В СССР геев не было! - Ванда Лаванда
Как прошли несколько часов до назначенной встречи, Ярослав из-за волнения не запомнил. Теперь его подарок-поцелуй не был сюрпризом, но Миша его не оттолкнул, а это было главное. Значит то, что он в нем заинтересован в романтическом плане не изменилось с тех пор, как он написал ту записку. Только теперь Слава понял, что волновался не только о том, как пройдет поцелуй, но и вообще примут ли его. И когда он пришел за полчаса до назначенной встречи и увидел у запертой двери клуба Мишу, то совершенно не удивился. Педантизм у Гайдука был в крови.
– Я забыл, что сегодня все отменили, – соврал Михаил, нервно поправляя манжеты отглаженной рубашки. – Никто не придет.
– Хорошо, – хрипло ответил Слава, прокашлялся и все же оглянулся по сторонам, словно за ним могли следить. – Хорошо.
Шахматный клуб располагался удачно: в конце коридора второго этажа. Конечно, лучше было бы уединиться в самом кабинете, но вахтер не дала бы им ключи, ведь ни один из них не был председателем клуба.
– Почему? – после некоторого молчания спросил Михаил, опираясь плечом на дверной косяк. Он потирал ладони, хрустел суставами пальцев. А его взгляд то поднимался на Славу, то опускался к беспокойным рукам.
– Потому что… – Ярославу не нужно было объяснять, о чем именно спрашивает Миша. – Потому что это подарок.
– Подарок?
– Да. На день рождения.
– Нет.
Руки Михаила, до этого момента нервные, вдруг безвольно повисли вдоль тела, а плечи опустились. Только лицо выражало сильные негативные эмоции: парень нахмурился, а губы сжал в тонкую нитку.
– Нет, – повторил он. – Мне такой подарок не нужен. Я знаю, ты хотел подарить мне что-то особенное, но это не подходит. Просто не надо.
– Тогда подари ты мне, – смущенный и болезненно отвергнутый Слава ляпнул первое, что пришло ему в голову. Он уже настроился подарить свой первый поцелуй Мише и, конечно, заполучить его поцелуй в ответ. – Мой день рождения только в конце лета, но я не против получить подарок сейчас. Если ты не хочешь такой подарок, то я хочу!
– О чем ты вообще, черт возьми?! – Миша подошел к Славе, взял за плечи и легонько встряхнул. Голова парня качнулась вперед-назад, как будто он с чем-то согласился, кивая. – Слушай, я благодарен, что ты хранишь мою тайну, что ты меня не сдал, и что ты вообще со мной дружишь, зная, что именно я к тебе испытываю…
Он выдохнул, оттолкнул Смирнитского и снова оперся спиной на закрытую дверь клуба.
– Ты, похоже, не понимаешь, но для меня это не шутка. Я хочу тебя поцеловать, как парни целуют девушек. Я хочу держать тебя за руку и обнимать, совершенно не по-дружески. Если ты думаешь, что можешь меня поцеловать просто ради подарка или какого-то эксперимента, а потом все вернется к тому, как было прежде, то это не так.
Слава набрал в легкие воздуха, собираясь объясниться, но Михаил остановил его жестом.
– Не перебивай, выслушай меня! Быть другим не легко, и я от всего сердца не желаю тебе быть таким, как я. Постоянно следить за тем, что говоришь, как смотришь, о ком рассказываешь. Надо мной уже подшучивают друзья, что я все время думаю и говорю лишь о тебе. Но пока они считают, что я нашел себе младшего братика. И я могу притворяться, что так и есть. Но если мы… эм… поцелуемся, то для меня все изменится. В общем, что я хочу сказать…
Миша неопределенно покрутил рукой в воздухе, не зная, как точнее закончить свой монолог. Слава опустил голову, рассматривая носки своих ботинок, как и всегда не таких идеально начищенных, как у Михаила.
– Это не шутка и не эксперимент. Да, я ни с кем не целовался. Но с тобой я хочу, и тоже не по-дружески. Только боюсь, что… – Ярослав сжал переносицу, покраснев, как рак. – Боюсь, что мой нос помешает…
Михаил пружинисто оттолкнулся от двери и оказался очень близко к Славе, так что тот посмотрел на него снизу вверх. Миша нежно улыбнулся Ярославу, опять успокаивая его, опять собираясь сделать первый шаг.
– Твой нос прекрасен, и он никак не помешает, если сделать все правильно, не торопясь, – он положил ладони на щеки Славы и немного наклонил его голову вправо. – Ничего не может помешать, если ты этого хочешь.
– В каком смысле клуба не будет? Я видел, что сюда Михаил шел, – с лестницы раздался недовольный голос одного из шахматистов, и на этаже появились две девушки и парень. – Ну вот, говорил же! Он здесь. Привет!
Когда в зоне видимости появились непрошеные свидетели, Михаил снова опирался на дверь, а Слава, присев, с усердием зашнуровывал ботинки, чтобы никто не увидел его красного лица. А ведь у них почти получилось!
– Привет, – Миша беззаботно махнул пришедшим рукой. – Да, клуба не будет сегодня. Дверь закрыта, ключ на вахте, председатель в самоволке!
Все рассмеялись, а девушки, переглянувшись, подошли поближе, встав между Мишей и Славой.
– Может, тогда в кино? На последний сеанс, я думаю, успеем, – сказала та, что повыше, проигнорировав злой хмурый взгляд Славы.
– Конечно, идите, а я пообещал своему названному братишке помочь с математикой, так что мы отправимся грызть гранит науки.
Михаил наигранно по-братски закинул руку на плечо Ярославу и повел его к выходу, пока девушки не придумали еще какое-нибудь предложение, и Гайдуку не пришлось бы придумывать очередное вранье и отмазки.
– Опять двадцать пять! – проворчал Слава, когда они уже шли по улице. – Стоит какой-нибудь девушке появиться в твоем окружении, как тебя тут же пытаются затащить на свидание. Невероятно!
– Ревнуешь? – с ухмылкой спросил Михаил. На улице он шел на расстоянии от парня, которое было положено соблюдать друзьям.
– Наверное, – протянул Ярослав, на самом деле не впервые задумавшись, почему же его последнее время так злили воздыхательницы Миши. – Ладно, мне сюда…
Слава указал на дорогу, ведущую к общежитиям, но Михаил перехватил его руку и переплел с ним пальцы. Этого никто не мог увидеть: темнело рано, а фонари горели через один.
– Поехали ко мне? Родители уехали на свадьбу к каким-то родственникам, вернутся только завтра. Мы будем в квартире одни, – в быстром шепоте Миши была отчетливо слышна мольба. – Пожалуйста, Солнце, поехали ко мне. Я хочу свой подарок.
Слава не стал отвечать, лишь крепче пожал руку Михаила, прежде чем отпустить и пойти дальше по улице, уже к автобусной остановке. Весь путь до дома Гайдука они проделали молча,
