Обезьяны в бизнесе. Как запускать проекты по лучшим стратегиям Кремниевой долины - Антонио Гарсиа Мартинес
Первая – это возможность одержимо и маниакально сфокусироваться на одной и только одной вещи, пожертвовав всем остальным в жизни. Я жил, дышал и какал AdGrok. Из-за фокуса на AdGrok я смотрел на то, как моя дочь растет, через окно Skype, сидя в дыре AdGrok в Маунтин-Вью. У меня не было никакой социальной жизни, кроме мероприятий технологической тусовки в стиле «болтаем и выпиваем». На них я приходил в своей футболке AdGrok и вступал в светско-технологические беседы с людьми, которые меня вообще никак не волновали. У меня не было ни хобби, ни каких-либо активностей на свежем воздухе, за исключением нечастых походов в спортзал. Моя лодка, в которую я вложил двухлетний заработок и потратил множество выходных на ремонт, медленно гнила под солнцем. Я не читал ничего, кроме технологической прессы. О кино и речи быть не могло. Девушки? Номинально я все еще был в отношениях с Британской Трейдершей, но мой пенис был анатомически эквивалентен моему копчику – бесполезный рудимент былой эры.
Вторая – это способность принять и выдержать бесконечные горы дерьма. Я вырос под садистской опекой сестры, которая была старше меня на десять лет и наслаждалась тем, что постоянно отпускала ядовитые насмешки и оскорбляла меня. Мой отец был мужчиной-доминантом во всех смыслах. Я провел много лет в католической школе для мальчиков, полной грубых задир и холодных, отстраненных священников. Мы занимались только тем, что дрались друг с другом и валяли дурака. В течение шести лет я еле-еле перебивался, будучи нищим студентом в дорогом городе. Потом я три года выживал на наиболее конкурентной торговой площадке Уолл-стрит во время крупнейшей маркетинговой катастрофы. В двух словах: в пределах сферы тягот белых воротничков нет ничего такого, чего бы я не смог выдержать на протяжении значительного времени.
Возможно, вы спросите, почему я такой брюзга. В стартапах должно быть и что-то приятное, не так ли?
Конечно, есть моменты, когда в жизни предпринимателя возникает ощущение, будто он держит весь мир за хвост. Только что вы уговорили почтенного инвестора выписать самый большой чек, который вы когда-либо видели. Бум! – и на вашем до сего момента худородном банковском счете оказывается сумма настолько крупная, что в ее существование трудно поверить. Вы запускаете продукт или пишете в блог пост, который становится вирусным, – и на целый один блистательный момент становитесь главной темой обсуждения в технологическом мире. Но на незначительное количество таких моментов приходится гораздо большее количество других: когда вас гложут сомнения, тревога доводит до тошноты, а каторжный труд кажется бесконечным. Если у вас сложились прекрасные отношения с сооснователями проекта, тогда другие члены товарищества вас поддержат. Фактически, как в спорте или на войне, всепоглощающее желание не подвести товарищей зачастую остается единственной причиной, по которой вы не останавливаетесь. Но если у вас нет сооснователей или таких братских отношений, тогда единственной силой, удерживающей весь конструкт, останется только неприкрытая проклятая озлобленность. Каждое утро вы встаете, получаете удар в лицо – и на следующий день возвращаетесь за добавкой.
Маниакальный фокус является личностной чертой, которую во взрослом возрасте сформировать слишком сложно. В отличие от него, той вещи, которую можно назвать твердостью характера, настойчивостью или как угодно, возможно научиться. Если вы ощущаете, что в вас нет этой силы, тогда пересеките на велосипеде США, переплывите на лодке через океан или идите служить во флот. Что угодно, чтобы выработать резервы ментальной выносливости. Или просто ввяжитесь в драку – вероятно, вы сами себя удивите.
Периодически полезно иметь врагов. Любовь – это красивая эмоция, но по сравнению даже со всей любовью в мире, намного больше империй было построено, книг написано, ошибок исправлено, битв выиграно и амбиций реализовано из мстительного желания доказать, что некий критик не прав, или из-за экзистенциального страха перед тем, кто воспринимается как враг. Любовь – великая вещь, но страх и ненависть длятся дольше.
Глава 14
Победа
Ничто в жизни так не воодушевляет, как то, что в тебя стреляли и промахнулись.
Уинстон Черчилль, «История Малакандского полевого корпуса»
ФЕВРАЛЬ 2011 ГОДА
ВКОНЦЕ ОКТЯБРЯ ТОН ADCHEMY АБСОЛЮТНО ПОМЕНЯЛСЯ: ВМЕСТО ТОГО чтобы задирать и угрожать, они резко нацелились на примирение. Мы получили добровольное предложение немедленно отозвать иск.
К февралю ситуация была исчерпана – за исключением гонораров адвокату. Мы подписали несколько символических соглашений: комические, инфантильные подтверждения ранее уже заключенных соглашений, которые подписывали при приеме на работу в Adchemy. Копия нашей базы кода теперь хранилась у Fenwick. Мы отправили им сжатый архив, который адвокаты не смогли бы даже открыть на своих компьютерах с Windows. Это могли бы быть десять гигабайтов зоофилического порно – их не волновало, они не пытались проверить. Чтобы еще больше поразвлечься, мы зашифровали содержимое. Никто никогда не прочитает хранящуюся у официальных лиц версию кода AdGrok.
Я отправил Мурти последний язвительный мейл, когда пришли окончательные бумаги о прекращении разбирательства. Наши с ним пути еще раз пересекутся в персональном плане и больше никогда – в личном[44].
Пожалуй, я никого так не ненавидел, кроме своего отца. В испанском языке есть такая поговорка: живи подольше и увидишь, как мимо твоей двери проходит похоронная процессия твоего врага. На это уйдет несколько лет, но я действительно увижу похороны Мурти. В 2014 году Adchemy рухнет – рухнет так жалко, как может только проект с глубоко скрытой ошибкой. После привлечения капитала более $130 миллионов компания сгинула в поглощении, да еще и по заниженной цене. Многие сотрудники, купившие акции компании, потеряли свои сбережения, потому что поверили в то, что Adchemy в конце концов преуспеют. Стокгольмский синдром оставался с ними до самого конца.
Мурти оказался предан тому забвению, которого и заслуживал. Единственная глава в истории Кремниевой долины, куда он вошел, – эта, которую написал для него я.
Что касается AdGrok и ребят, нам пора было думать о полноценном запуске.
К моменту освобождения AdGrok из экзистенциального кризиса мои отношения с Британской Трейдершей страдали из-за стресса и трений сторон. С меня хватило ее повелительной задиристости и твердости духа. Сожительствовать с ней вместе с Зоуи напоминало не столько богемный семейный ситком, сколько службу в армии королевы. Ее брат на самом деле был офицером Британской армии. Ни много ни мало Гвардейский гренадерский полк: парни в красных куртках и высоченных киверах, которые производят на зрителей впечатление, стоя перед Букингемским дворцом. Дом жил в ритме чашек Пимз, воскресного жаркого, мармита по утрам, пирогов с начинкой по праздникам и выслушиваний речей королевы каждый раз, как старая ведьма декламировала какую-нибудь патриотическую околесицу на ВВС.
Желание Британской Трейдерши быть абсолютным капитаном корабля было вполне нормальным, но у корабля и у компании может быть только один капитан. Если она хотела эту роль для себя, вполне могла бы поддерживать хозяйство самостоятельно.
Я помню четко, будто это было вчера, тот кульминационный момент, когда наша подававшая надежды семейная сага проявила свою истинную суть. Было утро субботы, краткая передышка от стартаповской суматохи. Из радио орало шоу «Поговорим о машинах» на станции NPR, а я готовил не то блинчики, не то большой омлет. Меня окружало редкое для жизни ощущение некоторой стабильности и покоя, сияющее, как яркий солнечный свет утром, и примерно настолько же
