Обезьяны в бизнесе. Как запускать проекты по лучшим стратегиям Кремниевой долины - Антонио Гарсиа Мартинес
– Как это случилось?
– Ну, она в основном убедила меня, сказав: «Слушай, я либо найму тебя сейчас и ты придешь работать в Facebook, или через год я найму тебя, чтобы работать на парня, чью должность я предлагаю тебе прямо сейчас». И это меня убедило.
О, Шерил Сэндберг и ее хитрости. Так вот как вы соблазнили всех Боландов мира: предложили подняться на ступеньку, которую, по их мнению, иначе они бы пропустили.
К тому времени, как я получил неофициальное резюме Боланда, мы прибыли в Уиллоу. Через секунду я понял прелесть владения собственным баром или рестораном, как это часто делали по-настоящему успешные люди. Вы просто вошли и взяли то, что хотели. Это более или менее то, что сделали мы с Боландом, столкнувшись с покупателями тампонов и подгузников, о которых они вспомнили в последнюю минуту, упоминая в разговоре имя Джимми. Мы забрали бочонок их лучшего индийского светлого эля, как будто владели этим местом, забросили его в заднюю часть Volvo и вернулись обратно.
Прошло еще два часа.
Второй бочонок теперь тоже был официально пуст. Первоначальная спешка и стремление как можно быстрее напиться улеглись. Претензия представить это хакатоном с производительной работой сошла на нет. Одним из странных обманов вокруг «хакерской идеи» было то, что компания была настолько огромной, что большинство сотрудников не имели возможности взломать что-либо вообще, приверженцы лагеря всех мастей значительно превосходили численностью инженеров. Как правило, эти нехакеры просто отсутствовали на причудливых ночных ритуалах, но не могли пропустить вечеринку по поводу IPO, так что каждый продавец, администратор, специалист по операциям и помощник службы поддержки ИТ хорошо провели время, шатаясь вокруг и ничего не делая. Конечно, компания пренебрегла планированием чего-либо отдаленно праздничного или музыкального. Спартанские достоинства Facebook противопоказаны празднованию, даже в момент корпоративного апофеоза. Многие из этих людей будут стоить реальных ликвидных денег с наступлением следующего дня[62].
В любой нормальной компании люди вдыхали бы дорожки кокаина со столов и получали его в конференц-залах. В Facebook не так. Корпоративная дисциплина поддерживалась.
Прошло еще два часа. Пять часов утра. Я подумал, чтобы пойти на лодку и поспать, но боялся пропустить главный момент. Нарезая круги вокруг кампуса, чтобы не заснуть, я снова наткнулся на Боланда, у которого на этот раз была бутылка двенадцатилетнего односолодового виски. Он устроился за одним из столов в открытом пространстве между рекламщиками и отделом развития, где по-прежнему виднелось незавершенное изображение Супермена, оставшееся с вечеринки спрей-росписи.
Он пригласил меня присоединиться, и хотя я никогда не был любителем виски, было бы невежливо отказаться. Так это невероятное трио провело последний час перед большим событием. Проходящий мимо бывший инженер по рекламе отправил мне фотографию: я выглядел бредово и неопрятно, с кругами под глазами и с бумажным стаканчиком в руке. Я был в форме Facebook – флиске с застежкой-молнией с логотипом – и надел под нее старую футболку AdGrok на этот случай.
В этот момент я был в полубессознательном состоянии. Мы начали тянуть безумные часы, пытаясь своевременно отправить FBX, и дефицит сна был действительно титаническим по масштабам. Но судорожный рассвет нового дня в Калифорнии начался! Момент приблизился!
Мы все вышли на улицу, где собиралась толпа. В ночное время службы установили нечто, похожее на сцену рок-концерта, с экраном размером с футбольный стадион, обрамленным строительными лесами и огнями. У его основания стоял похожий на башню подиум со стеклянным пюпитром. На нем была кнопка, на которую Цукерберг должен был нажать, чтобы запустить генезис публичной кампании. Сзади и над подиумом изображение трех значков, чьи новаторские нововведения создали эту многомиллиардную империю: две человеческие фигуры, представляющие запросы друзей; диалоговые пузыри для сообщений и глобус для лайков и комментариев. Эта троица, внутри известная как «драгоценности», появилась во всех версиях Facebook, будь то мобильная или настольная, а красные уведомления, возникшие на них, теперь стали конфеткой, с помощью которой можно было управлять миром. Эффект состоял в том, чтобы сделать сцену максимально похожей на страницу Facebook.
Когда рассвет стал ярче, внутренний двор заполнился, и вскоре толпа стояла локоть к локтю. Позитивное настроение возродилось, и толпа стала шумной, переговариваясь в ожидании, со случайными выкриками. Вокруг трибуны можно было заметить волнение, и вскоре руководство Facebook начало появляться один за другим: Цукерберг, Шерил, Дэвид Фишер, Эллиот Шраге, Педрам Кейни, Крис Кокс (оба – Кейни и Кокс – помогли мне освоиться), Хавьер Оливан (глава отдела роста), Грег Бадрос (тогда руководивший отделом рекламы) и другие.
Было 6:25 утра, и история должна была свершиться.
Сцена была спроектирована в духе политической гонки, информация выводилась на большой экран, позволяя всем во дворе следить за ней. Один из эмиссаров NASDAQ (кто-то надел на них футболки Facebook) представил Цукерберга как «провидца» компании, как будто ему было нужно это введение.
Громкий женский голос из ниоткуда объявил, что изображение также передается на «Нью-Йорк Таймс Сквер!». Очевидно, все будет транслироваться китайским туристам, фотографирующимся с Голым ковбоем.
Тишина восстановилась, Цукерберг взял микрофон: «Итак, через несколько минут я позвоню в этот звонок, и мы все вернемся к работе».
Сосредоточьтесь на нашей миссии!
Цукерберг сделал несколько праздничных замечаний, которые почти невозможно было услышать из-за приветственных выкриков. Обратный отсчет до открытия без видимых часов увеличил напряженность, так как вы не знали, когда это произойдет. Наконец, волшебное время как-то сигнализировало, все на подиуме начали отсчет в унисон: 5… 4… 3… 2… 1!
Цукерберг похлопал рукой по стеклу перед ним, почти сбив с ног все собрание. Запись воспроизвела странный звук старой пожарной сирены в школе. Все начали приветственно вопить, как будто наступил Новый год. Собравшиеся начальники стали обниматься. Все в толпе сразу сделали одну и ту же фотографию. История свершилась! Facebook стал IPO! Мы жили и наблюдали за этим; наши друзья могут только завидовать, наши внуки смогут только представить, когда мы расскажем им эту историю! Почувствуйте эту временную паузу в исходной человеческой экзистенциальной тоске, когда ощущаете себя частью чего-то большего, чем вы сами: обычно она неблагородна, как линчующая толпа, иногда героическая, как День высадки десанта во Франции, редко прибыльная, как IPO.
У людей на лицах было выражение безумной радости, когда они находили друзей или товарищей по команде, чтобы сделать групповую фотографию и запечатлеть момент. Сотрудники удостоили этот опыт наивысшей похвалы: они разместили его с меткой MLE («Главное событие в жизни») на своем календаре, где обычно отмечаются только дни рождения и свадьбы. Это было большое белое пространство с одним заголовком и фотографией, как первая страница газеты, когда астронавты «Аполлона» шли по Луне. «Facebook стал публичным» был заголовок, сопровождавшийся подробностями вроде «один раз в жизни» и «один раз в поколении сотрудников компании».
Черчилль однажды отметил в парламентской речи: «Говорят, что демократия – худшая форма правления, за исключением всех других форм, которые время от времени реализовывались».
Точно так же капитализм является наихудшей формой управления средствами производства, за исключением еще худших способов. Мы должны рассматривать его как таковой, а не превращать его в светскую религию Голубого государства, наряду с йогой и Джоном Оливером.
Что мне за дело до капитализма? Он все десакрализует, лишает мир чуда и превращает его в не что иное,
