Читай, пиши, управляй: блокчейн как новая эра интернета - Крис Диксон
Еще один вариант – сеть Ethereum. Системы, построенные на ее базе, такие, например, как так называемые свертки[342], тоже позволяют снизить транзакционные издержки и сокращают задержки в проведении платежей. Чтобы избежать волатильности цен, люди могут использовать стейблкоин, привязанный к доллару, например централизованную криптовалюту USDC[343]. Отправить деньги через Ethereum с ее помощью обычно быстрее и дешевле, чем посредством банковского перевода. Комиссии за транзакции все еще слишком высоки для проведения небольших ежедневных платежей, но при появлении в сети новых решений по масштабированию, чему способствует цикл обратной связи «платформа – приложение» в сети Ethereum, ситуация непременно улучшится.
Глобальная платежная система обеспечит множество преимуществ. Во-первых, она позволит решить проблемы с существующими платежными системами. Комиссия за оплату кредитной картой невелика по сравнению с другими комиссиями в интернете, но все равно добавляет никому не нужное сопротивление. Комиссия за международные денежные переводы еще выше, что может рассматриваться как регрессивный налог на граждан с низкими доходами, которые часто переводят деньги родственникам за границу. Кроме того, любой интернет-ретейлер скажет вам, что международные платежи, особенно связанные с развивающимися странами, – задачка не из простых.
Все эти проблемы аналогичны тем, которые были характерны для телефонной связи и пересылки текстовых сообщений до появления смартфонов. Пользователям приходилось платить за звонки поминутно и за каждое сообщение отдельно, и международные тарифы были весьма высокими. Ситуация улучшилась после того, как приложения вроде WhatsApp и FaceTime создали новые сети взамен прежних. И у нас есть все основания надеяться, что новая глобальная платежная сеть сможет сделать то же для транзакций с деньгами.
Другим несомненным преимуществом глобальной платежной системы станут новые приложения, о которых раньше нельзя было и мечтать. Снижение комиссий за транзакции сделало бы возможными микроплатежи. Пользователи могли бы платить небольшую сумму за чтение новостных статей или доступ к материалам медиа. Гонорары за музыкальные произведения выплачивались бы правообладателям с использованием чеков на основе блокчейна, при необходимости можно было бы без труда провести аудит этих документов. Компьютеры могли бы через специальные программы платить друг другу за данные, вычислительное время, вызовы API и прочие ресурсы. А ИИ-системы – вознаграждать создателей контента, которые внесли вклад в их наборы обучающих данных, о чем мы подробнее поговорим дальше.
Вопрос микроплатежей обсуждается уже не первое десятилетие. Время от времени делались даже попытки реализации этой идеи, но пока безуспешно. Препятствием в основном становились высокие транзакционные издержки. Некоторые эксперты отрасли также утверждают, что такие платежи слишком многого требуют от пользователей. Однако все эти препятствия преодолимы. Блокчейны, которые относительно хорошо масштабируются, могут решить проблему издержек на транзакции, а автоматизация на основе правил – снизить когнитивные издержки. Когда-нибудь пользователи будут даже распределять с применением ряда простых правил свой бюджет и отдавать проведение платежей на откуп «умным» кошелькам.
Третье преимущество – композитность. Рассмотрим это свойство на примере цифровых фотографий, хранящихся в стандартных файловых форматах, таких как GIF и JPEG. Сегодня они могут быть легко интегрированы почти в любое приложение, что привело к мощной волне фотоинноваций. Некоторые из них – творческие, например фильтры и мемы. Другие – сервисные: скажем, Instagram♦ и Pinterest. А теперь представьте некую вымышленную вселенную, в которой каждая фотография контролируется через API корпоративными сетями. В таком мире фотоснимки можно было бы использовать только способами, разрешенными горсткой избранных компаний. API-провайдеры стали бы посредниками (гейткиперами), контролирующими, что пользователи и разработчики могут делать, а что им запрещено. И у них был бы стимул блокировать фотографии в определенном месте и всячески подавлять конкуренцию. Именно так сегодня работают деньги в интернете.
Система, основанная на блокчейне, сделала бы деньги такими же пригодными для ремиксов и перекомпоновки, как цифровые снимки. Или, что еще лучше, превратила бы их в открытый исходный код. Сделать финансы с открытым исходным кодом – цель DeFi-сетей, которые выполняют те же функции, что и банки и прочие финансовые учреждения, но с использованием блокчейнов. За последние несколько лет самые популярные сети DeFi обработали транзакций на десятки миллиардов долларов. В недавний период повышенной волатильности рынка, когда многие централизованные организации потерпели крах, эти сети продолжали вполне эффективно работать[344]. Пользователи могут, проверив код DeFi, убедиться в безопасности своих средств и снять деньги, как говорится, за пару кликов. Эти системы просты, прозрачны и достоверно нейтральны, что ко всему прочему позволяет существенно снизить риск дискриминации.
Критики часто обвиняют систему DeFi в том, что она чрезмерно самореферентна, зациклена сама на себя, что это микроэкономика, никак не пересекающаяся с внешним миром. Эти замечания, признаться, небезосновательны. Данная система действительно может работать только с деньгами с функцией композитности, что ограничивает сферу ее применения деньгами, которые хранятся в блокчейнах, и, соответственно, делает ее привлекательной только для относительно небольшой подгруппы пользователей интернета. Если бы у всего интернета была композитная система денег, концепции, пионером которых стала DeFi, можно было бы масштабировать с уровня «микро» до уровня «макро».
Финансы всегда были централизованными и управлялись в основном коммерческими компаниями, хотя необязательно так должно быть. Блокчейн-сети, подняв интернет с уровня обработки битов на уровень обработки денег, превратили бы финансовую инфраструктуру в общественное благо.
Искусственный интеллект: новое экономическое соглашение для создателей
Интернет действует на основе неявного экономического соглашения. Создатели контента: например, писатели, критики, блогеры и дизайнеры – как независимые, так и работающие на ту или иную организацию – публикуют свои детища, понимая, что распространители контента, такие как социальные сети и поисковые системы, вознаградят их своим вниманием. Разработчики создают предложение; распространители контента создают спрос. Такова суть этой сделки.
Наглядный пример данного соглашения – поиск в Google[345]. Система сканирует сеть, анализирует и индексирует контент, а также выводит фрагменты поиска в его результатах. В обмен на индексирование и извлечение контента Google отправляет трафик обратно провайдерам контента через свои ранжированные ссылки. Такая схема позволяет провайдерам, например новостным агентствам, зарабатывать на рекламе, подписках или любой другой бизнес-модели по их выбору.
В 1990-х, когда эти отношения только начинались, многие контент-провайдеры не смогли предвидеть, насколько высоки для них ставки. Поисковые системы надежно прикрылись исключениями о добросовестном использовании в законе об авторском праве, а провайдеры контента выбрали подход, основанный на невмешательстве. Со временем, по мере роста интернета, баланс власти между двумя сторонами этой сделки скособочивался еще сильнее. Избыточный объем контента проходил через небольшую группу распространителей, обеспечивая им явное и безусловное преимущество. Конечный результат: Google (как один из примеров) сегодня контролирует более 80 % объема интернет-поиска[346]. Ни один контент-провайдер не может о такой доле рынка даже мечтать.
Некоторые медиабизнесы попытались позже исправить свои ошибки. Медиагигант News Corp уже больше десятка лет протестует против хитрой политики Google, пытаясь выдавить из соглашения с ней больше денег, в том числе подает официальные жалобы на нарушение антимонопольного законодательства[347]. (В 2021 году они наконец заключили соглашение о разделе доходов от рекламы.) И поисковый сайт Yelp большую часть времени своего существования борется за ограничение власти Google. Кульминацией этой кампании стало выступление в Конгрессе США их CEO Джереми Стоппельмана, который, в частности, сказал следующее[348]:
«Проблема крупных технологических компаний в том, что они контролируют каналы распространения контента. Распространение –
