Сага Yakuza: подобная дракону. Как преступный мир Японии превратили в видеоигру - Виктор Муазан
Однако деньги – не только символ власти, но и показатель социального разлома, и Yakuza: Like a Dragon глубоко исследует эту тему. Пока Вака преображается в политика Рё Аоки, Итибан Касуга перерождается в бродягу из Иокогамы. Когда он просыпается в трущобах Идзин-тё, Касуга находит в кармане купюру в десять тысяч иен. Заметив ее, бездомные в округе начинают толпиться рядом. Начинается потасовка. Купюра вылетает и попадает в руки одного из них; мужчина подносит ее к свету, крича на облик Фукудзавы: «Давно не виделись, Юкити-тян! Я уж боялся, что не увидимся!» Что может лучше проиллюстрировать социальный разрыв, чем эта яркая сцена? Появление портрета Фукудзавы действует как божественное вмешательство: лицо на этой купюре, столь привычное в мире преступников и власть имущих, которые на протяжении всей саги выкладывают целые чемоданы с деньгами, вдруг становится редчайшим из сокровищ.
Район Идзин-тё, населенный в основном изгоями, связан со словом «идзин» (異人) – термин раньше использовался для обозначения иностранцев, но также относится и к отверженным. Поэтому название района бесправных и иммигрантов в Yakuza: Like a Dragon можно буквально перевести как «район изгоев общества», город маргиналов. «Описание трущоб уже давно стало одной из постоянных тем Yakuza, – с некоторой гордостью говорит Рёсукэ Хории, руководитель разработки. – Если и есть франшиза, способная браться за грязные и отвратительные стороны жизни, которых другие видеоигры стараются избегать, то это наша серия» [473].
Итак, в маленьком картонном поселке, где Итибан Касуга начинает свое путешествие после трех длинных глав экспозиции, мы вынуждены собственноручно попробовать «работу» бездомных: доставать монеты из-под торговых автоматов, подбирать консервные банки на улице, чтобы сдать их на переработку, и надеяться на временный контракт в Hello Work, эквиваленте центра занятости в Японии. Агентство Hello Work в игре (чей декор досконально воспроизводит мягкую угрюмость японских учреждений) становится первым шагом героев Yakuza: Like a Dragon на пути к новому началу, поскольку именно там игрок может менять «классы» своих персонажей. Иначе говоря, это безумные пародии на роли, обычно встречающиеся в RPG: вместо мага у нас «хост», вместо паладина – «строитель» и так далее. Однако вступить на этот героический путь не так-то просто: большинство обратившихся в Hello Work претендентов на работу молоды, а Касуге уже сорок два года, и у него даже нет почтового адреса, который он мог бы указать при регистрации…
Район несчастий и неудач, иронично преподносимый как «улица любви и надежды» (если воспользоваться названием первого полнометражного фильма Нагисы Осимы, чье действие происходит в грязных трущобах послевоенного периода), становится сценой для грандиозной драматической эпопеи о деклассированных элементах 2020 года. Людей низших категорий прежде всего забыла сама история: в частности, можно отметить иммигрантские общины, благодаря которым Иокогама, один из самых космополитичных городов Японии, процветает с середины XIX века. Поселение китайцев наряду с захваченной триадами портовой торговлей служит историческим фоном для конспирологического сюжета игры, но не единственным его ключевым элементом. Как и в прошлых эпизодах, авторы Yakuza: Like a Dragon исследуют национальный нарратив и часто оглядываются назад. Так, игра открывается красивым представлением кабуки от небольшой труппы акробатов из Иокогамы, еще одной низшей касты. Их шоу, демонстрирующее традиционный рассказ о дочерней мести, перекликается с последующим длинным рассказом об инициации вечного ребенка по имени Итибан, которого предал его духовный отец. Но герой так сильно любит наставника, что остается верным вопреки всему.
Итибан Касуга доводит одержимость серии упрямыми сиротами и подкидышами до своей логической кульминации. Его история отсылает к реальному явлению в современной Японии – в автоматических камерах хранения иногда находят младенцев после того, как их там оставили отчаявшиеся или сумасшедшие матери. На основе подобных трагедий, ставших метафорой удушающего и клаустрофобного общества без будущего, Рю Мураками написал свой пророческий и грубый роман о судьбах двух приемных братьев, своего рода путешествие сквозь ночь современной Японии. Его название, «Дети из камеры хранения», даже взято в качестве заголовка одной из последних глав Yakuza: Like a Dragon. Подобно нечистым героям из романа Мураками, Итибан и Вака (ставший Рё Аоки) – дети, забытые в шкафчиках экономического чуда. Выросшие в тени нации могущественных людей, они оба идут на свет и следуют дорогам настолько же параллельным, насколько и морально противоречивым.
На своем пути по возвращении в мир Касуга может рассчитывать на группу соратников из представителей угнетенных слоев населения современной Японии. Адати – бывший полицейский, отстраненный от работы после того, как слишком тщательно расследовал смутные связи между токийским верховным комиссаром и якудза из Оми-рэнго. Намба – бывший медбрат, оставшийся без крова и скрывающий свои собственные изыскания. Саэко – мама-сан из Иокогамы, которая изо всех сил старается обеспечить сестре-близнецу более счастливую жизнь, чем ее собственная. Вокруг этого ядра из антигероев современности собираются другие дружелюбные персонажи, такие же потерянные изгои. Например, бесстыжая Хамако – содержательница, предлагающая убежище проституткам, которых нанимает в свой «трактир»; этим девушкам, объясняет она, больше некуда податься, поскольку большинство из них – иммигранты во втором или третьем поколении, родившиеся в стране, отказывающейся считать их японскими гражданами и попирающей право на достоинство.
Итибан Касуга – лидер этой группы неимущих. Гордо размахивая знаменем угнетенных, он становится их представителем и вовлекается в местную политику. Проезжая на фургоне по городу, он агитирует народ и озвучивает бунтарские лозунги через мегафон. Вокруг него мелкие лавочники и нелегальные рабочие Иокогамы объединяются в ассоциацию (подобно тайным районным гильдиям, о которых шла речь в Yakuza 5 и Judgment) для «тех, кому больше некуда обратиться». Необходимость в новом сообществе для защиты отверженных и слабых также иллюстрирует несостоятельность как самих якудза, так и предполагаемой социальной ценности этой организации в современной Японии. «В свое время формирования якудза были единственным пристанищем для буракуминов, корейцев, китайцев, безграмотных и всех отщепенцев японского общества, – говорит бывший оябун в конце
