Тина Габриэлл - Возлюбленные-соперники
Она подумала, есть ли у Энтони жена или любовница, и, если есть, смотрит ли на них этот человек так же, как смотрел на нее Роджер, когда издевался над ней. Но, опомнившись, она постаралась избавиться от неприятных мыслей. При посторонних Роджер был воплощением очарования и доброты, а Энтони похож на скорпиона, изготовившегося нанести удар.
«Он запугивает меня, хочет, чтобы я съежилась, отступила под его взглядом. Зря старается. Больше меня не запугает ни один мужчина».
Белла кокетливо склонила голову и улыбнулась:
— Не хочется даже думать, что вам обо мне рассказал его светлость. Похоже, мне придется воспользоваться услугами барристера. Вы не порекомендуете мне подходящего человека, мистер Стивенс?
Последовало неловкое молчание. Затем Энтони Стивенс коротко хохотнул.
— Клянусь Богом, ей не откажешь в присутствии духа. Думаю, нам пора идти, пока один из нас не предложил ей свои профессиональные услуги.
Мужчины пошли к двери. Откуда-то возник Коутс и подал им пальто и шляпы.
— Мы будем в «Двух баранах», если понадобимся, Джеймс, — сказал Брент Стоун.
Блэквуд улыбнулся:
— Я бы с радостью предложил вам остановиться здесь…
— Это неприлично, — проговорил Брент.
— Да, полагаю, миссис Синклер считает себя вынужденной делить кров с одним холостяком, — сухо сказал Блэквуд, — но три холостяка — это слишком даже для нее.
— Нет никакой необходимости быть грубым, — поспешно вставил Брент и вежливо поклонился. — Я очень рад познакомиться с вами, миссис Синклер. Мы ожидаем приезда еще одного нашего коллеги с женой. Они прибудут через пару дней. Уверен, вы с ней подружитесь.
Белла приветливо улыбнулась красивому барристеру и неожиданно для самой себя сказала:
— С нетерпением жду встречи с ней.
Гости ушли, и Белла осталась наедине с Блэквудом.
— Признаться, я удивлен, — сказал он, закрыв дверь и снова повернувшись к ней. — Вы их очаровали.
— А по-вашему, я не могу произвести впечатление на мужчину?
— Не в этом дело. Энтони Стивенс обычно не считает женщин умными. А женщины, в свою очередь, чаще всего считают его… как бы это сказать… пугающим.
Белла окинула герцога насмешливым взглядом.
— Меня он не испугал.
— Ну а Брент Стоун вполне может стать вашим новым защитником.
— Весьма приятный джентльмен.
Взгляд герцога мог заморозить.
— Вы находите мистера Стоуна привлекательным?
— С чего вы взяли? — удивилась Белла.
Он пожал плечами:
— Мне так показалось. Кстати, куда вы направляетесь?
— На прогулку.
— Превосходно. Мне необходимо обсудить с вами несколько вопросов. Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Белла заколебалась. Ей не хотелось проводить с ним времени больше, чем это было необходимо, но, с другой стороны, если они урегулируют все проблемы, им вообще не придется разговаривать. Поэтому она положила карандаш и блокнот на столик, рядом с вазой со свежими цветами, и сказала:
— Это было бы замечательно.
Герцог открыл дверь.
— Не хотите ли надеть плащ?
— В этом нет необходимости. Погода прекрасная.
Джеймс ухмыльнулся, распахнул дверь и отошел в сторону.
Сердце Беллы пропустило один удар. Улыбка смягчила суровые черты его лица, и женщина с удивлением обнаружила, что украдкой посматривает на своего спутника из-под полуопущенных ресниц.
Они спустились по ступенькам и медленно пошли мимо фонтана. Выложенная плиткой дорожка вела в сад с живыми изгородями из самшита, зарослями азалий и кустами роз. Уже наступила весна, и небо сверкало голубизной; по нему плыло лишь два или три белых облачка. Белла посмотрела вверх, и теплое вечернее солнце приятно согрело лицо. Высоко в небе парил ястреб, высматривая добычу. Как она завидовала его благословенной свободе!
— Расскажите, как вы впервые попали в Уиндмур-Мэнор.
— Нечего рассказывать, ваша светлость. Мы проезжали через Сент-Олбанс и заметили это место. Очень уж здесь красиво. Тогда мы остановились в «Двух баранах» и я навела справки. Оказалось, что поместье продается.
— Должны ли мы обращаться друг к другу так официально? Прошу вас, называйте меня Джеймс. Тем более что мы живем под одной крышей. Да и к титулу я не привык.
Он хотел, чтобы его называли по имени, но это было ужасно непристойно, даже несмотря на то что они волею судьбы делят кров. Кроме того, Белле не хотелось даже мысленно называть герцога Джеймсом. Так она, чего доброго, начнет думать о нем как о человеке, а не как об аристократе, который желает выжить ее из дому.
— Я считаю, что мы вполне можем себе это позволить. Когда мы одни, разумеется.
Теперь у нее вряд ли была возможность отказаться, не показавшись грубой.
— Ну хорошо, но только в отсутствие посторонних.
Они прошли сад и оказались на открытом, заросшем высокой травой поле. То здесь, то там виднелись кустики ярких полевых цветов. Воздух был наполнен их сладким ароматом. Подчинившись неожиданному импульсу, Белла остановилась и нарвала маленький букетик нежных цветов.
Они продолжали идти вперед и вскоре вышли на аллею, по обе стороны которой росли высокие деревья. Их раскидистые кроны сплетались, образуя узорчатый свод. Был теплый летний вечер, и листва создавала желанную тень. Блэквуд точно знал, куда идет, и через некоторое время стал слышен шум воды, иногда заглушавший веселый щебет пичуг.
Выйдя на открытое место, Белла обнаружила, что перед ней вовсе не ручеек, а настоящая река с небольшим водопадом. Она восторженно ахнула, заметив пару лебедей, величаво проплывших мимо. За рекой, насколько хватало глаз, тянулись зеленые холмы.
Решив купить поместье у сэра Ривза, она предполагала, что будет периодически наезжать в ближайший городок — Сент-Олбанс. До замужества ей нравилось гулять по улицам Плимута, наблюдая за людьми. Она записывала свои впечатления об их манерах и речи и потом использовала эти заметки в своих работах.
Отец поддерживал ее замыслы. Он любил читать, в первую очередь книги политические и исторические, и, сколько Белла себя помнила, родительский дом всегда был полон газетных вырезок, где затрагивались социальные темы. Ей были интересны вопросы борьбы нищего люда и рабочих за свои права. Белла изучила законы о детском труде, проанализировала рост преступлений, совершаемых крайне нуждающимися и часто ранеными солдатами, вернувшимися с Ватерлоо, и сама начала писать статьи.
Однажды к отцу явился Роджер Синклер и заявил о своем интересе к Белле. Его уважали в обществе, и он показался юной девушке очень сдержанным и разумным человеком, а когда она упомянула о своем желании писать для лондонских газет, Роджер ее с энтузиазмом поддержал. Потом она узнала, что он в совершенстве владеет искусством обмана.
