гораций не осознал, что деньги гораздо приятнее аплодисментов и дают больше комфорта, он был актером. Его закулисные махинации отличались тем же мастерством, что и его игра на сцене. Вознаграждение же было более значительным.
— Ну, хорошо, милорд, — задушевно произнес Гораций. — Расскажите, что мучает вас. Упали духом после постановки вашей пьесы, в которой слишком много бесталанных актеров? Вы правы, если так считаете. Лондон кишит второсортными актерами и толстыми шлюхами. Здесь тьма-тьмущая сутенеров и проституток! — Нахмурившись, он подпер одной рукой локоть другой и почесал подбородок. — Я не собирался говорить об этом до поры до времени, не хотел мешать вашей музе. Но сейчас… — Его брови, похожие на гусеницы, показались над очками. — Так вот. Я подписал с Кином контракт на главную роль в вашей осенней постановке.
Вспыхнувший взгляд Делейси дал понять Горацию, что он наконец-то движется в правильном направлении. Он воздел руку вверх, будто ожидая, что потолок разверзнется и на них польется божественный свет.
— Только подумайте! Величайший актер Лондона произносит ваши слова!
Против его ожиданий красивое лицо Делейси не расцвело в одобрительной улыбке.
— Кин — трагик. Разве в моей драме он не будет чувствовать себя как рыба в воде?
— Никакая рыба не будет чувствовать себя хорошо в этом унылом топком болоте, — проворчал Гораций и кашлянул, притворившись, будто прочищает горло. Настало время идти в наступление.
Подцепив рыжего кота под брюхо, он прижал его к груди.
— Ситуация такова, милорд. Мои клиенты ждут комедию, и тем или иным способом я должен оправдать их ожидания. — Он многозначительно помолчал, дабы прибавить больше веса своим следующим словам: — Я не могу, вернее, не буду рассматривать ваши драмы до тех пор, пока вы не представите мне знаменитый фарс Делейси.
Впервые за весь разговор лицо Делейси дрогнуло, и сквозь маску спокойствия проглянул ранимый человек, который слишком много повидал на своему веку и был способен на невероятные поступки.
— Я утратил способность сочинять фарсы, Лонгстрит, — искренне признался он. — Я больше не в состоянии писать о мелочах, о причудах дураков. Я видел такое… — Его затравленный взгляд обезоружил даже такого меркантильного человека, как Гораций. — Такое…
Теперь Гораций понял, сколь серьезные трудности возникли у его автора. Значит, в том, как изменился Делейси, виновата война. Однако, как он считал, на свете не существует ничего, что нельзя было бы вылечить с помощью доброго вина и женщины.
— Не вы один страдаете, милорд, — осторожно начал он. — Пол-Лондона скорбит. И все же мы победили, а победу нужно праздновать. Людям хочется света и смеха, и вы способны дать им это. Вы не имеете права подвести публику — вашу публику.
Далее он совершил нечто незапланированное — он положил руку на плечо Делейси и сердечно произнес:
— Вы молоды, а молодежь проявляет свои способности, только когда влюблена. Идите и найдите себе подругу.
Отеческий совет оказался ошибочным шагом. Делейси замкнулся, скрывшись под маской аристократической таинственности.
— Если таково ваше решение, значит, нам нечего обсуждать.
— По всей видимости, — с плохо сдерживаемой яростью сказал Гораций.
Делейси встал. Его движения были преисполнены легкой грации, вызвавшей восхищение у Лонгстрита, который с гордостью заплатил бы любые деньги, чтобы виконт исполнил роль в одной из постановок. Естественно, это невозможно неслыханно. Но до чего совершенный образец мужчины! Хромота почти не заметна, во всяком случае, он хромает меньше чем Байрон. Делейси красив, как Адонис, и его дебют на подмостках имел бы грандиозный успех. В театре месяцами был бы аншлаг, а темноволосый Байрон со своим задумчивым взглядом мгновенно бы вышел из моды.
Мало кто из актеров умел изображать на сцене аристократов. Эдмунд Кин обладал этим даром. Кин! Не будет пьесы Делейси… не будет и Кина. Кин вчинит ему иск. Регент… Без поддержки регента ему, Горацию, останется только перерезать себе горло!
Он двинулся вслед за гостем. Теперь он видел, что придется, предъявив Делейси ультиматум.
— Если у вас, милорд, возникнет идея о комедии, рад обсудить ее. В любое время.
Не утрудив себя ответом, виконт переступил через порог. Хромота проявляла себя чуть сильнее, чем прежде.
— Литераторы! — пробормотал Гораций, поглаживая кота. — Все они психи! Им место в сумасшедшем доме!
Однако все безрезультатно. Сегодня она решила добраться до него. Когда дверь конторы открылась, она вскочила и ринулась в дверной проем, но тут же налетела на мужчину. Джентльмен поглубже надвинул на лоб цилиндр и прошел мимо девушки в коридор.
— Послушайте, сэр!
Остановившись, он резко повернулся. Ошеломленная, Кетлин уставилась на него. Она узнала этого джентльмена!
Кетлин была не готова к встрече с потрясающе красивым джентльменом, вышедшим из конторы Горация П. Лонгстрита.
Уже три дня она, сидя в плохо освещенной и душной приемной, караулила этого известного режиссера и издателя.
Глава 6
У него было лицо истинного поэта — с тонкими, словно вырезанными рукой умелого мастера чертами, с чувственными губами, пепельно-каштановыми волосами, в которых, казалось, запутались солнечные лучики. Кого-то, наверное, удивило бы сочетание по-девичьи длинных густых ресниц и волевого подбородка.
Выражение растерянности исчезло с лица Кетлин, когда она встретилась с ним взглядом. Она утонула в его зеленовато-голубых глазах, таивших в себе бурю.
Мужчина тоже смотрел на Кетлин. Его подбородок дрогнул, как будто он хотел что-то сказать. Но в следующее мгновение его лицо стало жестким, губы сложились в некое подобие вежливой улыбки. Он еле заметно поклонился и пошел прочь.
— Квинлан Делейси!
Изумленный шепот Кетлин достиг его ушей. Он, повернувшись вполоборота, опять кивнул ей. Она успела заметить горькую усмешку на его лице. Наверное, считает ее обычной поклонницей. Если бы он знал!
В эту секунду дверь конторы отворилась, и невысокий мужчина с короткими серебристыми волосами и в очках обратился к Кетлин:
— Вы меня ждете, мисс?
— Э-э… да, сэр. Вас. — Она бросила последний взгляд через плечо, но Делейси уже ушел. — Неужели это действительно… — спросила она у стоявшего в дверном проеме мужчины.
— Квинлан Делейси? Да, будь проклята его темпераментная натура! Простите, мэм, но иногда с литераторами очень трудно иметь дело. — Он жестом пригласил ее в контору. — Проходите, я занятой человек.
